– Но что ты там будешь делать? Это же чужая страна.

– Бизнес хочу свой открыть, дома строить, делами ворочать. Каких я дел наворочу с деньгами простака-Усатова! Надо же, друга своего пожалел! Ты хоть знаешь, сколько он пообещал дать Абдулу этому?

– Сколько?

Антонина наклонилась к ней и назвала сумму, от которой в груди у Роксаны даже что-то замерло. Сумма и впрямь была велика. Может быть, окажись Роксана перед выбором, эти деньги или жизнь Клима… Нет! Никогда бы она не сделала выбор в пользу денег! И не потому, что там стояла на кону именно жизнь Клима. Она бы любого человека пожалела. А вот Антонина не пожалела.

И сейчас в упоении она предвкушала свое будущее могущество и власть.

– И чтобы самой, самой всем рулить! – восклицала она, а глаза ее горели. – И чтобы никто мне не указ был бы! Надоело мне быть нянькой при ребенке. За Климом, сколько ни следи, все равно проматывал огромные суммы. Всегда таким был, а в последнее время и вовсе с катушек слетел, из казино и клубов уже не вылезал.

Роксана молчала, сказать было нечего. Да, Клим любил потусить и весело провести время. Раньше она как-то не задумывалась, а откуда у него столько денег, как-то воспринимала как само собой разумеющееся, что деньги у Клима не переводятся и не переведутся никогда, сколько их ни трать. Но кажущийся таким бездонным колодец все же, как выяснилось, имел свое дно.

– Ты бы с ним поговорила. Зачем же убивать-то? Все-таки брат.

– Пробовала я с ним говорить, все без толку. Твердил, что это его деньги, отец их ему завещал как своему единственному сыну. А я должна быть благодарна, что он взял меня к себе в помощники.

– Это он зря! Да на тебе все и держалось! – воскликнула Роксана.

Антонина взглянула на нее, и впервые в ее глазах промелькнуло что-то человеческое.

– Спасибо тебе, – хмыкнула она. – Хотя бы ты это заметила.

– Да это все видели! Все знали, что ты рулишь.

Антонина отмахнулась:

– Это уже теперь неважно! Отныне у меня будет другая жизнь! Свободная от всех былых обязательств и клятв! Я начну жить заново! С новым капиталом! С новым именем! И никто мне будет уже больше не указчик! Ни отец, ни Клим, ни кто другой! Докажу всем, на что я способна! Покажу, чего могу достичь, если мне не мешать.

Роксана промолчала, хотя про себя и подумала, что такое, чтобы указчиков вовсе не было, вряд ли возможно на нашей бедной планете. А еще она подумала: оказывается, она очень плохо знала своего Клима. Была уверена, что он душа-человек, а на самом деле этот душа-человек собирался хладнокровно и цинично «кинуть» человека, попавшего в беду. Ведь эти деньги были нужны Абдулу не потехи ради, а для благородной и очень значимой для него цели – спасения отца и всей своей семьи. Но, по словам Антонины, ее брат планировал присвоить эти деньги себе.

Вот только правду ли говорит ей Антонина? Теперь уже не проверишь, что там на самом деле затевал Клим. И сам Клим убит. И Степан Ефимович мертв. И самое главное – еще неизвестно, сколько осталось жить самой Роксане. Что-то подсказывало ей: как ни дружелюбно держится с ней сейчас Антонина, когда ей надоест любезничать с Роксаной, то она пристрелит ее не задумываясь.

А между тем у Роксаны имелись еще вопросы к этой женщине.

– В последнее время Клим и впрямь сделался каким-то дерганым, – сказала она. – Таблетки пил, иногда горстями. Говорил, что от них ему становится лучше.

– Таблетки, говоришь?

На лице Антонины появилась странная ухмылка, заставившая Роксану насторожиться.

– Ты что-то об этом знаешь?

– Таблетки давала ему я. А мне их, в свою очередь, дал один мой хороший знакомый. Таблеточки эти обладают интересным свойством. С одной стороны, когда их принимаешь, наступает успокоение и даже некоторая эйфория. Пациентам с повышенной возбудимостью нервной системы можно было бы их пить, кабы не одно их побочное действие. Когда действие очередной таблетки проходит, возбужденное состояние пациента еще больше усугубляется. Нервозность переходит в настоящую истерию, легкая пугливость может даже при долговременном приеме этого препарата перерасти в настоящую фобию.

– Но это же начисто лишает таблетки их эффективности.

– Ну, как сказать.

И опять Антонина это сказала таким тоном, что Роксана вздрогнула:

– Ты знала об этом побочном действии! Знала и нарочно подсунула эти таблетки Климу! Надеялась постепенно свести его с ума!

Антонина кивнула головой. Ей ничуть не было стыдно.

– Тогда я еще надеялась решить вопрос без крови. Все-таки брат, да и отец наказал мне за ним присматривать. Но таблетки, хотя Клим их и пил, действовали слишком медленно. Чтобы довести его до настоящего сумасшествия и возможности настоящей опеки над ним, у меня могло уйти несколько лет. И то еще не факт, что все бы получилось. Так что, когда я узнала про то, что Усатов решил распечатать одну из своих кубышек, я решила, что это мой шанс. Избавлюсь от Клима, разбогатею, исполню свою мечту.

– Да за что же ты так ненавидела Клима?

– Какая ненависть? Просто он мне мешал. В детстве я его даже любила, он был таким ласковым мальчиком. Это уже с годами он стал портить мне удовольствие от жизни.

– Но ты его убила!

– Что ты все время повторяешь одно и то же как попугай? Убила, убила… Ну, убила, и что тут такого?

– Но как ты проникла к нему в квартиру?

– Вот уж сущая ерунда. Я много раз бывала у Клима. Я же его сестра, забыла?

– Но ты же не просто так взяла и пришла. Как раз в тот момент, когда Клима застрелили, камеры наблюдения во всем доме одновременно выключились. Не просто же так это произошло?

– Признаю, у меня были помощники. Они и организовали эту «слепоту» камер.

– И еще раз они это сделали в доме Усатова? Покушение на него – это ведь тоже твоя работа?

– А как ты думаешь? Разве могла я деньги забрать, а Усатова оставить живым? Рано или поздно Усатов бы узнал, что хранилище пусто, а между тем Абдул обещанных ему денег не получил. И тогда Усатов бы начал искать того человека, кто эти денежки у него свистнул. Ну а Усатов такой упрямый тип, что если цель перед собой поставил, то нипочем не успокоится, пока своего не добьется. Я совсем не хотела, чтобы однажды, когда я буду жить в своей собственной квартирке на Манхэттене, ко мне в спальню вломились бы громилы Усатова и зачитали приговор.

– Но ведь это очередное убийство.

– Сначала я хотела стрелки на тебя перевести, для того и на праздник его племянницы отправила в числе других гостей. А потом решила: какого черта, если я уже все равно уезжаю, то не все ли равно, кого станут подозревать. Пусть даже и меня, что с того? Меня в стране к тому времени, когда наши правоохранительные органы раскачаются, уже не будет.