1949 г. После этого около года о результатах ничего не было известно, а “аракчеевщина” шла своим ходом»[400].

Как можно заключить из приведенных слов В. М. Алпатова, начало будущей «дискуссии по языкознанию» принято отсчитывать от письма А. С. Чикобавы, написанного в апреле 1949 г., в самый разгар кампании по борьбе с космополитизмом. Однако версию о том, что инициатором этого письма был К. Н. Чарквиани, мы не готовы признать состоятельной: хотя 1‐й секретарь ЦК КП(б) Грузии и был в прошлом 1‐м секретарем Союза советских писателей Грузинской ССР, вряд ли весной 1949 г. он стал бы инспирировать какие-то подобные мероприятия – после постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 февраля 1949 г., знаменовавшего начало открытой фазы «ленинградского дела», руководители республиканских компартий старались вообще избегать проявления какой-либо инициативы, тем более направленной на дискредитацию ученого, которого И. В. Сталин лично канонизировал на XVI съезде ВКП(б).

Несомненно, просьба к А. С. Чикобаве изложить свою точку зрения на положение в языкознании была высказана со стороны К. Н. Чарквиани не по своей инициативе, а, судя по адресату, – по требованию Москвы[401]. Возможно, мнение грузинского лингвиста имело значение для ЦК не столько потому, что он состоял в оппозиции к новому учению о языке, сколько по причине удаленности А. С. Чикобавы от основных центров языкознания, а значит, с расчетом на взгляд со стороны.

Однако вопрос не в том, почему мнение А. С. Чикобавы заинтересовало весной 1949 г. Москву, а почему вообще вопросы языкознания получили такую актуальность; ведь во многих отраслях советской науки к тому времени также установились «аракчеевские режимы».

Вероятно, зарождение «гениального произведения И. В. Сталина “Марксизм и вопросы языкознания”» стоит отсчитывать не от апреля 1949 г. (письмо А. С. Чикобавы), а от осени 1948 г. Именно в это время в советском языкознании не только было установлено господство «аракчеевского режима», но и была сделана попытка окончательно изгнать из науки оппозицию учению Н. Я. Марра. Поводом к этому стала Августовская сессия ВАСХНИЛ.

Благодаря личному участию И. В. Сталина результатом сессии ВАСХНИЛ стало не только признание «вейсманизма-менделизма-морганизма» лженаукой, но и последовавшая чистка биологических наук, уничтожившая оппозицию «мичуринскому» направлению. Такой пример был соблазнительным и для других. Именно по этой причине внимание «корифея всех наук» попыталось привлечь и языкознание.

18 октября 1948 г. состоялось собрание парторганизации Института языка и мышления имени Н. Я. Марра, посвященное назначенному на 22 октября заседанию Ученого совета ИЯМ по обсуждению итогов сессии ВАСХНИЛ. Именно выводы из этой сессии открывали перед языкознанием новые горизонты. Как сказал член партбюро ИЯМ С. Д. Кацнельсон,

«всем известно, что акад[емик] Шишмарев В. Ф., чл[ены]-корр[еспонденты] Жирмунский В. М., Бубрих Д. В. и другие заявили в свое время о своем согласии с основными положениями Н. Я. Марра. Однако до настоящего времени эти ученые все еще не перестроились. В институтах (лингвистических) Академии Наук за последние годы получила необычное оживление пропаганда буржуазного индоевропейского языкознания, буржуазного космополитизма с проявлением низкопоклонства перед Западом, формализма, некритического отношения к наследию акад[емиков] Фортунатова и, в особенности, Шахматова (акад[емик] Виноградов В. В., акад[емик] Булаховский Л. А. и др.). В 1930–35 гг. перестройка и стройка нового учения шла более интенсивно. Необходимо бороться не только с врагами нового учения о языке, но и с примиренчеством в нашей собственной среде»[402].

