– Скучала?

Отрицать было бессмысленно, поэтому я бросилась к нему, утопая в крепких руках, в родном запахе сандала, в чувствах, которые захлестнули.

– Очень.

– Полетишь со мной? – серьезно спросил Деон.

– Нет.

– Я знал, что ты это скажешь.

Он с жадностью накрыл мои губы – я не сопротивлялась. Мое дорожное платье слетело со скоростью звука, шпильки с хрустальным звоном рассыпались на полу, куда делось белье я уже не заметила. Как же я скучала! Его запах дурманил и опьянял, вытесняя застенчивость и стыдливость. Я, как хмельная, целовала его, касалась везде, языком изучала его тело.

– Я скучал по тебе, золотистый котенок, – шепнул Деон, прежде чем войти в меня полностью, сладкой истомой разбежаться по венам. У меня не было других мужчин, мне не с чем сравнить, но, казалось, что он создан именно для меня. А я подходила ему как никто. Возможно, это иллюзия, навеянная желанием и первой настоящей любовью, но я хотела верить, что мы единственные друг для друга. Луна и солнце, встретившиеся вопреки всем законам и людей, и богов. Плюс на минус наконец дал плюс…

– Почему ты так быстро уехал? – решилась спросить я.

– Чтобы не свернуть тебе шею, – зевнул Деон.

– А вернулся зачем?

– Чтобы свернуть тебе шею! – Он резко перевернул меня, нависая сверху. – Ты точно та девица из человеческой сказки, как ее? Забыл…

– Золушка, – помогла я.

– Точно, она. Постоянно убегаешь, когда нужно остаться.

– Меня так тянуло к тебе, что стало страшно, – призналась я. – Даже щит не справлялся.

Дон кивнул. Неужели испытывал что-то похожее.

– Ты знаешь что-нибудь о норных, породивших тебя? – вдруг спросил он.

– Нет, – быстрее чем следовало ответила я. О норнах ведь действительно не знала. Родители у меня обычные люди: папа – диспетчер в электросетях, мама – учительница.

– Пар, которые нарушили запрет неприкосновения немного, и практически обо всех сохранились записи. Но никого похожего на тебя по силе и внешности я припомнить так и не смог. Норны, давшие тебе жизнь, были сильны.

– Это хорошо или плохо?

– Это делало тебя такой, какая ты есть.

Надеюсь, это все же гуд. Раз я не полный лузер, и даже нескольким темным во главе с Темнейшим приглянулась.

– Ты ведь знаешь, что темные не могут видеть отражения светлых?

– Конечно, – я похолодела внутри, но внешне оставалась спокойной. Контроль.

– Возле моего отражения в подвластных мирах есть женщина. Я люблю ее и ненавижу с такой яростью, – Деон сжал руки в кулаки, как будто действительно испытывал этот коктейль Молотова прямо сейчас. – Но я не вижу ее лица. Оно словно в дымке. Знаешь, почему? – остро посмотрел на меня Деон.

– Она светлая.

– Да. Светлая возле Темнейшего.

– Отражения не знают границ, – попыталась вырулить я. Не вышло.

– Если возле меня там есть светлая, значит, и здесь тоже.

Хорошо, попробую пройти по канату и не сорваться. От противного, в общем.

– Может, – осторожно начала я, – это значит, что вы пара.

Деон резко поднялся, с гневным недоумением поглядев на меня.

– Темный и светлая?! – Он даже сплюнул, настолько сильна была его ненависть. Внутри все оборвалось. Деон меня по стенке размажет, когда узнает, кто я. Рано или поздно узнает. Я расскажу ему.

– Ты часто подглядываешь за отражениями? – Лучше сменить тему и не злить его.

– Нет. Я – это не они. Мне нельзя влиять на их судьбу. Но когда я был молод – был очень любопытен. – Деон вернулся в постель, притягивая меня к себе. Его настроение вернулось в сексуальную плоскость. Меня это устраивало. Так-то и до разоблачения осталось меньше мгновения. Единственное, что играло в мою пользу: темные и светлые не могут вступать в плотские связи. А мы вступили и живы. Значит, я полукровка. В истинные пары Деон, кажется, не верил.

