– Мне нужно в уборную, – тихо сказала я своему похитителю.

– Так на дворе, – услышала меня хозяйка. – Рядом со свинарником. Джованни, проводи! – гаркнула она в окно.

– Идем, – дернул щекой храмовник.

Перед тем, как позволить мне войти в кособокое каменное строение, он проверил его, убедился, что ни окна, ни другого выхода нет, и только тогда кивнул.

А когда мы вернулись за стол и съели довольно сытный завтрак, я решила побольше выяснить о своем спутнике и попробовать с ним договориться.

– Ньор храмовник, могу я узнать ваше имя?

Я надеялась, что после выпитого вина мой страж хоть немного подобреет.

– Зачем оно тебе?

– Нам ведь еще долго путешествовать вместе, должна же я как-то к вам обращаться?

– Что ж, зови меня брат Гвидо, – хмыкнул храмовник, и по тому, как насмешливо блеснули его глаза, я заподозрила, что это не настоящее имя.

– Брат Гвидо, так кто тот человек, которого вы ищете? И почему вы думаете, что он именно… там? – Я понизила голос и чуть наклонилась вперед, чтобы хозяйка не услышала моего вопроса.

– Не твое дело, – буркнул храмовник, и его щека снова нервно дернулась.

– Если бы я знала больше подробностей, могла бы понять, как вам помочь.

Я старалась говорить мягко, словно уговаривала капризного ребенка.

– Ты доела? – не повелся на мои расспросы Гвидо. – Хватит рассиживаться. Идем.

Он поднялся со скамьи, бросил на стол несколько монет и ухватил меня за руку.

– Доброго пути, уважаемые ньоры, – пропела нам вслед хозяйка, и мы вышли под яркие лучи утреннего солнца.

Алессандро Абьери

Чем ближе он подъезжал к Навере, тем сильнее пришпоривал коня. Наверное, впервые Алессандро так торопился домой. Те два дня, что он не видел Алессию, показались ему невыносимо долгими и пустыми. Хорошо хоть, Сальваторе не подвел и дело удалось завершить в считаные часы. Семья Стронди, которую отыскал наемник, принадлежала к некогда богатому, но пришедшему в упадок роду. Последний оставшийся в живых представитель семьи жил в разваливающейся вилле в полном одиночестве. Год назад старик Стронди похоронил единственную внучку, но об этом почти никто не знал – слуги давно ушли от обнищавшего хозяина, дорога, ведущая к деревне, за несколько лет заросла подлеском, отрезав виллу от гостей извне, а дом ближайших соседей находился в двадцати стадиях от виллы. Так что все сложилось весьма удачно.

Абьери бросил взгляд на виднеющиеся впереди городские ворота и припустил еще быстрее. Бумаги, лежащие у самого сердца, грели душу и заставляли торопиться. Все-таки удачно вышло. Местный священник с радостью принял пожертвование на храм и удалил из приходской книги запись о смерти Алессии Стронди, а старик толком и не понял, что подписывает, все повторял, что Алессия пошла в церковь и скоро вернется. «Она у меня очень набожная, – шамкал Стронди, глядя на него подслеповатыми глазами. – Целыми днями перед статуей Мадонны молится. Мечтает в монастырь Святого Сердца Господня уйти. А я ж разве против? Если душа просит, значит, так тому и быть».

Абьери коснулся груди, где лежали документы, и улыбнулся. Он представлял, как покажет их Алессии, как она удивится и обрадуется его предложению, каким счастьем засияют ее глаза.

– Хэй! – выкрикнул он, пришпоривая Кариба и с легкостью преодолевая расстояние до ворот.

Кривые улочки родного города, разбегающиеся с дороги люди, знакомый с детства аромат выдубленной кожи и специй – Абьери миновал переплетения улиц Ваенезе и Наньо и оказался на площади Варезе.

– С возвращением, ньор герцог! – вытянулся у караулки тощий Джузеппе.

Абьери кивком ответил на поспешное приветствие и стрелой влетел под своды ворот. Гумер, несущийся рядом, темной дымкой вплыл за ним следом.

– С прибытием, ньор герцог, – встретила его непривычно взволнованная Альда.

– Ньора Алессия у себя? – на ходу спросил он, не желая задерживаться ни минуты.

Прохлада атриума освежила разгоряченное тело. Мелкие капли, висящие в воздухе рядом с фонтаном, осели на лице и бархате верты, но он не хотел останавливаться. Быстро преодолел расстояние до лестницы и уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, когда услышал расстроенный голос Альды:

– Ее нет, ньор герцог.

Что это с майрессой? Сама на себя не похожа.

– Нет? – переспросил он. – Ушла к дочери? Или на прогулку?

Он остановился и посмотрел на Альду. Да что с ней такое?

– Нет, ньор герцог. Она совсем ушла. – В глазах Альды мелькнуло волнение.

– Что значит совсем? – Абьери никак не мог понять, что ему пытаются сказать.

– Ньора Алессия собрала вещи и сказала, что возвращается на родину.

Сердце ухнуло вниз. Перед глазами вспыхнула красная пелена. Тьма затопила все вокруг, и он уже не видел ни испуганной Альды, ни прибежавших на ее крик слуг, ни собственного изменившегося лица.

Алессия не могла уйти. Это какая-то ошибка.

Он бросился наверх, перепрыгивая сразу через несколько ступеней, ворвался в покои конреди и замер, осматривая комнату. Здесь все выглядело так, будто Алессия только что вышла и сейчас вернется. На кресле рядом с постелью висела ее шаль, на столе осталась открытая книга грамматики, в гардеробной, в которую он заглянул, лежали аккуратно сложенные вещи. И туфли – все десять пар, что он выбирал с такой тщательностью, выстроились в ряд на полке.

Он снова вернулся в спальню и тщательно осмотрел все в поисках ответов, но их не было.

– Альда! – Абьери не сомневался, что майресса стоит под дверью.

– Да, ньор герцог?

Он взглянул на застывшую на пороге женщину и спросил:

– Что дословно она сказала?

– Ньора Алессия сказала, что скучает по родине и хочет вернуться. И что ее дочери там будет лучше.

Дочь… А как же его сын?

Алессандро замер, пытаясь унять поднимающуюся внутри бурю.

Сбежала. Бросила его, как только представилась возможность. Не захотела оставаться с ним рядом и даже в глаза побоялась сказать о том, что уходит.

Он сжал кулаки, уговаривая себя успокоиться и все обдумать, но впервые в жизни его железная выдержка дала сбой. Впервые он ничего не мог с собой поделать. Душу затопило едкой горечью, сердце пылало обидой и болью, а он хотел, но не мог с ними справиться.

– Когда это произошло? – голос прозвучал глухо.

– Почти сразу после вашего отъезда.

Выходит, пока он выправлял нужные бумаги и уговаривал выжившего из ума старика Стронди поставить подпись и подтвердить магически, что Алессия его внучка, девушка бежала из дворца, не пожелав взять ничего из того, что он ей подарил.