бордель открылся в Аушвице (Освенцим), 15 июля – в Бухенвальде, 25 марта 1944-го – в Флоссенбюрге, затем в Нойенгамме, в мае – в Дахау и Дора-Миттельбау, 8 августа – в Заксенхаузене. Всего по распоряжению Гиммлера в 1942–1945 годах в концентрационных лагерях открылось десять «строений особого назначения».

Около девяти лет берлинский культуролог Роберт Зоммер исследовал документы, разбросанные по архивам и мемориальным комплексам разных стран. Тема его диссертации (июнь 2009-го) – о лагерных борделях в нацистской Германии – стала первым научным описанием изощрённой формы сексуального насилия, практиковавшегося в концлагерях. На её основе была создана передвижная выставка «Лагерные бордели. Принудительная проституция в нацистских концлагерях»[160].

На словах осуждая проституцию, нацисты взяли её под контроль государства, создав разветвлённую сеть борделей, куда входили гражданские и военные публичные дома, бордели для принудительных рабочих и лагерные бордели. По данным Зоммера, в публичных домах концлагерей работало около двухсот «секс-рабынь», отвечавших арийским стандартам. Рекрутировались здоровые и симпатичные женщины-заключённые в возрасте от 17 до 35 лет, в основном немки – более шестидесяти процентов. Однако в лагерном интернационале были польки, узницы из Советского Союза и даже одна голландка. Большинство немок секс-рабынь попали в лагерь как «асоциальные элементы», прежде промышлявшие проституцией, – им поручили обеспечить «профессионализм» лагерных борделей, но были и «непрофессионалки», получившие клеймо «асоциального элемента» за трудовые провинности, например, за невыполнение норм выработки.

Испанка Лола Касадель, узница Равенсбрюк, рассказала Зоммеру, как рекрутировали женщин для лагерных борделей. Лагерная староста объявила заключённым, набирая «команду особого назначения»: «Кто хочет работать в борделе, зайдите ко мне. И учтите: если добровольцев не окажется, придётся прибегнуть к силе».

Другая узница, Антониа Бруа, работавшая в медсанчасти концлагеря Равенсбрюк, рассказала Зоммеру, что некоторые женщины добровольно соглашались работать в публичном доме, поскольку им обещали освобождение. Они считали, что «бордельная повинность» – единственная надежда выйти живой из концлагеря.

«Важнее всего, что нам удалось вырваться из ада Берген-Бельзена и Равенсбрюка», – говорила Лизелотта Б., бывшая узница лагеря Миттельбау-Дора и вынужденная проститутка.

Желание любым способом (любой ценой) выжить и вырваться из концлагеря стало их движущей силой. По данным Зоммера, почти все вынужденные проститутки, сумевшие психологически перенести ужасы борделя, дожили до освобождения (психологически сломавшиеся закончили жизнь суицидом).

Поначалу посещать бордели разрешалось только узникам-немцам – каждому заключённому отводилось 15 минут; позднее к ним добавились иностранцы, англичане, французы… Зачастую до полового акта дело не доходило, многие мужчины, надломленные заключением, не могли настроиться и физически его совершить. Для них важнее было поговорить с женщиной и ощутить её близость.

Вспомнился рассказ медсестры из женских историй, собранных Алексиевич, пояснивший психологическое состояние заключённых-мужчин, давно не видевших женщин и мечтающих в лагерном борделе с ними пообщаться и увидеть женское тело… Ситуация другая, но рассказ медсестры о том же:

«У меня было ночное дежурство… Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан… Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрёт… Не дотянет до утра… Спрашиваю его: “Ну как? Чем тебе помочь?” Никогда не забуду… Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: “Расстегни халат… Покажи мне свою грудь… Я давно не видел жену…” Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице…»[161]

* * *

Не по теме этой главы рассказ об опытах и «медицинских экспериментах», проводимых врачами-садистами в нацистских концлагерях смерти. Но нет у автора книги моральных сил на ещё одну главу. Поэтому кратко об ещё одном преступлении против человечности:

Йозеф Менгеле, «врач» Освенцима, анатомировал живых младенцев, кастрировал мальчиков и мужчин без использования анестезирующих препаратов, подвергал женщин ударам тока высокого напряжения, тестируя их выносливость, стерилизовал польских монахинь при помощи рентгеновского излучения… В Освенциме заключённых помещали в барокамеры и выясняли высотные режимы, на каких у них останавливалось дыхание. Им впрыскивали смертельные дозы микробов тифа и гепатита. После поражения немцев под Москвой, когда немало немецких солдат погибло от обморожения, доктор-садист провёл серию «медицинских» опытов: заключённых-мужчин замораживали и обкладывали голыми женщинами, выясняя, могут ли природные инстинкты спасти им жизнь. В двух случаях из десяти замороженные мужчины приходили в сознание.

Женщины-остарбайтеры в Германии

В Германии женщинам, принудительным рабочим, не угрожали сексуальные домогательства. Миллионы немецких мужчин детородного возраста были в армии. Солдат, приехавших с фронта в кратковременный отпуск, ожидало столько одиноких немок, отчаявшихся заполучить своего Ганса, застрявшего на Востоке, что на «низшую расу» они не заглядывались. Высокопородистых арийцев дожидались спальни тоскующих женщин Третьего рейха.

Женщины, угнанные на принудительные работы в Германию, рассказывали – глава «Немецкий романс», – что в Германии их не насиловали и к сексу не принуждали. Славянок защищали Нюрнбергские расовые законы, запрещавшие арийцам секс с женщинами «низшей расы».

Секретный доклад имперской службы безопасности, подготовленный в 1943 году для высшего руководства рейха о «результатах использования в империи советских военнопленных и остарбайтеров: “Фабрика киноплёнки “Вольфен” сообщает, что при проведении на предприятии медосмотра было установлено, что 90 % восточных работниц в возрасте от 17 до 29 лет были целомудренными”»[162].

Процент девушек, оказавшихся целомудренными до 29-летнего возраста, нынешнему сексуально продвинутому поколению покажется странным, но таковы были деревенские нравы, и факт остаётся фактом. Женщины-остарбайтеры, как видно из вышеприведенного документа, преимущественно были девственницами и в Германии сексуальному насилию не подвергались.

Неожиданное подтверждение того, что злодеи-немцы сносно относились к восточным рабочим, сделал начальник СМЕРШа генерал-полковник Абакумов. Главный борец со шпионами пожаловался Сталину, что писатель Эренбург, выступая перед слушателями Академии имени Фрунзе, заявил, что русские девушки, возвращающиеся из немецкого рабства, выглядят достаточно хорошо, они накормлены и одеты[163].

Абакумов возмущался: «Главный пропагандист Красной армии продался Геббельсу!» От ареста писателя спасла его огромная популярность в армии. Выступление Эренбурга, закрытое для широкой общественности, противоречило официальной пропаганде и его же статьям о зверствах нацистов над перемещёнными лицами. После доклада Абакумова вождь всполошился. Отдел агитации и пропаганды получил указание подготовить (то есть сфабриковать) и распространить в войсках разоблачительные материалы о насилиях немцев над остарбайтерами.

Вермахт: Западный фронт

«На западном фронте без перемен» – название романа Эриха Марии Ремарка, изданного в 1929 году и относящегося к событиям Первой мировой войны, вплоть до лета 1944-го характеризует западноевропейский фронт Второй мировой войны. Без перемен.

В «героической» Франции, заговорившей о перемирии с Гитлером через две недели после начала боевых действий, без боя сдавшей Париж, и которой для капитуляции в общей сложности оказалось достаточно пяти недель «кровопролитных сражений»,