После Нового года Екатерина Яковлевна стала грустной, нервной, а весной, ближе к традиционной выставке, объявила, что чиновники признали помещение аварийным, а студия переезжает в другое помещение, менее удобное, тоже на окраине города, но далеко.

Ляля жила в хорошем районе, и студия была совсем близко. Теперь же в студию пришлось бы ехать на автобусе или идти вдоль шоссе пешком целую вечность. «А не пожаловалась ли куда-нибудь мама на Екатерину Яковлевну?» – осенило Лялю случайно, когда она чуть не столкнулась в школе с Дарьей Дмитриевной, которая испепеляющим взглядом посмотрела на Лялю. Нет, вряд ли мама решила отомстить Екатерине Яковлевне. Местный канал снимал выставку, Екатерина Яковлевна всем об этом рассказывала. В газете о студии писали. Если бы была виновата мама, Ляля бы чувствовала ненависть со стороны Екатерины Яковлевны, она же помнит, как ненавидели её учительницы на продлёнке, но Екатерина Яковлевна относилась к Ляле ровно. Нет! Это не из-за мамы. Точно не из-за мамы этот переезд у студии.

Сразу за домом, куда должна была переехать студия, начинался лесопарк, плавно переходящий в лесной массив. Лесопарк шёл от шоссе и вонзался в город аллеей, горожане там гуляли по выходным. В лесопарке жили белки, лисы же никогда не забегали. Четвёртый «А» на осенних каникулах пошёл в «маленький поход»: парами по шоссе дошёл до лесопарка под присмотром физрука и классной. Погода была обыкновенная пушнорядская – морозная и солнечная, пока без снега. Погода из тех, которую так любили модницы, чтобы облачиться в самые красивые на свете жилетки и кацавейки. Но сейчас будний день, модниц мало, всё больше бабушки, но многие в кацавейках, стареньких, облысевших. Ляля понимала, почему бабушки не покупают новые: к «шкуре», как говорила тётя Галя, привыкаешь, «если зверь был хороший», – это тётя Галя добавляла тихо. Вон бабушка до последнего свою беличью шубу носила, пока её не пришлось сжечь, чтобы скрыть следы, – как будто бабушка была в чём-то виновата… В парке мальчишки играли в охотников. Под ногами шуршала коричневая листва, на лужах блестел ледок. Все хотели пройти по нему и не провалиться, но только маленькой, даже крохотной Жердевой это удалось. Жердева теперь занималась гимнастикой и перестала клянчить еду, стала худой-худой – Ляля заметила это только сейчас, когда Жердева аккуратно прошла по луже и не провалилась.

– Ой! Да тут лужа промёрзла насквозь, – недовольно, как обычно, и с вызовом заявила Настя Преснякова и тут же провалилась по щиколотку.

«Так тебе и надо!» – Ляля от души хохотала над дочкой сувенирных дельцов. Руслан стал всех звать, все бежали к нему. Оказалось, он наткнулся на лисью нору. Все были в восторге, но никто не верил, что прямо в парке лисья нора.

– Скорее всего, лисья, – неуверенно сказала Виолетта Викторовна. – А знаете ли вы, ребята, что далеко отсюда, там, где наша школа, есть место, которое называется Лисьей горой?

– Я знаю! – стала тянуть руку Ляля.

– Да где же в лесу горы, только овраги, – загалдели все. – Овраги ведут к реке, а за рекой – Лисий остров и Соболий остров.

– В том-то и дело, что горы нет, а название древнее осталось. Раньше гора была.

– А куда ж она делась? – спрашивали все.

– Давным-давно это была горка, а потом её обступил лес, и получилось такое своеобразное плато, полотно, – сказала Ляля.

– На Лисьей горе этим летом раскопки начали, приезжали студенты, – сказал физрук Алексей Альбертович Пахомов, мамин одноклассник, фанат лыжной охоты и бывший биатлонист. – Копают и обязательно до чего-нибудь докопаются… У нас традиционно в лесу лисы, они всегда были. Кто ходит за грибами в лес, все рассказывают одно и то же: видели лису.

Ляля ничего не знала, но Андрей, лучший лыжник среди младших классов, ответил, что грибы собирают теперь мало – повсюду закрытые территории охотничьих хозяйств.

– Но хозяйств-то немного, всего-то четыре, и все они небольшие и частные, по пятьдесят га, – заспорил физрук.

Ляля не знала и что за «га», но подумала, что лисья нора на экскурсии – это хорошая примета…

– В лесу есть пруды и болота. Охотятся осенью в основном на уток, – продолжал Андрей. – Грибники, если собирают, только летом и с большой осторожностью. Кабаны не дремлют. Летом же нет охоты, вот зверь и наглеет. Задрать может, у кабанов же потомство…

– Да уж, – согласился Алексей Альбертович. – Клыки кабана или рога лося – трофей завидный.

