цваргов ощущает их именно запахами, но некоторые очень редкие мужчины слышат бета-волны как музыку.

Постепенно благоухание со множеством оттенков сменилось уже знакомым ароматом домашней выпечки с корицей. Кристина засопела и свернулась клубочком, уперевшись лбом в бок Ивеса. Её мягкие морковно-рыжие волосы рассыпались по плечам и щекотно легли на грудь цварга.

Ив попытался отстраниться, но в этот момент Кристина неожиданно нахмурила нос и… лизнула его!

— Не, пирог ещё слишком холодный, Ириш, — пробормотала девушка во сне, причмокнула и отвернулась, а цварг так и замер.

По телу пронёсся разряд тока. Он отчётливо понял, что Тур-Рин ему теперь уже не поможет.

Ивес вновь посмотрел на свернувшуюся клубком Кристину и мысленно простонал.

Определённо, привязка — это худшее, что может случиться с цваргом.

Глава 26. Ты моя женщина

Леди Дениз Деро

Лейтенант Деро смотрела на сообщения от отца и список женихов и думала о том, что, несмотря на весь ужас текущей ситуации, Тальвиля она не боится, а вот Цварга — да. Ещё до того, как швархи сгрызли модуль связи корабельной системы, господин Деро прислал с десяток сообщений дочери. И если в первых он вежливо просил выбрать первых кандидатов для свиданий, то в последних уже не стесняясь повышал голос и требовал, чтобы дочь одумалась и выбирала будущего супруга из цваргов.

Дениз поймала себя на мысли, что ей нравится служить в Космическом Флоте. Если когда-то давно она поступила в Академию, исключительно чтобы оказаться подальше от родины, то сейчас, по прошествии десяти лет учёбы, она наконец-то может сказать, что нашла себя. Ей нравятся космос, полёты и дежурства. В этом пространстве-времени на Тальвиле она как никогда почувствовала себя на своём месте: здесь она была действительнонужной.

Не её способность родить ребёнка.

Не её раса и чистокровность.

Не её происхождение.

Она сама была очень важной частью экипажа, её ценили за опыт управления кораблями и умение чинить двигатели даже в открытом космосе. Леди Деро неоднократно спасала жизни во время дежурств, и ей нравилось то, что она делает. При мысли, чем цваргини её возраста занимаются на родной планете — подбором гардероба и украшений, уходом за мужем и изредка каким-нибудь несущественным мелким бизнесом, — Дениз брала настоящая тоска.

— Я просто адреналиновая маньячка, — тихо фыркнула цваргиня себе под нос.

— Зато моя маньячка, — неожиданно раздалось позади.

— Что?

Дени не надо было оборачиваться, чтобы определить по голосу, кто беспардонно зашёл в её каюту и назвал своей.

— Хэл, мы же вроде бы договаривались… — начала девушка, но её резко развернули, припёрли спиной к стене и безапелляционно вторглись в рот греховным языком.

Цваргиня не выдержала и обхватила Хальгарда руками за плечи, а между пальцев пропустила такие знакомые жёсткие волосы цвета платины. Хэл всегда целовал её так, что подгибались ноги от его прикосновений. Да, они ещё на Тур-Рине решили, что всё закончено, но… этот хитрый ларк всегда знал, как сломить силу воли Дениз.

Жаркий поцелуй грозил перерасти в нечто большее. Дени отстранилась, стараясь отдышаться и взять себя в руки.

Нельзя всё это начинать по второму кругу! Просто нельзя…

— Сегодня я сплю здесь, — словно прочитав её мысли, сказал лейтенант Раадши-Харт, а по спине Дени поползли мурашки. По выразительному взгляду глаз цвета папоротника сразу стало понятно, что под словом «спать» мужчина мел в виду всё что угодно, только не сон.

— Нет, я не хочу. Это неправильно! — забормотала девушка, но её запястье было перехвачено ловкой рукой ларка.

Дени хотела ударить Хэла по груди — несильно, чтобы он просто отошёл от неё. Перестал так возбуждающе смотреть, пахнуть и тереться об неё, перестал притягивать как швархов неодимовый магнит! Всякий раз, когда он находился так близко к ней, а его дыхание касалось шеи, цваргиня чувствовала, что мозги стремительно превращаются в вязкий кисель.

— Правильно, — ультимативно заявил Хальгард и положил её ладонь себе на грудь. Теперь цваргиня чувствовала его сердцебиение через рубашку и мундир. — Я люблю тебя, Дени, и я говорил тебе это неоднократно. После той ситуации со слюной хтэрра я долго думал и пришёл к выводу, что ты запуталась. Самоубийство — не выход, даже смерть нас не разлучит. Я пришёл тебе сказать: ты моя женщина, и точка.

Во рту пересохло.

Вот так у ларков всё просто. Он решил, и всё тут.

Её собственное сердце часто-часто забилось, а соприкосновение с его грудью усилило эмоции настолько, что теперь казалось, будто у них одно сердце на двоих.

Дениз судорожно вдохнула и выдохнула, готовая в который раз объяснить, что не планировала никакого самоубийства. Это был запасной план на случай, если господин Деро так и не примет её решения служить в Космофлоте дальше. Она хотела умереть для родины, но не для любимого мужчины. Увы, теперь флакона со слюной хтэрра больше нет.

— Хэл…

— Гард.

— Гард, — леди Дениз поспешно исправилась и нервно облизала губы, — я понятия не имею, что дальше будет. На моей планете…

Она хотела предпринять очередную попытку объяснить, что на Цварге совсем другие законы. Скорее всего, её выдадут замуж за какого-нибудь молоденького тощего цварга, а лейтенанта Раадши-Харта в силу принадлежности к другой расе элементарно не пустят на планету. Она кивнула на многочисленные анкеты…

— Тс-с-с. — Мужчина приложил палец к губам, а вторую руку — ту, в которой сжимал запястье, опустил ниже — себе на пах.

Дени сглотнула. Хэл определённо был возбуждён. То, как он легко демонстрировал своё желание, всегда её подкупало. Цварги обычно годами ухаживали за женщинами, говорили витиеватые комплименты, спрашивали разрешения, чтобы дотронуться… Намекнуть на интим до брака — это нечто возмутительно неприличное в их обществе, и в первую очередь потому, что сами цварги до кончика хвоста боятся привязок. Тут и ходить далеко не надо — взять хотя бы Ивеса!

А Хальгард всегда был просто Хальгардом. В их самый первый раз всё произошло так стремительно именно потому, что этот огромный мужчина, не скрывая своих намерений, подошёл и честно сказал, что сходит с ума по её запаху. А затем поцеловал так, что Дени забыла не только законы Цварга, но даже собственное имя.

— Я тебе расскажу, что дальше будет, — тихо сказал он, блеснув зелёными глазами. — Я буду тебя любить. Каждый день и каждую ночь до конца жизни. Мы выберемся из этой ледяной дыры,