– У тебя есть любимые цвета? – вдруг поинтересовался он. С ним не соскучишься! Смены настроения, тем, занятий просто молниеносные.

– Не знаю, разные. Люблю нюд… – какие нюдовые оттенки, Лиза! – Люблю нежные цвета.

– Понятно, – хмыкнул Деон, принявшись изучать мою грудь и ее чувствительность. – Знаешь, – вдруг сказал он, – я к тебе иногда испытываю что-то похожее на любовь и ненависть.

Мое сердце споткнулось о признание и тут же бросилось устанавливать мировой рекорд. Я была на седьмом небе и в самой глубокой яме. Он догадывается. Если не уже, то скоро. Я обняла Деона и легко поцеловала:

– А я только любовь…

Он очень довольно, по-хозяйски улыбнулся – ему нравилось быть любимым. Мне тоже. Меня всю ночь любили, чуть не залюбили до смерти.

Утром я была чуть жива, но впервые за последние недели чувствовала себя счастливой. Мне кажется, или мир стал радужным и по нему скачут розовые единороги? Ах, ладно пусть скачут, не буду вызывать скорую помощь.

Я потянулась всем телом. Деон улетел рано утром: он Темнейший, ему на работу нужно. Мне тоже, кстати. Я вскочила. А который, собственно, час? Проспала что ли? Глаз случайно зацепился за браслет. Что это?

На обоих моих запястьях были надеты браслеты. Неужели Деон решил умаслить меня подарками, чтобы вернулась с ним в Хантли?

Очень изящный золотой дракон с двумя рубиновыми глазами и чешуей в виде изумрудов. Потрясающее украшение! Я попыталась найти застежку – боюсь, что такие дорогие побрякушки не останутся незамеченными, а мне сейчас ну никак не до сплетней и расспросов. Никакого замка я не обнаружила. Ладно, так сниму. Браслет был подогнан точно под тонкие запястья, и ладонь просунуть никак не получалось. Только если отгрызть! Нет, это мера крайняя и мне не подходит. Лучше надену что-нибудь с длинным рукавом, а когда вернется этот князь тьмы зеленоглазый разберемся, за что меня окольцевали, как голубя. Шовинистские замашки какие-то! Меня словно пометили: то печать, теперь браслеты. Но, если положить руку на сердце, я была счастлива. Я не знала, что Деон ко мне чувствует, но он определенно чувствует! А это уже немало!

Выйдя из спальни, я заметила странное оживление в коридорах. Что, адептов новых подвезли? Нет, не их, но мастера и служащие что-то бурно обсуждали, перебивая друг друга. И шепоток наконец дошел до меня. Темнейший женится…

Всю следующую неделю я жила в каком-то желтом тумане. Да, в том самом, как из книг Волкова. Глаза не видят, дышать сложно, а рот лучше не открывать, чтобы не было мучительно больно. Все были взбудоражены, еще бы – господин и повелитель Темной стороны женится. У норнов появится госпожа! А я даже осмыслить это известие не могла: на ком он женится?! Откуда вообще взялась эта женщина?! Меня бросало то в жар, то в холод. Сначала слезы, потом злость. Любовь и ненависть. Я несколько раз порывалась связаться с ним через зеркало, но бросала эту идею. Можно было, конечно, трансгрессировать, хотя нет, нельзя. Слишком далеко – у меня сил не хватит преодолеть океан. Даже Деон предпочитал «транспорт» в повседневной жизни. Незачем зря расходовать энергию. Трансгрессия и порталы оставляли магический след, а Темнейший, как мне кажется, не желал, чтобы знали о его пребывании в стенах академии, особенно в спальне одной из служащих. Конечно, Валериан же такой маленький, заметить его невозможно! Ага, как же!