— то есть все, что вор ранее нажил, заберут и семью его по миру пустят. Еще вопросы есть?

Обычно на этом инструктаж и заканчивался… То есть всегда заканчивался, но инструктируемые полученной информацией с окружающими, в смысле с родней и приятелями, бурно делились — и на территории всех моих поместий воровство вообще прекратилось. Любое воровство. В России, допустим, конокрадов никогда особо не любили, но если раньше конокрад в случае поимки имел серьезные шансы отделаться переломанными ребрами, то после «инструктажа» Игнатьева их просто убивали. Потому что почти в каждой деревне появилась «внутренняя охрана». С «пищалями» — так мужики прозвали выданные им капсюльные дробовики-двустволки. Очень полезные в деле охраны насаждаемых лесов от незаконных порубок — если из них солью крупной стрелять. Но ведь пищаль можно было и картечью зарядить — ну не будут же каждую пищаль проверять…

В общем, воровать в моих поместьях перестали, а потенциальные конокрады целыми таборами очень быстро перемещались поближе к просвещенной Европе. Что, между прочим, очень способствовало развитию многочисленных конных заводов, многие их которых несли серьезные убытки из-за краж скотины, и которым стало теперь выгодно разводить действительно племенных лошадей. Странное «наследие» наполеоновского нашествия (то есть многочисленные тяжеловозы, привезенные уходящими из той же Франции русскими офицерами) быстро концентрировалось на таких заводах и перестало усиленно разбавляться слабосильными крестьянскими саврасками. Была в этом и определенная отрицательная сторона, ведь корма такой скотине требовалось все же в разы больше, чем савраскам — но тут уже вступала в работу «передовая техника». В виде плугов, сеялок, жаток (все же трактора — это были штучные изделия, выпускаемые больше для морального удовольствия). А передовой технике помогала и «большая химия».

Правда она была скорее все же «среднетоннажной»: перемолотый шлак из конвертеров — это, конечно же, фосфорное удобрение, но фосфора в нем все же мало — да и шлака не мегатонны у меня были. Калийных удобрений тоже больше трехсот тысяч тонн в год у меня сделать не получалось, да и в казну приходилось обещанные семьдесят тысяч пудов отдавать калийной селитры. С «химическим» азотом у меня вообще «никак» было, в полях все держалось лишь на семипольной системе с посевами клевера и гороха, а весь аммиак из коксовых печей как раз на выделку калийной селитры и уходил — но тем не менее всё вместе — то есть могучие лошади, передовая техника и … ладно, средняя химия обеспечивали и кормов в достатке, и продуктов определенное изобилие. Причем здесь слово «определенное» означало, что все всегда были сыты (в моих и подведомственных деревнях, конечно), но стол все же был довольно однообразным, разносолами не богатый.

Впрочем, как раз именно с разносолами все тоже было весьма неплохо. У народа внезапно появилось много дешевой соли, а еще наступило изобилия железных обручей для бочек, так что квашеная капуста превратилась из редкого лакомства в обычную повседневную пищу. Для «моих» мужиков соль стала вообще почти бесплатной, им в деревенских магазинах продавалась «грязная соль» по полкопейки за килограмм. Грязная — это та, которая не растворялась при добыче соли калийной, в ней действительно было довольно много грязи — главным образом глины и песка, но уж очистить её для мужиков проблемой не было. Потому что уже в каждом доме имелась чугунная сковородка, причем чаще не одна. Растворить соль в воде, процедить ее через тряпочку и выпарить на сковородке особого труда не составляло…

Точно так же соленые огурцы и помидоры стали вполне себе повседневной пищей, но главное — в народ массово пошла соленая рыба. Оказывается, на Волге практически не ловили селедку! То есть до меня не ловили, а точнее, ловили, но исключительно для того, чтобы из нее вытопить жир. Который использовали для смазки тележных колес и для освещения… бррр… ароматы еще те были, мне кажется — но я не проверял. А потом проверять стало поздно: прикупив приличный кусочек земли ниже Царицына, я купил лицензию на ловлю селедки, организовал несколько рыболовецких бригад и устроил несколько засолочных цехов. Как правильно селедку солить — это я и без реконструкторов знал: Светка очень любила разную соленую рыбку и рецептов засолки знала кучу. Потому что рыбу соленую в магазинах не покупала, а солила лишь ту, которую сама купила свежей. Ну а я мужикам рецептик рассказал, ну и «надсмотрщиков» к ним приставил, чтобы не ленились… В общем, жир стало не из кого вытапливать, вся селедка теперь шла в бочки.

С одной стороны, процесс выглядел довольно дорогим — и не только потому, что в бочку, кроме соли, еще и сахара много сыпалось. Еще и сами бочки (осиновые — они для этого дела лучшие) приходилось вниз по Волге возить аж из-под Ярославля. С другой — каспийская селедка получалась все равно не дороже импортной (которую в основном раньше в Петербург лишь возили), но была куда как вкуснее. И питательнее, но это уже дела вторичное. Что же до сахара, то только в Тульской губернии действовало шесть «заводов», где занимались сахароварением… то есть их было шесть, пока я все поместья в губернии не скупил, а теперь эти же шесть заводов тоже действовали… гораздо успешнее действовали, чем до из перехода в мою собственность. Просто потому, что свекла из почвы вынимает очень много калия, а если его мало, то и урожаи скудны, да и сахара в свекольном соке сильно меньше образуется. А вот когда калия много, то наоборот!

Вдобавок я на заводах «внедрил изобретение»: через сырой сироп после обработки его известковым молочком пропускался углекислый газ. Не помню, где я про этот метод узнал, но сахар действительно получался чище. А углекислый газ сам по себе получался в печах, которые грели котлы с сахарным сиропом, я только фильтры от копоти поставил.

Но проблема была не с сахаром, а с мужиками: работать они явно не хотели. Собственно поэтому мне и потребовалась армия: солдатики через задницу вкладывали мужикам желание усердно поработать. Вообще-то это, оказывается, очень прогрессивный метод, во всяком случае рыбоперерабатывающие предприятия на Волге (то есть артели по засолке селедки) работу наладили уже месяца через три после начала воспитательных мероприятий. Я еще поначалу удивлялся тому, что даже получая очень приличную по нынешним меркам зарплату мужики работали из рук вон плохо, но Алёна мне всё объяснила. Оказывается, позитивная стимуляция мужиками воспринимается как дань со стороны владельца, причем дань просто за то, что мужики существуют. Как практически обязательный подарок на Пасху или Рождество. Или