– Вы обручены, – объявил ректор. Затем сказал Деон:

– Я беру вас в свидетели нашей помолвки, – он обвел взглядом храм. – Несите новость во все уголки Верховного мира.

Темные яростно зааплодировали, приветствуя своего господина, ну и меня, затем разбежались выполнять его приказание.

Мы прилетели в Хантли, а вопросы у меня не кончались. И главный из них: к чему такая спешка?! Мы поженимся, как только все будет готово. А подготовкой уже занимались! Мне катастрофически не хватало времени, чтобы признаться Деону. Да, это дело десяти секунд, но, чтобы отсрочить гибель собственного счастья, времени всех трех миров и Верховного в придачу не хватит! Перед смертью не надышишься, а так хочется…

Во дворе нас снова встречали, но если ранее ко мне отношение было подчеркнуто нейтральное, то теперь все смотрели уважительно и с неким благоговением. Темнейший не каждый день женится, – он вообще в первый раз женится! – тем более на полукровке. В их глазах я, вероятно, совершила что-то грандиозное.

– Они знают? – шепотом спросила я.

– Конечно. Именно поэтому церемония обручения настолько общественная. Нужны свидетели, много свидетелей. Весь Верховный мир должен быть оповещен о моей женитьбе.

Весь Верховный мир… Значит, и Кассандра скоро узнает, если уже не узнала. Помоги мне кто-нибудь…

– Андвари, – поздоровалась я, всматриваясь в лицо управляющего. Жив и даже вроде бы здоров: ноги-руки целы, с зубами тоже порядок – значит, не подвергали его пыткам за оплошность.

– Господин, госпожа, – поочередно поклонился он.

– Все готово? – сухо бросил Деон, предлагая мне руку.

– Как приказывали, Темнейший.

Деон повел меня наверх. Опять поселят меня в королевских покоях с тяжелыми портьерами, балдахинами и в цвете бордо. Не хочу.

– Я не рассказала тебе, что видела Стиллу в швейной лавке, – неожиданно сказала я, чтобы хоть что-то сказать и скрыть смущение от всего происходящего. – Как она там оказалась?

Мне бы о другом рассказать, но не получалось. Над полной откровенностью нужно еще работать.

– Ее амбиции стали больше способностей. Пусть поостудит пыл, – лаконично ответил Деон.

Понятно, тоже смирению учится. Я училась – потом что отказывала Темнейшему; она – потому что слишком стремилась быть единственной.

– А Андвари? – не удержалась я. Неужели и его наказывали?

– Беспокоишься?

– Да, – честно призналась я. – Он ведь ни в чем не виноват. – Деон саркастично приподнял бровь. – Почти не виноват.

– Андвари понес наказание. Этот счет оплачен, а вопрос закрыт.

– Но…

– Лиса, – неожиданно Деон прижал меня к себе и очень серьезно сказал: – В нашей жизни будут вещи, события, вопросы, которые ты не должна трогать, лезть и задавать.

– Знаешь, что, – я попыталась оттолкнуть его. Кажется, я погорячилась с замужеством. У меня тут домашний тиран нарисовался!

– Я предупреждаю тебя не для того, чтобы обидеть и уязвить, а потому, что огромная власть накладывает немалую ответственность. Возможно, когда-нибудь я покажусь тебе излишне жестоким или несправедливым, но если я принимаю решение, значит, иного выбора нет. Я правлю слишком долго, чтобы допускать ошибки, свойственные мягкости женского сердца. – Он дотронулся до моей груди, но в этом не было ничего сексуального, только нежность. – Особенно твоего сердца. Ты должна доверять мне, а я буду всецело доверять тебе.

У меня задрожали губы. Я порывисто обняла его. Как же мне можно доверять, если я лгунья, направленная в академию, чтобы убить Темнейшего.

– Я люблю тебя, – шепнула я, прежде чем приникнуть к его губам. Он привычно не ответил на признание, а вот на поцелуй… Меня немного, совсем чуть-чуть, расстраивало, что сердце Деона не оттаяло окончательно и бесповоротно, но то, что между нами происходит, говорило, что мы движемся в правильном направлении. Когда-нибудь он полюбит меня, если не сотрет в порошок раньше. И он обязательно простит меня, если действительно полюбит.

Мы остановились возле покоев Темнейшего, и он лично распахнул для меня их. Проводил через гостиную к двери, находившейся прямо напротив его спальни.

– Нравится? – спросил негромко, когда я восхищенная замерла на пороге. Спальня была оформлена в тех самых нюдовых тонах, про которые я сказала в весьма общих чертах. Мебель дорогая, но утонченная, подобранная со вкусом. Окна в пол и много-много света!

– Очень нравится! – я не выдержала и погладила спинку кресла, обтянутую персиковым бархатом. Просто чудо какое-то! Правда, есть один нюанс… – То есть мы будем спать в разных спальнях? – уточнила я. Очень старомодно, однако!

– Когда у меня начнет рябить от всех производных розового, я буду сбегать в свою темную и неуютную берлогу.

– Очень даже уютную, – шепнула я. – А эта дверь в купальню? Хочу освежиться.

– Я тоже хочу, – Деон нетерпеливо сбросил с себя дорожный пиджак и стянул сорочку через голову. – Тебя хочу, Лиса, – и подхватил меня на руки. Нас ждали долгие и мучительно медленные водные процедуры. Он брал меня неспешно, смакуя каждый стон, растягивая удовольствие, заполняя меня своим семенем. Отмечая меня, как жену, хотя мы не произнесли еще клятвы. Сегодня я впервые задумалась о детях. Если мы будем продолжать забивать на контрацепцию, то скоро в нашей семье появится бэби. Я хотела этого и боялась. Он будет полукровкой. Представителем самой малочисленной и табуированной касты. Но мы, родители, не дадим его в обиду. Возможно, это положит начало переменам, а перемены в устройстве Верховного мира нужны. Они всегда нужны, чтобы не было стагнации. В общем, свобода, равенство, братство!

Заботы и хлопоты, связанные с приготовлениями к свадьбе, поглотили полностью. В это время я даже чувствовала себя обычной невестой, полной забот и абсолютно беззаботной одновременно. Свободной, счастливой и любимой, ну или по крайней мере желанной. Но если ты забываешь о проблемах, не факт, что и они отвечают тебе тем же. Это как раз мой случай. Дальше откладывать разговор с Кассандрой нельзя. Свадьба уже завтра.

Я выбрала время, когда Деон отлучился по делам за пределы города, по каким не сказал – мальчишник у него что ли?! Я даже прыснула от смеха, на мгновение расслабляясь перед броском. Затем закрылась у себя в спальне и выставила ментальные щиты: чтобы никто не почувствовал и толику энергии Светлейшей. Никаких магических следов не должно остаться. Затем взяла зеркало, подумала о Кассандре и вгляделась в отражение. В этой ситуации я – Рикки-Тикки-Тави, она злобная кобра Нагайна.

– Долго же ты заставила меня ждать, Лиза.

Она назвала меня правильным именем – плохой знак. А еще голос: слишком спокойный, уравновешенный – явный признак, что она все знает и в бешенстве.

– Вы все знаете? – отбросила дипломатию я.

– Ты подвела меня, – покачала головой она.