– Вашу ручку, ньора Алессия, – голос Сантони напоминал тягучую патоку.

Я приложила ладонь к углублению в стене рядом с дверью, и та мгновенно отъехала в сторону.

– Прошу, ньора Алессия, – угодливо изогнулся аргери, пропуская меня вперед и пристраиваясь следом.

– Благодарю, ньор Сантони, – остановившись в проеме, я с намеком посмотрела на толстяка.

Тот с сожалением отступил на шаг, но так и не выпустил меня из-под прицела внимательного взгляда. Я прошла к полкам, положила кошель на одну из них, а потом коснулась указательным пальцем сверкающей над футляром серебристой защиты.

– Желаете проверить, все ли на месте?

– Нет, просто хочу полюбоваться.

– Удивительный камень. Самый большой бриллиант в Ветерии, – с придыханием произнес Сантони, наблюдая, как я открываю бархатную коробочку. – И такая искусная огранка!

– Да, очень красиво, – кивнула я и встала так, чтобы аргери не видел, как кольцо исчезает в складках моего лифа. – Ньор герцог разбирается в драгоценностях.

Я громко захлопнула футляр и провела рукой по кошелю.

– Если хотите, я поставлю на ваши монеты дополнительную защиту, – предложил Сантони.

«И потребую за это дополнительную плату», – договорила я за него.

– Да, конечно. Ньор герцог все оплатит.

– О, не беспокойтесь. Это ничего не будет стоить, – растекся патокой Сантони.

Он протиснулся в сокровищницу и коснулся небольшим цилиндрическим артефактом кожаного мешочка с деньгами. Миг – и над ним засияло такое же серебристое плетение, как и над футляром.

– Благодарю, ньор Сантони. Мы можем уходить.

Я шагнула к двери, но аргери не спешил покинуть мою «банковскую ячейку». Он застыл рядом с футляром, и я увидела на его лице раздумье.

– Вы позволите мне взглянуть на кольцо? – спросил Сантони. – Всего один раз.

В темных глазах мелькнул огонек, а я беззвучно выругалась. И что теперь делать?

– Простите, ньор Сантони, но ньор герцог будет недоволен, если узнает, что я показывала камень.

Я вздохнула и улыбнулась самой милой улыбкой, какую смогла выдавить. Только бы аргери не понял, что я забрала кольцо.

– Может быть, в следующий раз, когда мы придем вместе, я попрошу ньора герцога…

– Нет-нет, не нужно, – поспешно перебил меня Сантони. – Не стоит тревожить ньора герцога такими мелочами.

Он резво выкатился из сокровищницы и утер платком вспотевшее лицо.

– У ньора герцога столько забот, он так много трудится на благо Навере, – идя впереди меня по коридору, бормотал аргери. – Не стоит обременять его пустыми просьбами.

Разумеется, я была согласна с Сантони. Не стоит Абьери знать ни о моем визите в аргестерий, ни об интересе самого аргери к «Белому проклятию», как называли бриллиант в Ветерии. Абьери не так давно рассказывал мне историю камня. Длинную и кровавую, надо сказать. Правда, я так и не поняла, знал ли кто-нибудь о том, что это портал. Скорее всего, нет.

Я заверила Сантони, что ничего не скажу герцогу, и покинула аргестерий, торопясь уйти, пока никто ничего не заподозрил.

На улице похолодало. Солнце скрылось за тучами, и окружающее словно потеряло свои краски. Улицы, дома, вода канала, расписанные диковинными узорами лодки – все казалось серым, как в черно-белом кино. На душе стало неспокойно, и захотелось как можно скорее оказаться рядом с Беттиной.

Я запрятала кольцо в потайной карман, заранее пришитый к подкладке лифа, свернула к площади Варди и остановила повозку.

– Куда? – хрипло спросил возница.

– На улицу Ваенезе.

– Полезай.

Я устроилась на деревянном сиденье и расправила юбку. Повозка тронулась, загрохотала по камням, и вскоре аргестерий остался позади, а с ним и большая часть моего волнения.

«Все, что ни делается, к лучшему», – вспомнилась любимая мамина поговорка. Что ж, действительно. Если бы не Форнезе, я бы еще долго оттягивала неизбежное. И кто знает, когда решилась бы уйти. А так все получилось. Камень у меня, осталось забрать Беттину и дождаться ночи, а там мы проберемся к каменным львам, и я активирую портал. Знать бы еще, куда он нас выкинет!

Я так задумалась о будущем, что не сразу поняла, что мы едем совсем не к Ваенезе.

– Эй! Ты не туда свернул! – крикнула вознице, но тот только сильнее хлестнул лошадь, и та понеслась с такой скоростью, что я больно ударилась локтем о скамью.

– Стой! – попыталась докричаться до возницы, но тот словно с ума сошел, гнал все быстрее и быстрее, и мне показалось, что мы уже не едем, а летим над землей. Улицы, дома, люди – все куда-то исчезло, слилось в единую смазанную полосу, к горлу подступила тошнота, голова закружилась, и мне показалось, что я падаю в глубокий колодец, у которого нет дна.

– Помогите!

Мой крик захлебнулся, как будто кто-то закрыл мне ладонью рот. И это ощущение было таким явственным, что я испытала самый настоящий ужас.

– На помощь! – прохрипела из последних сил и попыталась спрыгнуть с повозки, но у меня ничего не вышло.

Руки и ноги не двигались. Святая Лючия!

Дыхание сбилось, и я медленно провалилась в темноту.

* * *

Очнулась я в какой-то узкой темной комнате, лежа на низкой скамье, рядом на скособоченном столе горела свеча. Взгляд выхватил из темноты каменные стены, низкий бревенчатый потолок, устеленный соломой пол. Пахло мышами и прогорклым маслом. Голова трещала от боли, во рту было сухо, как после хорошего загула, но я попыталась сосредоточиться и понять, что произошло и как я оказалась в этом странном месте. Последнее, что помнила, это несущуюся на огромной скорости повозку и свой испуганный крик. Точно. Я шла из аргестерия, торопилась к Беттине… Внутри все сжалось. Святая Лючия! Беттина. Я ведь так и не забрала свою девочку и не активировала портал!

Дернувшись, попыталась подняться и тут же застонала от боли.

– С возвращением в мир живых, – послышался насмешливый голос, и я увидела склонившегося надо мной мужчину. Худое лицо, крупный нос с горбинкой, тонкие губы, темные глаза, длинные черные волосы. Незнакомец походил на кавказца из моего мира, но, судя по одежде и знаку ордена храмовников на груди, был уроженцем Саритии.

Живот свело от страха. Перед глазами все поплыло. Скрываться целых два года, чтобы в последний день попасть в лапы к храмовнику! Ну почему мне так не повезло?

– Что вам нужно? – Я смотрела в сумрачное лицо, тщетно пытаясь пошевелить руками или ногами и не в силах избавиться от ощущения дежавю. Это все уже было. И связанные руки, и горящие безумием мужские глаза…

– Долго же я тебя искал, иномирянка, – не ответив на мой вопрос, сказал храмовник. – Не думал, что ты такая хитрая, сумела всю стражу вокруг пальца обвести и следы запутать. Может, и я бы не нашел, если бы ты в Навере не подалась.