Ей стоило большого труда сдержаться и не спустить на Баюна собак. Пусть бы умер от их зубов и когтей. Закономерная смерть для подзаборного кошака. И все же… Если сейчас она убьет его и Варвару, то как потом докажет им, что Кощей ее? Нет, сейчас рано.

– Это не тебе решать, – возразила Василиса. – Только Кощей вправе сказать, что достойно и что недостойно царицы Нави.

– Ты много на себя берешь, – сквозь зубы прорычал Баюн.

У Василисы мелькнула мысль: он злит ее специально, но зачем? Рядом всхлипнула Варвара, и она решила, что его мотивы не важны. В конце концов, разве не этим он занимается все время из чистой любви к процессу?

– Не веришь? – вскинула бровь она. – Хочешь доказательств?

– Хочу, – ответил Баюн.

Василиса закрыла глаза.

Граница между мирами живых и Навью была полна брешей, и ее дети лезли через них в надежде подкрепиться. Они питались страхом, гневом, печалью и скорбью и всегда оставались голодны: в царстве мертвых им не хватало пищи, ведь там нет живых. Наивно было бы полагать, что подданных Кощея нет в этом мире.

И она позвала. И почувствовала, как приказ прийти и преклонить колени перед своей царицей эхом разнесся во все стороны. Оставалось немного подождать: ее подданным нужно время, чтобы добраться до нее. Василиса перевела победный взгляд на Баюна и обнаружила, что он скалится в улыбке.

– Он тоже придет, – выдохнул кот.

И Василиса поняла. Баюн хотел, чтобы ее услышал Кощей.

Повинуясь порыву Василисы, Мунин прыгнул вперед, целясь зубами в шею кота, но она перехватила его и увела в сторону.

Нет. Кощей ценил Баюна. Нет, нет, нет… Поведение, недостойное царицы… Что он скажет, когда увидит…

Она взглянула на Варвару. Та все еще сидела на земле, устремив взгляд вниз. Бледная от ужаса, она то и дело всхлипывала. Наверное, прощалась с жизнью.

Василиса подошла ближе и присела рядом с ней на корточки.

– Смотри на меня, – позвала она. – И отвечай правду. Ты спала с ним?

Варвара с трудом подняла голову.

– Царица моя, – прошелестела она. – Я никогда не посягала на вашего мужа. Ни на деле, ни в мыслях. И он верен вам.

Василиса отпрянула.

Боги, что она творит.

Она хлопнула по бедру, подзывая собак. Нужно было отпустить и Варвару, и Баюна. Но она не могла позволить им пойти за ней или позвать на подмогу. Что же делать?

И тут она услышала то, чего так желала еще несколько мгновений назад. Пространство наполнилось неясным гомоном, шепотом, кряхтеньем и скрежетом. Ее подданные. Они пришли, чтобы выразить свое почтение.

Но здесь, в парке, были люди.

Мысли метались. Василиса никак не могла сосредоточиться хотя бы на одной. Но ведь нужно как-то исправить все, что она натворила!

– Сеть, Василиса, – прохрипел Баюн.

Да. Напустить жути, тогда люди испугаются и уйдут. Это была темная магия, и, чтобы одномоментно накрыть такую территорию, требовалась огромная сила, но Василиса даже не задумалась об этом. Она закрыла глаза, и ей показалось, что она воспарила над парком. Осталось только развести руки и накинуть полотно – так она и сделала.

Голоса и шорохи вокруг становились все явственнее.

Василиса испугалась. Она больше не была готова встретить всех, кого позвала. Она отступила от беседки. А потом развернулась и, стараясь не смотреть по сторонам, пошла прочь. Доберманы пристроились сзади. Они чувствовали вонь Нави, боялись ее, жались к хозяйке.

Ноги сами вынесли Василису к озеру.

И тут они полезли. Щурясь от солнца – сейчас было не их время, – сгибаясь в три погибели, все эти странные существа, похожие и непохожие на людей, обступили ее со всех сторон. Василиса медленно отступала к озеру. В ней больше не осталось той уверенности, что позволила призвать их. Она больше не могла ими повелевать и знала, что как только они поймут это – разорвут ее за то, что посмела заявить на них свои права. Земля закончилась, и Василиса ступила было в воду, но вовремя оглянулась и увидела, как оттуда на нее смотрят бледные лица и белесые глаза.

