Соломея, как всегда, торчала на кухне. Она оттуда не вылезает целыми днями, а есть ее готовку почти невозможно.

— Явилась? — глянула на меня и отложила ложку, которой что-то мешала на сковороде.

— Говори, дрянь, взрыв, который едва не убил Янура, твоих рук дело?! — прошипела я, подойдя ближе. — Признавайся, или …опой посажу прямо на огонь!

— Дура, — она сморщилась. — Только я его и берегу! Уж пять лет берегу! А причина всех бед его — ты!

— Бережешь, значит? — я зло рассмеялась. — Как сестру свою берегла, которую со свету сжила, убила, в могилу своими руками уложила?!

— Она заслужила! — рявкнула мерзавка. — Шлялась от Янура, дите нагуляла, всю душу ему вытрепала, ведь он все замечал! — глаза Соломеи загорелись ненавистью высшей пробы. — Но мало ему было одной шалавы, только от жены я его избавила, так судьба другую … подсунула! И опять беды начались!

Она покачала головой.

— Ведь так хорошо жили! Так нет, надо было ему на тебе жениться!

— Отлично жили, конечно! — фыркнула я. — Ты его ведьминскими чарами опутала, ждала и надеялась, поди, что у него чувства к тебе появятся! — рассмеялась ей в лицо. — Ага, держи карман шире! За пять лет даже магией ты его к себе присушить не смогла!

— Он два года сам не свой был, — тихо ответила мерзавка. — Тенью по дому ходил. Если бы не я, умом бы тронулся или спился. Я помогла, выходила, силу всю свою ему отдала, чтобы жить смог. И дите растила это проклятущее, нагулянное на стороне, хотя надо было утопить, как щенка!

— Что ты несешь!

— Правду я несу! — выкрикнула Соломея. — Он как увидит ее, дитя предательства, так в лице меняется! Как нож девка ему в сердце втыкает каждый раз! — она глубоко вдохнула. — Да, я хотела, чтобы он со мной был. И так бы и было!

Вновь загоревшись злостью, ударила кулаком по столу.

— Все к этому шло! Привык он ко мне, не полюбил, как ни старалась, но и пусть, мы бы семью на уважении построили, на дружбе. И был бы он мой, только мой, только, только мой! — истово повторяла она, будто не в силах остановиться.

— Тогда он был бы еще несчастнее с тобой, чем с Алисией.

— А с тобой что, счастлив?! — она сорвалась на визг. — Да этот брак — его смертный приговор! Ты же не знаешь ничего, не понимаешь! Ты погубишь его! Дура, дура и есть!

— О чем ты? — меня снова замутило, пришлось опереться рукой на стол.

— Надо было мне не бояться мести этого сластолюбца, а сразу с тобой разобраться, едва ты порог этого дома переступила! — продолжала кричать гадина. — Янур бы мне поверил, он на поводке моем тогда был, каждому слову верил тут же, не стал бы сомневаться! В то время чары мои работали, послушным его делали!

Как же мне хочется взять сковородку и с размаху приложить по башке эту визгливую ведьму!

— А тебя даже магия на крови не взяла! — Соломея закатила глаза. — Куколку ту я несколько ночей заговаривала, над кроватью твоей положила, сил извела — и все понапрасну!

— Я в развалинах едва не погибла, забыла, трудолюбивая наша? — усмехнувшись, устало напомнила ей.

— Да видела я все!

— Как ты могла не помочь Тому? Если видела, что мальчик в опасности?

— Потому что тебя извести мне важнее было! — выплюнула ведьма. — Думала, сгинешь в том колодце, а дальше я уж разберусь со всем. Но ты живучая, как плесень, ничем тебя не возьмешь! Если только нож тебе в сердце воткнуть!

Ее взгляд упал на лезвие ножа на столе. Я протянула к нему дрожащую руку.

— Как ты могла, тварь?! — рык демона сотряс кухню.

— Янур?.. — хором прошептали мы с Соломеей.

— Гадина!!! — ничего не видя, с повязкой на глазах, он повел носом и двинулся в сторону ведьмы. — Сына моего бросила умирать?! Лолу извести хотела?! Убью!!!

— Спасите! — заголосила мерзавка и бросилась вон из комнаты.

— Стой, тварь!!! — он развернулся на крик, но ударился о стол.

— Не надо! — я подскочила к нему. — Ты зачем встал?

— Пусти! — прорычал мой демон. — Я ей кишки выпущу!

— Лучше пойдем в спальню, — прошептала, чувствуя, как картинка перед глазами высветляется.

— Ни за что!

— Я… — с трудом устояла на ногах. — Я, кажется, сейчас в обморок упаду. И это… не уловка…

Свет снова померк.

* * *

Когда же это кончится?! Я снова открыла глаза. Ощущение, что моя жизнь продвигается вперед пунктиром. Встала, уснула, встала, упала в обморок. Сколько же можно?

— Очнулась, — Стефания улыбнулась с облегчением.

— Как ты, ведьмочка моя любимая? — сжав руку, взволнованно спросил Янур.

— Нормально, — скользнула взглядом по повязке на его лице. — Ты сам как? Сильно болит?

— Уже нет, — он улыбнулся. — Благодаря тебе.

— Я рассказала, что ты его спасла, — призналась Стефания. — Ну, оставлю вас. Но только при условии, что Лола будет лежать, а вы, Янур, не отправитесь на поиски новых неприятностей.

— Обещаю. Спасибо, Фанни.

— Пожалуйста.

Девочка ушла.

— Прости, что не верил тебе, — тихо сказал демон. — Касаемо Соломеи. И всего остального.

— Мне было обидно, но я понимаю.

— Считал, что это обычные женские дрязги, — пробормотал он. — И подумать не мог, что все так… жутко.

— Это уж точно!

— Мне очень жаль, ведьмочка.

Не такая уж и ведьмочка. Я заворочалась.

— Что? — Янур встрепенулся. — Что не так?

— Все хорошо.

— Лола, я хоть и не вижу, но все же знаю тебя и могу понять, когда тебя что-то гнетет.

— Да, есть кое-что, — призналась осторожно.

Вернее, столько всего, что целый час признаваться.

— Ты все мне можешь рассказать.

— Правда?

— Чего ты боишься?

— Что после того, как я закончу, ты сбежишь от меня и… не простишь никогда, — голос предательски дрогнул.

— Ну, если ты не загрызла ночью в полнолуние всю соседнюю деревню, — муж улыбнулся, — то думаю, я справлюсь. Да и слепому супругу особо некуда бежать, ты не находишь? Ирония судьбы, кстати, я прозрел, став слепым. Ну, не молчи, я слушаю.

— Хорошо, слушай.

Я вдохнула поглубже и начала признаваться. Сначала было тяжело, вздрагивала при каждом его движении, боясь, что мой любимый сейчас встанет и уйдет из комнаты, не желая более иметь со мной ничего общего. Но он лишь кивал, хмыкал, морщился, замирал напряженно и все сильнее сжимал мою руку.

И чем дальше продвигалось признание, тем проще было. Слова лились водопадом, я едва успевала перевести дух. В итоге призналась во всем. Сразу, чтобы не осталось никаких недомолвок. Рассказала даже о том, что недавно поведал мне дневник Алисии. И о серьгах, благодаря которым поняла, что Пружинка — моя сестра. И о том, что я магисса и, вероятно, родственница Тарда.