В резолюции партсобрания отмечалось:

«Очистительная гроза, прошедшая в области биологии, помогает нам, языковедам-коммунистам, правильно оценить положение на лингвистическом фронте, покончить с примиренческим отношением к враждебным влияниям в нашей науке, шире развернуть борьбу за основанную Н. Я. Марром материалистическую лингвистику против реакционной идеалистической лингвистики, добиваясь полного идейного и организационного разгрома последней»[403].

В связи с этими событиями О. М. Фрейденберг отметила: «За волной в биологии пошла волна в лингвистике. Марр приравнен к Мичурину, Мещанинов к Лысенке»[404].

Чтобы «добиться полного идейного и организационного разгрома реакционной идеалистической лингвистики», после обсуждения итогов Августовской сессии ВАСХНИЛ группа коммунистов‐лингвистов Института языка и мышления, Института русского языка и Института востоковедения АН СССР во главе с А. В. Десницкой и Ф. П. Филиным приступили к подготовке большого секретного документа – «Докладной записки в ЦК ВКП(б) о состоянии и задачах советского языковедения». Этот документ готовился с конца октября и был закончен в ноябре 1948 г., подготовка его происходила в закрытом режиме, и обсуждение его не выносилось даже на закрытые партсобрания – последней инстанцией было партбюро ИЯМ, на заседаниях которого и обсуждался текст. Первое специальное заседание состоялось 6 ноября 1948 г.:

«Обсуждение проектов разделов докладной записки в Центральный Комитет ВКП(б)

СЛУШАЛИ:

1. Чтение раздела о состоянии изучения русского языка (Ф. П. Филин).

В основу раздела положена характеристика двух направлений в русской лингвистике – формалистического направления (Петерсон[405], Виноградов, Аванесов[406] и др.) и нового материалистического марксистско-ленинского языкознания, в основу которого положено Новое учение о языке (Марр, Мещанинов). ‹…›

2. Обсуждение раздела тюркологии (докл[адчик] А. К. Боровков[407])

Вопрос: Можно ли сказать, что все советские тюркологи стоят на позициях Марра?

Ответ: Конечно, нет. Многие наши тюркологи придерживаются традиционного формального метода. ‹…›

3. Сообщение о состоянии иранской филологии (Цукерман[408]).

Член-корр[еспондент] АН СССР Фрейман[409], стоящий во главе советской иранистики, стоит на платформе формалистического языкознания. Он не разрабатывает совершенно синтаксических проблем. Фрейман ведет и вел жестокую борьбу с учением Марра о языке. Зарубин[410] и Фрейман ведут между собою борьбу в недрах буржуазного языкознания. ‹…›

4. Сообщение Бокарева Е. А.[411] о состоянии лингв[истической] работы в кавказоведении. ‹…›

Аврорин[412]: Необходимо подчеркнуть, что на материалах кавказских языков возникло учение Марра, а между тем в современном кавказоведении установка на индоевропеизм. Надо подчеркнуть положительные портреты лингвистов‐кавказоведов (Яковлев[413], Жирков[414], Дондуа[415]) и представителей буржуазного индоевропейского направления в советском кавказоведении (Чикобава и др.)

5. Сообщение В. А. Аврорина о положении в науках о северных языках.

Наличие двух направлений в науке о северных языках – марксистского метода (Аврорин, Суник[416], Скорик[417]) и формального метода (Цинциус[418]). ‹…›

6. Сообщение А. В. Десницкой о положении теоретической работы в области сравнительного языкознания.

Дается характеристика последователей индоевропейской лингвистики в сравнительном языкознании и методов и задач исследования проблемы материально-исторических язык[овых] схождений в советском языкознании. ‹…›

7. Чтение раздела о недостатках в новом учении о языке.

Читал В. А. Аврорин. ‹…›

ПОСТАНОВИЛИ:

Редактирование всех разделов докладной записки поручить А. В. Десницкой.