Ее объял ужас. Круг сужался, псы скулили, но она их уже не слышала. Не зная, что делать, она всем своим существом потянулась вверх и каким-то чудом сумела взлететь над озером, отвернулась от берега, чтобы не видеть…

Сзади послышался шелест крыльев, а потом тяжелый властный голос Кощея произнес:

– Довольно. Вы засвидетельствовали царице свое почтение и можете идти.

Дети Нави недовольно засопели и закряхтели, но не посмели ослушаться своего царя. Звуки вокруг стали стихать и вскоре совсем смолкли. Установилась тишина.

– Василиса, – позвал Кощей. – Повернись.

Она послушалась.

– Иногда мне становилось любопытно, что бы ты представляла собой, будучи темной, – медленно произнес он. – Что ж, пожалуй, я бы с удовольствием прожил без этого знания. Могу я поинтересоваться, что случилось?

Василиса склонила голову, глядя на него. Потом огляделась. Они были недалеко от той лавочки, на которой сидели много лет назад, когда она попросила его сделать ей предложение. Сколько часов они провели в этом парке? Он уже давно принадлежал им. И была какая-то ирония в том, что сейчас они оказались именно здесь.

Что произошло? Когда все разладилось? Когда он начал врать ей?

– Василиса, – позвал Кощей. – Иди ко мне. Я помогу тебе. Давай поговорим.

– Я не хочу говорить, – ответила она.

При этом губы ее так и не разомкнулись – ее голосом прошептала листва на деревьях вокруг пруда. Слова были сплошной ложью. Они больше не имели никакого смысла и ничего не стоили.

– А чего ты хочешь? – спросил Кощей.

Покоя. Ей хотелось покоя. И уверенности. И чтобы больше не было больно и страшно. Отмотать все назад. Сделать так, чтобы Марья не появлялась в их жизни. А она не предавала Настю и Финиста. И все так же могла доверять мужу. И ее не лишали памяти и не пытались убить. Чтобы все стало по-прежнему.

Что-то из этого она действительно собиралась сказать Кощею, но не успела, потому что тьму в ней такой ответ не устроил. Тьме в ней хотелось мщения. Разрушения. Крови. Тьма в ней желала хаоса. И побеги, оплетшие Василису изнутри, резко натянулись, сжимая сердце и душу. Пытаясь подчинить ее окончательно.

«Убей, – то ли предложила, то ли приказала Марья. Она больше не смеялась и не кривлялась, она была предельно серьезна. – Убей его, это он виноват, он солгал тебе. Смети его вместе с этим парком. Уничтожь. Ты доказала, что ты царица. Теперь ты можешь взойти на престол, и Навь подчинится. Он больше не нужен тебе. Он дал тебе все, что мог, и теперь нужно идти дальше. Он – твои последние оковы. Освободись».

Ведомая ее голосом Василиса послушно потянулась к силе, но тут же одернула себя. Сжала виски ладонями.

Нет-нет… Она вовсе не хотела уничтожать Кощея. Она просто хотела, чтобы не было так тяжело.

«Это одно и то же, – прошептал голос внутри. – Он – источник твоей боли. Как только его не станет, наступит покой. Разве не об этом ты мечтаешь? Так давай же»

Зов этот был страшен по своей силе. Как же хотелось поддаться. Ведь во многом он был прав…

«Нет! – мысленно воскликнула Василиса, мотая головой. – Я не буду… Я не хочу. Пусть идет с миром, мне не нужна его смерть».

«Ты должна отомстить за себя!»

Оставаясь в воздухе, Василиса сжалась в клубок, сражаясь с нарастающим гулом внутри. Это больше не был голос Марьи. Это была сотня голосов, на разные лады повторяющих одно и то же.

«Убей его! Убей! И ты воцаришься в Нави! Станешь единоличной правительницей! И никто и никогда больше не сможет тебе указывать! Давай же»

С трудом она открыла глаза и посмотрела на мужа. Кощей стоял перед ней и даже не думал обороняться.

«Нет», – решила Василиса.

Он врал ей. И этим сделал ей больно. Но она все еще любила его. И все еще хотела, чтобы он был счастлив. И он тоже хотел этого для нее, поэтому молчал. И были вещи, о которых она тоже ему врала. И поэтому она могла его простить.

Голоса в голове разошлись не на шутку. Они визжали, стонали, шептали… Кажется, Кощей что-то пытался сказать ей, но за всем этим жутким шумом она его не услышала.

Но это было уже не важно. Василиса уже знала, что должна сделать. Она уже поняла: тьма в ней сильнее, и то, когда она сведет ее с ума и заставит подчиняться, лишь вопрос времени. Настя правильно сказала