– Давайте ещё раз, – Амань расслабил узлы, чтобы свидетель мог говорить. – Я буду говорить, а вы меня поправите, хорошо? – его голос звучал мягко, даже вкрадчиво, но ничего хорошего не сулил. Да и разве кто-то выходил на своих двоих из этого каменного мешка, что в сыскном приказе сухо назывался «комнатой для особых допросов»?.. Свидетель не помнил таких случаев. И всё же, пока его не убили, в душе чиновника теплилась надежда.

Амань безмятежно продолжал, хотя про себя раздражённо думал о том, что должен проводить Ночное шествие с семьёй, а не на допросах. Цинь достал записи и пробежал по ним взглядом. Нет, совершенно точно он ничего не упустил. Но как это вообще возможно?

– Царство Рэн согласилось прислать своего представителя для проведения переговоров о ситуации на южной границе. Вас назначили сопровождающим дипломатической делегации господина Чжан Хэя, хоу провинции Хэнъян. Вы присутствовали на вечере, в ходе которого – как же вы сказали… Дипломат царства Рэн

сошёл с ума и сожрал всех присутствующих, в том числе главу семейства Чжан и двух его старших сыновей?

– Да, господин Цинь! Господин Цинь, прошу вас, умоляю, я ничего больше не знаю!

– И как он..?

– Что… он?

– Как он их съел? – Амань лениво бросил бумаги обратно на худо сколоченный деревянный стол – единственное украшение этого «кабинета». – Начал с ног или с головы?

– Он… – свидетель замялся, – он вывернул их наизнанку.

– Всех Чжанов? Печально, его младший сын сейчас как раз в столице, он будет расстроен. Но всё же, – Амань подошёл поближе и склонился к съёжившемуся чиновнику, – с кого он начал? С отца, с детей, с других чиновников? И все смотрели?

– Я… мы… господин Цинь, прошу вас! Мы… Вы должны понимать, я не шэнми…

– Это я заметил.

– Я не привык… к такому. Поймите, господин Цинь, когда он… – мало того, что этот свидетель мямлил, так он ещё и затрясся, раздражая Аманя. – Он просто вывернул его! Господина Чжан Хэя. Я видел, как пальцы вошли в грудь, а потом он развернул рёбра наизнанку. Господин Цинь, это был демон, поверьте мне, прошу вас!

– Верю, охотно верю, ну не вы же такой беспорядок устроили. – Амань вздохнул. – А что же остальные?

– Я… меня стошнило. И я споткнулся, и…

– Выбежали из комнаты. Любой бы выбежал, это есть в бумагах.

– Дети господина Чжана замерли. Все замерли. А потом только… треск, – свидетель помедлил и тише добавил: – Треск и шорох чешуи. Как будто огромная змея. И я…

– Вы уползли, пока не упали в обморок от ужаса. Я только одного не могу взять в толк… Остальные так и остались в испуге? Я знал Хэя, вряд ли он воспитал своих сыновей так, чтобы они не смогли взять себя в руки, – Цинь хрустнул пальцами. – Да и дверь…

– Прошу вас… прошу вас, поймите, я не мог поступить иначе. Я… запер её, когда выбежал.

Шэнми внимательно смотрел на единственного выжившего. Обычные люди часто были страшней проклятых.

– Вы же понимаете, что заперли оставшихся? Вы всех убили.

Амань хотел было продолжить, но в дверь постучали, и слуга, поклонившись, передал деревянную дощечку. Быстро пробежавшись по вырезанному стражей резиденции сообщению о том, что его дети сбежали из дома, Цинь-старший спрятал её в полах ханьфу… и молча вышел, растворившись в тенях так быстро, как только он мог, чтобы оказаться дома.

Этот несчастный подождёт.

***

В какой-то момент Кану казалось, что он просто не дотащит Вэя, и, когда они добрались до ворот резиденции, часовой перехватил тело с его плеч… а ещё через несколько мгновений из

теней вышел Амань, заталкивая обоих детей за стены. Кан как в бреду видел отца, что бросился к сестре, но сам юноша не мог посмотреть на её лицо. Знал, что произошло, но просто не мог.

– Что вы натворили… Сюин, ты слышишь меня?

Сестра безостановочно что-то бормотала, и сомнений не было: что бы ни произошло там, в переулке, девочка слишком долго смотрела на печати.

– Меня не было с ними, когда Вэй убежал. Сюин сказала, что он слышал брата, погибшего при Канрё. Я догнал её, но это была тень, а потом…

Кан никогда не видел отца в таком отчаянии. Цинь-старший развернулся к нему, замахнулся, собираясь ударить.

– Да как ты…

Вместо удара его вдруг заключили в объятия – и Кан отстранённо думал о том, что сердце у отца колотится так, будто вот-вот разорвётся. Сил что-то объяснять ни у кого не было.

И счёт, что, спотыкаясь, продолжался в его голове всё это время, наконец-то закончился.

***

С утра, стоило Вэю прийти в себя, Амань выгнал его из дома, сухо сообщив, что юноше стоит поторопиться на похороны отца и братьев. Кан не сказал другу ни слова.

Лучше Сюин не становилось. В доме Циней поселилась скорбь, принося с собой невыносимую тишину и боль. Амань стал непривычно молчаливым, госпожа Цинь почти всё время занималась шитьём, а Кан не мог найти себе места. Каждую ночь ему снились кошмары, в которых он снова и снова ловит не ту Сюин, а тени смеялись над ним, пока не смыкались непроницаемым кольцом, и тогда он с криком просыпался. И хоть отец не винил его в том, что произошло, Кан снова и снова ругал себя за то, что не остался вместе с другом и сестрой в тот вечер. Тогда бы он смог всё предотвратить, а Сюин не ходила бы слепой и безумной по своей комнате, напевая тарабарщину. Лекари лишь разводили руками, а шэнми… шэнми не умели лечить.

В один день, чувствуя, что сам начинает сходить с ума, Кан отправился на кухню и собрал небольшой свёрток с провизией. Он бы уехал на север раньше положенного ему срока, но оставлять родителей не хотел, а сидеть без дела было совершенно невыносимо. Так он снова оказался на том самом месте, где год назад встретил проклятого мальчишку. Вряд ли тот ещё выжил в этой дыре, но Кану почему-то хотелось верить, что он ошибается. Он оставил свёрток в том же месте и в то же время, где оставлял и раньше, как они договаривались. На следующий день подарок исчез. А ещё через день Кана ждал мальчишка в дрянном ханьфу, которое было Дэмину велико. И за год, кажется, этот крысёныш не вырос, а только стал ещё бледней и настороженней.

– Господин вернулся в столицу.

– Ненадолго, – Кан грустно улыбнулся. – А ты выжил, это радует.

– Небо иногда следит и за нашими душами, господин.

– Знаешь, в моей жизни сейчас не лучшее время для Неба… – Кан присел, чтобы смотреть на мальчишку не сверху вниз. – Пока я ещё здесь, как насчёт того, чтобы продолжить обучение счёту и письму?

– Спасибо, господин, но зачем достопочтенному цзюэ тратить своё время?

– Мне нужно отвлечься, – у Кана не было сил на то, чтобы придумывать более вежливый ответ. – Вот и всё.

Дэмин же думал о том, что этот цзюэ, что уже меньше походил на надутого индюка, всё равно остался хао байчи – добрым идиотом, – и это, судя по всему, неизлечимо.