сидевшая так близко к Саймону, что он чувствовал исходящее от неё тепло. Она не отходила от него с момента, как вместе с Джемом нашла их с Ноланом и Шарлоттой на балконе, залитых чужой кровью и с трудом держащихся на ногах. И хотя большую часть дня Саймон отсыпался после столкновения с Камнем Судьбы, он был безмерно рад её видеть.

– Да это же, – сказал Хьюго, просияв, – гениально.

Уинтер, поморщившись, убрала из бутерброда вялый помидор.

– Крысы тоже отлично находят бомбы и мины, – сказала она, протягивая помидор По, который возмущённо дёрнул носом. – И они достаточно лёгкие, чтобы ничего не взорвать.

– Чудесно, – сказал Хьюго. – Я поговорю с Наследниками.

Пока друзья Саймона болтали, сам он посмотрел на занавеску, которой отгородили часть Ковчега, чтобы дать раненым немного покоя. Большинство Наследников отделались лишь порезами и ушибами, но для тяжелораненых поставили большой резервуар с водой, и все, кто мог, приняли форму аксолотлей – земноводных, обладающих невероятной способностью к регенерации органов и конечностей. Эмилия тут же взялась выхаживать их, и хотя она прекрасно заботилась о своих склизких подопечных, Саймон то и дело слышал, как аксолотли ворчат, что застряли в аквариуме на месяц, если не больше.

Но Саймона волновали не Наследники. Он пытался разглядеть Шарлотту, которая, пусть и не пострадала в схватке с Вадимом, практически не выходила на свет. Она постоянно держалась рядом с сестрой, а когда Саймону всё же удавалось её заметить, она отводила глаза и отворачивалась.

Он понимал её. Все понимали. Но всё равно было обидно.

– Эй, – тихо прошептала Ариана на ухо, коснувшись ладонью его предплечья. – Она вернётся, когда будет готова. Дай ей прийти в себя.

– Пытаюсь, – ответил он едва слышно. Но так и не смог отвести взгляд от занавеси, гадая, что же им ещё придётся пережить в будущем.

Все три дня они провели за уборкой: собирали убитых, чтобы потом отправить их домой для погребения, отмывали город и Цитадель от крови, постепенно приступали к ремонту домов, сильнее всего пострадавших во время битвы. Целые улицы сгорели дотла, некоторые пострадали от взрывов, а многие, особенно у входа в город, сильно повредили в пылу сражения.

Как только Хьюго с отрядом солдат и Наследников сообщили, что дорога между городом и Цитаделью пригодна для транспорта, Катарина занялась распределением бесконечных запасов, которые Хранители держали под Цитаделью, включая лекарства и продовольствие. В первую очередь она предложила их жителям Аништадта, и к концу второго дня напряжение в городе заметно ослабло, а мама Саймона с удивлением и радостью сообщила, что горожане начали делиться с ними местоположением прячущихся солдат.

На третий день Саймону наконец-то хватило сил отправиться на поиски дезертиров, и всё утро они с Суюки, Тембо, Йарой и Дмитрием провели, летая над лесом. Одичалые, прочесавшие территорию пешком, уже нашли больше сотни скрывающихся в чаще солдат, но Саймону с друзьями удалось выследить ещё нескольких.

– Что с ними станет? – спросил Тембо, с ветки дерева наблюдая, как Одичалые уводят солдат.

– Какая разница? – ответила Суюки, нахохлившись. – Дай им возможность, они бы с радостью нас перебили.

– А многие активно пытались, – мрачно добавила Йара.

Тембо пожал плечами.

– Нет, я согласен, они должны ответить за свои преступления, – сказал он. – Но они ведь и так растеряли все силы? А теперь их ещё и казнят?

Все четверо посмотрели на Саймона, который упорно смотрел вниз. По лицам солдат было видно, что они растеряли всякую цель и надежду, и он сомневался, что они кому-нибудь навредят. Но не Саймон решал их судьбу, и если Наследники не определятся в ближайшее время, этот выбор сделает кто-то другой.

Поэтому вечером, перед самым закатом, Саймон созвал всех Наследников, которые могли ходить. Сначала он думал собраться в Ковчеге, чтобы раненые тоже могли присутствовать, но в глубине души знал самое подходящее место, пусть оно ему и не нравилось.

В тронном зале под Цитаделью всё ещё пахло смертью. Несмотря на попытки смыть кровь, мраморный пол кое-где был окрашен тошнотворно бордовым, Саймон старался обходить пятна стороной. Старался не думать о жизнях, которые были потеряны в этой пещере – не думать о том, что произошло и едва не произошло. Но Наследникам нужно было это увидеть.

– А нельзя было собраться снаружи? – спросил Жан-Люк, парень из Северной Америки, когда они прошли в тронный зал.

– Или где угодно ещё? – добавил Кай, до сих пор перебинтованный после инцидента в Золотой роще.

– Нельзя, – устало ответил Саймон, добравшись до ступеней, ведущих в яму. Но он не стал спускаться: вместо этого просто сел на самом краю, положив у ног полупустой рюкзак. – Мы должны помнить, за что сражаемся.

Наследники заворчали, но тонкий голосок произнёс:

– Саймон прав.

Он оглянулся. Неподалёку стояла Эмилия, но говорила не она. Зато она держала в руках переносной пластиковый аквариум, в котором плавал аксолотль, цепляясь лапками за деревяшку.

– Мне это не нравится, – сказала Эмилия, но аксолотль помотал головой.

– Просто помоги, – сказал он, и Эмилия с огромной неохотой выловила его из аквариума и опустила на землю. Тот, пусть и стоял на четырёх лапках, всё равно покачнулся, а потом превратился, из саламандры становясь долговязым подростком с тёмными волосами, зелёными глазами и сгорбленными от боли плечами.

Бэк.

Саймон тут же поднялся, чтобы помочь ему, но Бэк отмахнулся, медленно подошёл и тоже опустился на лестницу. Бормотание Наследников стихло, и они последовали за ним, с мрачной отстранённостью обходя пятна крови.

Когда все расселись на верхних ступенях, наступила тишина. Все ждали Бэка. Он дышал медленно и тяжело, то и дело морщась, и хотя вслух Саймон этого не говорил, но в душе он соглашался с Эмилией. Не стоило Бэку превращаться, он ещё толком не успел оправиться от смертельной раны.

– Как продвигается общение с гражданами? – наконец с усилием спросил Бэк.

– Мы весь день раздавали еду, – ответил Кауан с перевязанной рукой. – Мне кажется, они заметно к нам потеплели.

– Это не значит, что они забудут свой страх, – сказал Саймон, крепко сцепив в замок руки. Наследники посмотрели на него, и он вздохнул. – Я уже говорил, но повторю сколько угодно раз: мы другие. И раз мир этого не забудет, то и нам нельзя. Сейчас жители Аништадта настроены к нам благосклонно, потому что мы им помогаем, но так будет не всегда. Нам всю жизнь придётся работать над их доверием, и если хоть один из нас оступится… если хоть один на мгновение подумает, что мы лучше их, потому что нам повезло родиться потомками королей, то все наши усилия пойдут прахом, и доверие будет потеряно навсегда.

В наступившей тишине повисла тяжесть реальности, с которой они столкнулись: жизнь, которая их ждала, была полна тревог, ведь за поступки одного всем грозило потенциальное изгнание. Они переглядывались, будто