Гораций скромно потупился.

– Этот маршрут вполне подойдет.

Эддисон поставил передние лапы на первую перекладину.

– Может меня кто-нибудь подсадить?

– Не сейчас, – предостерегла мисс Ястреб и похлопала его по спине. – Будьте готовы через четыре минуты и… – она сверилась с часами, – семь секунд. А пока устраивайтесь поудобнее.

Где-то дальше по траншее застрекотал пулемет. Я от неожиданности подскочил.

– Поудобнее так поудобнее, – фыркнул Енох, спуская с плеч лямки и роняя рюкзак в грязь. – Никто не желает размять мне плечи?

Бронвин пожала своими и приступила к делу, но Енох с криком отпрыгнул.

– Эй, не так сильно!

Мисс Ястреб деловито счищала комья грязи с платья и перетягивала повязку для руки, но тут, кажется, что-то вспомнила.

– Кстати, перед тем как мы выдвинемся – кому-нибудь нужна вдохновляющая речь? Я в них не сильна, но если это поможет, могу попробовать…

Вдалеке раздался истошный вопль.

– Мне нужна вдохновляющая речь, – быстро сказала Бронвин, поежившись.

Мисс Ястреб многообещающе откашлялась.

– Смерть придет за всеми нами, – начала она громко.

– Ой, нет, – Бронвин поморщилась. – Я, пожалуй, лучше посижу в тишине.

– Ну, как хотите, – согласилась мисс Ястреб.

Енох выпрямил найденный в грязи окурок и протянул Эмме.

– Огоньку не найдется?

Та сделала вид, что ее тошнит.

– Гадость!

Мисс Ястреб ненадолго покинула нас, чтобы стереть память солдату, который подозрительно долго на нас пялился. Она уже возвращалась, когда в руку мне вцепилась Нур.

– Пойдем поговорим с ней вдвоем.

Мы перехватили мисс Ястреб за пределами слышимости остальной команды.

– Могу я вас о чем-то спросить? – вполголоса обратилась к ней Нур.

– У тебя есть две минуты и три секунды.

– Вы можете рассказать нам что-нибудь еще о пророчестве? – Нур наклонилась к ней поближе. – Мы выяснили, что я – одна из семи. И про место встречи. Но…

Мисс Ястреб выжидательно посмотрела на нее.

– Когда мы, все семеро, наконец-то соберемся вместе… – что мы будем делать?

Имбрина подозрительно прищурилась.

– Ты – одна из семи, и ты не знаешь, что делать?

Нур горестно покачала головой. Она столько всего упустила из-за того, что в ее жизни не случилось Ви.

– Имбрина, которая должна была сюда меня привести, погибла, не успев ничего рассказать.

Про воскрешение мертвого тела Ви и допрос на предмет ключей она благоразумно умолчала.

– Прости, дорогуша, но у меня нет для тебя никакой другой информации. Пуля! – Она показала пальцем на песчаный мешок над головой у Нур, куда в следующую секунду с мягким чпоком угодила немецкая пуля, и еще раз глянула на пришпиленные к рукаву часы. – Так, ребятки, нам почти пора.

* * *

Вот тут нам и велели надеть противогазы. Прежде чем натянуть свой, мисс Ястреб встала на первую ступеньку лестницы и все-таки обратилась к нам с вдохновляющей речью.

– Две сотни метров отсюда до немецкой линии фронта представляют собой, словами поэта, «обитель безумья». А посему держите себя в руках, смотрите только в спину впереди идущему и ни на что не отвлекайтесь. – Она опустила взгляд на часы. – Итак, девять с четвертью… вперед!

И полезла вверх. На последней перекладине она ни секунды не колебалась, не стала осторожно высовывать голову над краем, а просто перевалилась через него и исчезла.

– Сюда, быстро! – крикнула она нам, уже невидимая со дна. – Осторожно со сломанной перекладиной!

Я плечом отодвинул Нур и полез следом за мисс Ястреб. В спину мне полетело придушенное маской: «Эй!» – но я рассудил что если в этих ее вычислениях про «девять с четвертью» что-то не так, пусть лучше я поймаю пулю, чем Нур. Нет, конечно, если на нас упадет бомба, будет уже неважно, кто там за кем лез – все равно всем настанет крышка.

Друзья внизу завопили на разные голоса, чтобы как-то подбодрить себя, а я, наконец, вынырнул в верхний мир. Над головой разом возникло небо – клок летящего во все стороны дыма в обрамлении колючей проволоки. Я выдернул себя из окопа и на полусогнутых кинулся за мисс Ястреб, которая покрикивала:

– Живей, живей, живей!

Перед глазами маячила только ее спина да кусок чернильного лунного пейзажа, намалеванный грязью, туманом да почернелыми пнями.

А ведь тут был лес, пронеслось в голове…

Мы сбились в плотную цепочку и потрусили за мисс Ястреб – почти бегом, быстрее все равно бы не вышло. Местность выдалась на редкость пересеченная – ни одного ровного места, нигде. Каждый шаг приходилось вычислять: чуть просчитаешься и на тебе, сломанная лодыжка. Землю усеивали деревянный лом и шрапнель. Нур врезалась в мой рюкзак, когда я, согнувшись в три погибели, лез следом за мисс Ястреб через дырку в очередной колючей проволоке. Пули свистели в воздухе, но если в нас кто-то и целился, они крупно промахивались.

Мы уже одолели примерно с полпути, когда мисс Ястреб предостерегающе подняла здоровую руку.

– Стоп, – скомандовала она и велела пригнуться.

Все попадали наземь – кроме Еноха, который завороженно таращился на что-то сквозь прореху в сплошной дымовой завесе.

– Бог ты мой, какую армию мертвецов я мог бы тут поднять…

Я схватил его за пояс и повалил в грязь.

– Ты чего вытво…

Недалеко плюхнулась мина. Взрыв я ощутил как удар по голове; кругом на мгновение стало темно. В ушах гудело. Не успело небо расчиститься от падающей грязи – и не успел Енох поблагодарить меня за спасение жизни, – как Бронвин уже вздернула нас обоих на ноги, и все снова припустили за мисс Ястреб.

Она то и дело резко и, казалось бы, случайно поворачивала – то вправо, то влево, безо всякой видимой причины. А буквально через мгновение после того, как мы убирались с определенного места, воздух там прошивал град пуль или шлепалась мина.

Мисс Ястреб знала все эти опасности назубок, каждое мельчайшее происшествие – с точностью до долей секунды. В памяти ее хранились приметы сотен тысяч взаимно переплетающихся событий. Чем дальше мы шли, тем больше меня охватывал какой-то священный ужас перед этой имбриной.

Легкие у меня жгло огнем – и от нескончаемого бега, и от скверного воздуха, который, как ни крути, просачивался через неидеальную герметику противогаза: дым, смерть и следы остаточного газа.