– Сейчас на лис больше всего охотятся. У нас в Пушнорядье самые красивые шкуры, а седых лис не трогают.

– Это я знаю. Это известная история. Странные лисы…

Учительница уважительно слушала. Ляля вдруг спросила:

– Мне кажется, седые не боятся людей.

– Все звери боятся людей, – покачал головой Алексей Альбертович и странно, пристально посмотрел на Лялю.

– Тогда почему они селятся всё ближе и ближе к людям? – настаивала Ляля.

Тут Андрей посмотрел на Лялю тоже внимательно и ответил с желанием, с большой заинтересованностью:

– Это верно. Седые не боятся людей. Седые лисы вообще странные. Они и в капкан редко попадают.

– И могут под дулом прикинуться дохлыми, а потом слинять, – рассмеялся физрук. – Зря ты, Андрюха, на чистых лыжах, давай в биатлон переходи.

– Я как папа, я сам не могу, Алексей Альбертович, – отозвался нехотя Андрей.

– Надо же! – сказала Виолетта Викторовна растерянно. – Ещё недавно все от лис шарахались, а сейчас привыкли. Вот, ребята, Андрей и объяснил нам. Лисы селятся ближе к населённым пунктам, потому что перестают бояться людей. Такие вот изменения фауны.

Ляля смотрела на Андрея. Он снисходительно улыбался, слушая этот вывод учительницы. Ну конечно, Андрей, как и она, тоже знал о лисах больше, чем остальные!

Ляля стала больше обращать внимания на Андрея после этой осенней экскурсии, заметила его как-то всерьёз. Андрей среднего роста, средней внешности, у него не было друзей среди ребят, он не бегал на переменах, не бесился, он занимался лыжами, а в школе отдыхал от тренировок. У него на парте всегда лежал дорогой мобильный телефон. Самым популярным занятием было просить хозяина мобильника послушать, сколько осталось денег на счету. Но Андрей для развлекухи мобильник не давал, говорил, что это глупости, но если кому-то надо было позвонить, делился всегда. Только с Петей, глупым, тупым и избалованным стукачом, не делился. Петю Ляля запомнила ещё по тому утреннику, когда он был «немым», но в тот же день заговорил. Тогда, на утреннике, у него активничала бабушка, теперь эстафету переняла мама. Андрей как-то врезал Пете, и так сильно, что потом Петя неделю не ходил в школу, а мама его таскала по врачам и говорила на каждом углу, что ему жить осталось два дня. Тогда мобильники в школе были не у всех, их воровали. Например, Оскар – мальчик умный, но болтливый, принёс новый телефон в школу, пока шла физра на лыжах, телефон пропал у Оскара из рюкзака прямо из класса. Все догадывались, кто вор. Петя! Он никогда не ходил на физру, а сидел в классе и выполнял дополнительные задания, он плохо учился. Но не пойман – не вор. Родители Оскара отнесли заявление в милицию и не стали забирать. Ляля не понимала, что это значит – «не стали забирать». Раз отнесли, зачем же забирать? Но Ляля была рада тому, что у Оскара пропал телефон. Виолетта Викторовна теперь ненавидела Петю. Учителям обязательно надо кого-то ненавидеть – Ляля не имела большого опыта общения с учительницами, но на своём горьком примере в изостудии, да и на танцах тоже, она поняла, что кому-то достаётся больше всего. От Руслана учительница наконец-то отстала, переключившись на действительно достойный объект для ненависти. Мама Руслана перестала приходить и ругаться. Зато теперь постоянно возникала в классе перед уроками мама Пети Татьяна Ивановна Минеева – она всем так представлялась. Она просто выносила мозг всем работникам школы, а на открытый урок пришла с видеокамерой и снимала. Ляля видела, как нервничала Виолетта Викторовна. Учительница иногда звонила Лялиной маме. Ляля к тому времени достигла виртуозности в прослушке. Уже год она подслушивала мамины разговоры, хитро, так, что и не подкопаешься. Ставила по стойке «смирно» книгу о вкусной и здоровой пище. Книга была массивная, большого формата, за ней можно было спрятаться, как на уроке за спиной толстяка. И телефонный аппарат был в домике. Если бабушка застукивала Лялю за этим занятием, Ляля просто пряталась в книгу – вроде бы она читает, а трубку бесшумно клала на стол. Бабушка, налив в чашку кипяточку и бросив в него чайную пирамидку, возвращалась к своим шоу и сериалам. Много нового узнала Ляля за последний год. Она никогда не бросалась к телефону, если кто-то звонил, вообще не реагировала – чтобы никто не подумал, что Ляля вообще когда-то может брать трубку. У мамы в комнате был радиотелефон, но антенна его была отломана, и с трубкой можно было ходить только по комнате – дальше он не ловил. И теперь вот учительница звонит.