Внутри все выглядело совсем иначе, чем в салоне. Кругомкожа, хромированные лампы, подвесные потолки, стеклянные столы на гнутых ножкахи километры ковролина. Только девушка, сидевшая за серым офисным столом усамого входа, выглядела точь-в-точь, как блондиночка из салона. Такой же черныйкостюм, интеллигентный макияж и приветливая улыбка, обнажающая ровные белыезубы.

Девица окинула меня быстрым взглядом, мигом подсчитала,сколько стоит костюмчик от «Лагерфельда», золотые серьги от «Тиффани», увиделана моем запястье часы, купленные у «Картье», и стала приторно любезной:

– Вход в салон с улицы. Хотите, вас проводят?

– Мне нужен господин Яшин.

– Секундочку, присядьте, пожалуйста.

Я опустилась на кожаный диван цвета топленого молока.Секретарша ткнула безукоризненно наманикюренным пальчиком в кнопку:

– Лев Андриянович, к вам дама!

– Хорошенькая? – хрюкнули из динамика.

Очевидно, господин Яшин не сообразил, что его голос разнесетсяпо всей приемной. Но секретарша мигом превратила просчет хозяина в милую шутку.

Она очаровательно улыбнулась, подмигнула мне и веселоответила:

– По-моему, просто красавица!

– Тогда зови.

– Можно вашу визитную карточку? – спросила девушка.

– У меня их нет.

– Тогда придется назвать ваше имя, отчество и фамилию.

– Васильева Дарья Ивановна.

– Как? – неожиданно нервно вскрикнула блондинка. – Как?!

– Васильева Дарья Ивановна, – удивленно повторила я. – Чтовас смутило?

– О, нет, простите, так, ерунда. Дело в том, что мою сеструзовут Дарья Ивановна Васильева.

Пробормотав эту фразу, блондинка написала мое имя на бумагеи исчезла за дверью кабинета. Я посмотрела ей вслед с легким недоумением. Оченьстранно. Только что она с легкостью превратила глупость своего начальника вмилую шутку и через секунду совершенно непрофессионально ахает, услыхав имяпосетительницы. Что-то тут не так.

– Лев Андриянович ждет вас, – сказала блондинка.

Я вошла в кабинет, толстый мужик поднял голову, я невольношагнула вперед, наткнулась на стул и чуть не упала. Передо мной сидел тот самыйомерзительный жирный парень Лева, который живет в одном доме с ЛеонойРоманцевой. Той самой, которая дала за определенную плату Наде Колпаковойпопользоваться своими «Жигулями».

В голове у меня вихрем пронеслись воспоминания. Вот я,додумавшись до того, что убитая в магазине женщина приехала на автомобиле,влезла в «Жигули», читаю страховой полис, еду домой к Леоне. Она на большомсроке беременности и сообщает, что сдает свою тачку за деньги разным людям.Потом Леона зовет своего соседа Льва Яшина и кричит на него:

– Что за безалаберную особу ты мне посоветовал? Она бросиламою машину на улице!

– Надя Колпакова, – бормочет Яшин, – вполне нормальнаятетка.

И вот тогда-то я и узнала имя убитой…

– Добрый день, – сказал Яшин, – слушаю вас внимательно.

Решив действовать нагло, я ухмыльнулась, плюхнулась на стули заявила:

– Милиция. Майор Васильева, Дарья Ивановна.

Лев Андриянович поднял руки вверх.

– Не стреляйте без предупреждения, расскажу правду, однуправду, и только правду. Кстати, мы раньше не встречались? Ваше лицо мнеоткуда-то знакомо.

– На втором канале ТВ работает женщина, ведет новости, –быстро сообщила я, – похожа на меня, словно сестра.

– Я редко смотрю телевизор, – ухмыльнулся Лева, – горю наработе. В чем причина вашего визита к нам? Честно говоря, не предполагал, что ворганах служат такие очаровательные и элегантные дамы. Вы замужем?

Я хмыкнула. Помнится, при нашем первом знакомстве Левапроизвел на меня впечатление полного идиота, значит, и беседовать с ним нужнокак с кретином!

– Меня интересуют кое-какие вопросы, связанные со смертьювашей сотрудницы Надежды Колпаковой.

Лева вытаращил глаза.

– Что?

Ну вот, начинается.

– Хотелось задать вам кое-какие вопросы касательно убийстваНадежды Колпаковой.

– Кого?

О боже! Храни нас от дураков, а от врагов мы и самиизбавимся.

– Вам знакома Надежда Колпакова?

– Ну…

Да уж, с таким говорить, словно лес рубить.

– Надежда! Колпакова! Работала в салоне «Афина»! Оценщицей!

– Почему работала?

Ну и вопрос!

– Из-за зарплаты, наверное, – пожала я плечами.

– Нет, – жиртрест еле-еле ворочал мозгами, – почему выпроизнесли глагол в прошедшем времени: работала?

– Потому что она умерла! Скончалась! Вернее, ее убили!

– Господи, – пискнул жирдяй, – воды! Скорей!

Недоумевая, отчего он побледнел, я оглядела кабинет, увиделана подоконнике «Перье», подошла к окну, схватила зеленую бутылку, но открыть неуспела, потому что в кабинет ворвалась молодая женщина в ярко-синем брючномкостюме.

– Лева, – начала она, – как ты считаешь… Что с тобой? Ссердцем плохо?

Толстяк кивнул.

– Где нитроглицерин? – вскрикнула вошедшая.

Лева указал глазами на стоящий в углу портфель. Девушкабыстро подскочила к кейсу, ловко вытащила из его глубин пластмассовыйфутлярчик, вытряхнула на ладонь белую крупинку, потом подлетела к Леве,засунула в него лекарство и бодрым голосом заявила:

– Не стоит волноваться, погода меняется, давление скачет,вот тебе и поплохело.

– Нет, – бормотал Лева, – никакой циклон тут ни при чем! Вотона только что сказала… Она…

– Что, – вскрикнула девица, – что тебя так напугало?

– Она… она сообщила, будто ты убита!

– Я! – взвизгнула девица.

– Ты, – шептал Лева, белый до синевы, – она милиционер,майор, сказала: Надя Колпакова умерла, вернее, ее убили.