– И постарайтесь никого не облить, – наставляли нас, раздавая серебряные подносы, куда тут же ставили бокалы тонкого стекла, наполненные игристым вином.

– Битую посуду вычтут из вашей зарплаты. Следите, чтобы гости не перепили, впереди еще ужин.

Постепенно зал заполнялся людьми. Шикарно одетые леди и джентльмены с дежурными улыбками на лицах словно невзначай хвалились друг перед другом украшениями и удачно заключенными сделками, едва ли обращая внимание на обслугу. А я, огибая знатных персон, невольно узнавала последние сплетни высшего света.

Обогнув очередную группу веселящихся, я прошмыгнула между пышными юбками дам, только чудом не потоптавшись на их подолах, и направилась к негромко разговаривающим мужчинам, раскуривающим сигары. От дыма глаза начали слезиться, но добравшись до цели, я с улыбкой, жестом, предложила им вина. А когда проморгалась, очень пожалела, что даже не попыталась пронести сюда яд.

Форс. Он стоял в метре от меня. Довольный, высокомерный и до неприличия расслабленный.

– Дамы и господа! – разнесся по залу размеренный голос. – Император Светлой империи и виновница сегодняшнего торжества – императрица Темной империи!

В установившейся тишине я медленно развернулась к возвышению и, как все, склонила голову в почтительном жесте. Жаль, что стояла я слишком далеко и рассмотреть как следует этих господ не смогла.

– Я рад приветствовать каждого из дорогих гостей, – произнес император. – Прошу, веселитесь!

Зал взорвался аплодисментами, а мне, стоило разогнуться, по плечу похлопали перчаткой.

– Эй, принеси чего покрепче, – пренебрежительно произнес Форс.

Я бы тебя сейчас с удовольствием приложила чем покрепче. Сжав зубы, я кивнула и, не поднимая головы, поспешила скрыться среди толпы. Вот только чей-то взгляд еще долго прожигал лопатки.

Под предлогом, что мне нужно освежиться, я вылетела из зала и в сопровождении юной служанки, видимо, следящей, чтобы я ничего не прихватила на память, дошла до ванной комнаты. Оставшись в одиночестве, я позволила себе тихо выругаться.

Он не мог меня узнать. Просто не мог! Черт с ней, с конспирацией, но спустя столько времени, при огромной текучке людей в тюрьме Темной… Он, должно быть, уже забыл обо мне. Скольких Форс допрашивал после меня? Скольких калечил? Сомневаюсь, что в его памяти сохранились все лица жертв. Да и поважнее у него задача на сегодняшний вечер стоит – опекать императрицу. Могу поспорить, по всему залу его наблюдатели засели, а это значит, что напакостить ему даже чуток я не могу. Слишком много свидетелей. Тогда кто во мне едва дыру не прожег?

Так и не найдя ответа, я умылась холодной водой и, подбадриваясь мыслью, что скоро все закончится, вернулась в зал.

Остаток вечера я провела как на иголках, постоянно вглядываясь в лица приглашенных, попутно обходя по широкой дуге перемещающегося по залу Форса. Политики, знаменитости, богатенькие наследники под присмотром родни. Глядя на искрящийся фальшью зал, мне хотелось лишь одного – поскорее смыться отсюда, пока таинственный нарушитель моего спокойствия вновь не дал о себе знать.

К концу вечера ноги безбожно гудели, требуя отдыха. Когда я подошла к столику, чтобы в очередной раз сменить бокалы, меня и еще пару человек остановили.

– На сегодня ваша работа закончена, – чинно произнесла леди в годах. – Оплату получите на выходе. Благодарю за помощь.

Последняя фраза была сказана с видом «валите уже», но я даже не обиделась. Наоборот, если бы у меня остались силы, я бы, расцеловав леди в обе щеки, подпрыгивая, удалилась. На деле же меня хватило лишь… Да ни на что не хватило. Оставив поднос, я молча развернулась и ушла, гадая, чем в конце концов закончится моя вылазка.

Получив деньги за работу, я расписалась в расчетной ведомости и поплелась в сторону площадки для порталов.

Я сделала все, что могла, так ведь? Остается только ждать результатов. Вспомнив новый адрес, я создала переход и вошла в него.

* * *

Да вы издеваетесь! – это было первое, что пришло на ум, когда я разглядела одиноко стоящий в лесу домик.

Со смешком, очень напоминающим истерический, я переключилась на тепловое зрение и огляделась. Не заметив в округе никого, кроме птиц, глубоко вдохнула и зашагала по вытоптанной тропинке.

Вот верь потом людям, мысленно ворчала я. Охрана? Наблюдатели? Хоть соседи! Да боже ж мой, какая ерунда! И так проживу. Я же вполне обычный, рядовой житель.

Отворив скрипучую дверь, я зажгла свет и зашла в дом, судя по обстановке застрявший в прошлом лет эдак пятьдесят назад. На деревянных скрипучих полах разложены вязаные коврики. На полочках артиллерия статуэток и цветов в горшках. Старая мебель с выцветшей обивкой. Примостившееся у стены пианино с разломанной крышкой. И, учитывая клок рыжей шерсти в углу, у меня еще и котяра есть. Только вяжущей бабушки в плетеном кресле-качалке не хватает для полноты картины.

– Могло быть и хуже, – безэмоционально проговорила я, свято веруя в сказанное.

Я поняла, что ошибалась, проснувшись посреди ночи от громкого шипения над ухом. Едва успев увернуться от когтей бешеного кота, слетела с кровати и во все глаза уставилась на исходившее злобой, местами драное нечто с красными глазами.

– Брысь отсюда! – только и успела сказать.

А дальше был бой. Кошак, не желавший впускать на свою территорию чужака, защищался до последнего. После чего капитулировал под шкаф. Я же отделалась располосованными руками, так как мой «защитный механизм» дал сбой, категорически отказываясь включаться автоматически. Ну хоть в чем-то мы с драконихой сошлись. Она больше не вылезала по собственной инициативе.

– Зараза мохнатая, – шикнула я на животину.

В ответ раздалось угрожающее шипение, переходящее в рык.

Почему-то слегка приложить котика об стену я сразу не сообразила. Вот и получила по полной программе. Закрыв дверь в спальню, я прошла на кухню в поисках аптечки. Так и не найдя искомое, промыла раны водой и всерьез задумалась, что котик этот не простой. И не бешеный. А посланный мне за какие-то грехи.

* * *

Прошло два дня. Я без дела слонялась по дому и лесу, а кот, с которым мы все еще находились в состоянии холодной войны, охотился на мышей. От меня он требовал только миску с водой, но, пакость такая, на вольные хлеба не уходил.

На третий день одиночества я нашла на пороге письмо из университета. На толстой бумаге мне радостно сообщали, что отныне я являюсь студенткой первого курса.

– Да кто бы сомневался, – только на это меня и хватило.

А вечером в дверь постучали.

Быстро переключив зрение, я скользнула к окну и отвела занавеску. В радиусе ста метров никого, кроме двух нежданных гостей, не наблюдалось.

– Кто там? – спросила я, подходя к двери.

– Риана Теронс? – нетерпеливо поинтересовался мужчина.