Мимоходом взглянула на кольцо и обомлела. Оно менялось! Куда делась простота, теперь мою руку украшал бриллиант, достойный особы высоких кровей, и не простой, а черный.

– Считайте частью обещанного показа коллекции артефактов, – легко разгадал причину моего изумления Риоре. – Кольцо в некотором роде разумно и умеет подстраиваться под обстоятельства.

Однако насладиться новой старой игрушкой не успела: противники нанесли ответный удар.

– Арестовать их! – Указующий перст Марианн не оставлял сомнений, кого именно. – Она самозванка!

Бедные гости охнули и дружно отхлынули к стенам, то ли в испуге, то ли лишая возможности незаметно скрыться. Теперь деваться некуда, как на ладони.

– Ты проиграл, упрямец. – Королева с торжествующей улыбкой фамильярно погладила лорда по щеке. Стиснув зубы, он стерпел. – Не вышло вернуть власть, бывает. Сам виноват. Уведите! – обернулась она к солдатам.

Те, бряцая оружием, уже маршировали от дверей.

В происходящее неожиданно вмешался герцог.

– Нет.

– Вы смеете оспаривать мои решения? – удивленно подняла брови Марианн.

– Смею. – Лоону в смелости не откажешь. – На графа мне плевать, а вот принцесса принадлежит семейству Отти. Она никакая не самозванка, действительно старшая дочь его величества.

В гробовой тишине, которая, казалось, стала лейтмотивом вечера, канцлер уверенно приближался ко мне и раздраженным быстрым движением оттолкнул солдата, вставшего на пути.

– Заткнись, пока не пожалел.

Иногда в тихих словах больше угрозы, чем крика, так вышло и у Марианн.

– Как бы сама не пожалела, милая, – вернул предупреждение герцог. «Милая» он произнес с особым ехидством. – Я никому не позволю себе «тыкать».

В пальцах Лоона мелькнула знакомая бутылочка. Угадала, он прятал ее под шейным платком.

– Господа, – в зале прозвучало очередное ошеломительное признание, – как вы относитесь к черному колдовству? Боюсь, среди нас затесался его любитель. Или любительница.

Королева переменилась в лице и, побелев, прошипела набившее оскомину:

– Заткнись! Я не трону ее, но умолкни!

– Поздно, надоела! – потерял терпение герцог. – Какая разница, сколько масок сегодня слетит? Но делать из себя комнатную собачонку не позволю.

Дальше произошло нечто невообразимое: пол внезапно ушел из-под ног, а Марианн оказалась окружена дымкой черного тумана. Теперь она казалась значительно старше, годилась мне в матери, пусть и сохранила былую красоту. Голубые глаза потемнели или так со страху показалось?

Риоре выругался и куда-то увлек. Ноги не слушались, пришлось меня волочь.

Тайный ход, там таки есть тайный ход, я угадала!

Бледный Тео Отти ворвался в сознание мимолетным воспоминанием, сметенным ураганом, обрушившимся на танцевальный зал. Свечи погасли, одна из тяжелых люстр с грохотом рухнула на пол, по счастливой случайности никого не убив.

Риоре до боли стиснул запястье и рывком отшвырнул меня. Не удержав равновесия, упала, ушибив локоть.

– Не бойся и не смотри!

Лорд прикрыл собственным телом от нарастающей мощи стихии. Не сомневалась, она – дело рук человека.

– Сейчас, подожди немного! – бормотал Риоре, лихорадочно копаясь в темноте.

Он не активировал световые шары, отчего-то не зажженные по случаю бала, действовал на ощупь. Очевидно, не желал привлекать внимание. И ведь справился! За считаные мгновения до того, как смерч заключил нас в свои объятия, мы провалились в воющий зев портала. Он оказался не таким, какой в свое время построили Риоре с отцом, даже не походил на тот, с помощью которого угодила в дом блондина. Портал напоминал коридор смерти. Тело сплющило, легкие словно натерли наждачной бумагой, а незримая сила так и норовила оторвать от лорда, вытрясти душу. Но Риоре держал крепко, буквально вжал в собственное тело, обезопасив хотя бы с одной стороны.

Не знаю, сколько все продолжалось. Время словно застыло, может, прошла минута, а может, час. Одно знала точно: если выберусь, упаду на колени и буду долго-долго дышать.

Ощутив ладонь Риоре на затылке, поняла: скоро конец. И действительно, стоило ему прижать мое лицо к своему плечу, как вой ураганного ветра усилился, едва не ломая барабанные перепонки. Немного страданий – и тишина, благословенная тишина. А еще жесткое приземление на нечто твердое – не угадал лорд, мы плюхнулись на бок, он не успел смягчить удар.

– Ну, ты как?

Риоре оправился первым и проявил заботу.

Осторожно, очень медленно разлепила глаза и осмотрелась. Мы оказались в некоем помещении без окон с низким потолком. Похоже на подвал.

Лорд отряхнулся и помог подняться. Меня трясло, в ушах до сих пор стоял свист, мерещился карманный торнадо. Прежде я видела смерчи только по телевизору, вживую он оказался немного страшнее.

– Они все?.. – вопрос дался нелегко.

Рука Риоре помогла удержать равновесие, иначе бы клюнула носом.

– Вряд ли, – обнадежил лорд. – Марианн попотчевала нас лично, ей еще хочется пожить в красивом дворце.

– Но как? Не заболеют же придворные внезапной потерей памяти?

Риоре умел удивлять:

– Заболеют.

– Бред! – Мозг противился подобному развитию событий. – Вместо королевы – странная бесноватая тетка! Тот же герцог первым упечет ее в высокую башню, а то и прикопает.

– Скорее она его, – хмыкнул спутник. – Перечить ведьме себе дороже.

– Ведьме?

Голова отказывалась переварить столько новой информации.

– Ну да. Или ты думаешь, будто Марианн – иллюзия?

В темноте на некоторое время воцарилось молчание.

Я перебрала в памяти события прошлого вечера и пришла к неутешительному выводу: похоже, отца нет в живых, иначе мачеха не решилась бы на дерзкую выходку. И, подумать только, из-за Риоре! То ли опальный советник сильно ее зацепил, то ли мог помешать грандиозным планам. Королева собиралась умертвить мужа и сбыть с рук падчерицу. Первый пункт плана удался, Эдвин Второй пропал. Поверить в нездоровье могучего мужчины? Скорее в существование Санта-Клауса.

Мысль о том, что я никогда больше не услышу баса рыжеволосого короля, обожгла, обрела плоть и кровь. Прежде я беспокоилась, но абстрактно, как о чужом человеке, а тут с пугающей ясностью осознала: Марианн лишила меня отца. Родного отца, с которым я не успела толком поговорить, узнать, какой он, выяснить, отчего слова жены для него ничего не значили. И второго шанса не предвидится, мы черт-те где, не поможем, не успеем.

О, как правы те, кто советует ценить родителей! Кажется, впереди много времени, обиды сильны, а приходит миг, когда все отдал бы за одну минуту рядом, только поздно. Сама посуди, ты видела лицо отца, разве он похож на злодея? Виллем вспыльчив, мнителен, ревнив, но они с мамой любили друг друга.