Отец пожал плечами.

— Это очень трудно рассчитать, ураганный ветер может влюбую минуту изменить направление, да и циклон невесть когда и как покажетсебя. Может, до самого утра ничего не случится. А может, главный удар стихиидостанется нам часов в девять-десять.

— Ну и пусть! — заявила Бет от двери. — А явсе равно пойду с остальными играть в «кошелек или жизнь», пусть хоть градины смяч для гольфа размером с неба посыплются! Или даже мячи для гольфа…

Джесси посмотрела на младшую сестру и с трудом удержалась отсмеха. На плечах Бет топорщилось сооружение из восьми вешалок для одежды,обтянутых черной бумагой. Вешалки торчали во все стороны, раскачивались прикаждом движении девочки и стучали друг о друга. Физиономия Бет былаосновательно вымазана черным, и на этом фоне выделялись белки глаз и накладныепластмассовые клыки.

— Кем это ты вырядилась?

— Я — тарантул, дурочка! — Бет шагнула в сторонудивана, растопырив руки, будто решила напасть на отца.

Тот невнятно вскрикнул, получив по голове одной из вешалок,но не отвел глаз от экрана, все еще следя за сообщениями метеорологическогоканала.

— Это я-то, по-твоему, дурочка? На себя посмотри,подойди к зеркалу! — Тут Джессика нахмурилась. — А с чего ты вдругрешила стать тарантулом?

— Это Касси придумала. Мы обе будем тарантулами. Ееидея.

По спине Джессики пробежал холодок.

— А она что, придет к нам сегодня вечером?

— А что? Тебе не нравится Касси? — невинноулыбаясь, поинтересовалась Бет.

— Ну что ты, она замечательная девочка. — Джессикауткнулась в книгу.

После того вечера спагетти Касси уже несколько раз бывала уних. Пока что девочки вели себя хорошо, но сегодня вечером у Джессики возниклопредчувствие, что обе они намерены явиться к ней ровно в половине двенадцатого,как раз когда она собиралась улизнуть из дома.

С другой стороны, хорошо, что Касси будет здесь, а не дома,в Дженксе. Когда наступит полночь, разрыв начнет увеличиваться, разрастаясьвдоль тридцать шестой параллели. Оставалось надеяться, что он не разойдется вширину настолько, чтобы поглотить все дома в северной части Биксби. Но дажеесли и так, возможно, темняки сюда не доберутся.

Джессика твердила себе это всю неделю.

— Ну, сегодня мы тебя не побеспокоим, не бойся. —Бет крутанула бедрами, заехав «ногой тарантула» сестре по голове. — Наэтот раз я гощу у нее.

— Что? В Дженксе?!

Бет удивленно посмотрела на Джессику, и даже отец оторвалсяот созерцания телевизионного экрана.

— Гм, ну да. Касси там вроде как живет.

— И когда ты вернешься домой?

— Джесси, ты как-то странно себя ведешь. Пап, скажи ей,что она сегодня странная!

— Джессика? — вопросительно произнес отец.

— Ну, просто… играть в «кошелек или жизнь» в совершеннонезнакомом пригороде… как-то это…

Оба они довольно долго смотрели на нее в полном недоумении,потом лицо Бет медленно расплылось в улыбке.

А отец снова отвернулся к телевизору, экран которогозаполняли картины урагана, бушующего над Техасом.

— Успокойся, Джессика, — сказал он. — Сегодняже Хэллоуин. Бабушка Касси обещала, что в одиннадцать девочки будут уже впостелях и она проследит, чтобы они не переели сладкого.

Последние слова напомнили ему об открытой коробке сладкихкукурузных хлопьев, стоявшей на кофейном столике, и он, протянув руку, захватилполную горсть.

— Мама говорит, что тебе нельзя хлопья, —напомнила ему Бет.

— Мамы нет дома, — ответствовал отец.

— Но это же опасно! — воскликнула Джессика.

— Что? — спросил отец. — Сладкая кукуруза?

— Нет. Отправляться ночью за город. Тем более что грозанадвигается и… и вообще.

Бет все так же улыбалась.

— Ты не хочешь, чтобы я сегодня вечером поехала вДженкс, да?

Джессика сделала вид, что ничего не слышала, и сновауставилась в книгу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не кусать губы. Еемаленькая сестренка собралась прямо в пасть темнякам, а она, Джессика, ничегоне могла придумать, чтобы остановить ее. Бет чуть не лопалась от самодовольства— похоже, на этот раз она запросто выдаст отцу все, что ей известно, вздумайстаршая сестра ей помешать.

И тогда папа снова запрет Джессику дома, а этого допускатьбыло нельзя. Только не сегодня.

— Па, ну поехали! — сказала Бет. — Погоданикуда не денется до твоего возвращения.

— Погода меняется постоянно, умница ты моя, —сказал отец.

Он взял с кофейного столика ключи от машины, заодно прихвативгорсть сладкой кукурузы, и встал с дивана.

Джессика обнаружила, что завидует Рексу: хорошо бы сейчасвыскользнуть на улицу и оборвать провода зажигания в машине отца. Но, ксожалению, она даже не знала, как эти самые провода выглядят, и вообще не былауверена, что сумеет открыть капот.

А что тут можно было сделать? Объяснить, что человекперестанет быть высшим звеном пищевой цепочки? Что в Биксби через несколькочасов вторгнутся монстры? В лучшем случае отец и Бетти решат, что Джессикашутит, в худшем — что она сошла с ума.

Это проблему надо было решить до полуночи. Так что теперь,кроме всего прочего, Джессике предстояло еще и спасать младшую сестру. Какбудто без того забот было мало.

— Ладно, пока, Джесси! — насмешливо бросила отвходной двери Бет.

Она не ответила, и дверь хлопнула, как крышка гроба.Джессика посмотрела на часы, чувствуя, как от страха противно засосало подложечкой.

Всего лишь без четверти шесть, а Самайн уже начал своепобедоносное шествие.

— Ты его все еще чувствуешь?

— Расслабься, Летун. — Мелисса покачалаголовой. — Он только еще отъезжает от своего офиса.

Джонатан снова прибавил скорость, но сначала посмотрел взеркало заднего вида. Предложение расслабиться в такой момент показалось ему неслишком удачным. Этим вечером полицейские прямо-таки наводнили Биксби, надеясьпоймать хулиганов, решивших порезвиться в ночь Хэллоуина, а заодно и тех детей,кто рискнет задержаться на улицах по окончании игры в «кошелек или жизнь». Иконечно, весь департамент шерифа умирал от желания отловить наконец тех, ктостащил бесчисленное количество фейерверков, причем накрыть воров быложелательно до того, как они пустят в дело украденное.

И тот факт, что багажник машины Джонатана был битком набитфейерверками, дымовыми бомбами, бенгальскими огнями, шутихами и петардами всехформ и размеров, определенно не способствовал расслаблению и душевному покою.