— Где Бренна? — выдохнула она, словно осененная этой мыслью.— Вы отпустили ее?

Теперь, когда Дженни меньше всего ожидала вразумительногоответа, она его получила. Саркастическим тоном Ройс Уэстморленд сообщил:

— Я ее и не захватывал.

— Ах ублюдок! — яростно прошипела Дженни и захлебнулась виспуге и изумлении, ибо рука его обвила ее словно жалящая змея, резко сдавивгрудную клетку.

— Чтобы я никогда, — проговорил он отчетливо и угрожающе, —не слышал от вас больше ни этого тона, ни этого слова!

Ройс собирался еще что-то сказать, но перед взором егопоявилось длинное каменное строение, угнездившееся сбоку на склоне стоящеговпереди холма. Обернувшись к Стефану, он возвысил голос, чтоб было слышносквозь утихающий дождь:

— Похоже, приехали.

Он пришпорил коня, послав его стелющимся по земле галопом.Компания из пятидесяти человек, скакавших по сторонам и позади, последовалапримеру, и через минуту они летели вниз по неровной дороге под протестующиекрики тетушки Элинор по поводу толчков, получаемых ею при каждом ударе копыт.

Ройс подъехал к строению — без сомнения, монастырскому — испешился, оставив Дженни сидеть и глядеть ему в спину с рассерженнымлюбопытством, желая узнать свою судьбу и подслушать слова, обращенные кСтефану.

— Арик будет здесь с нами. Выдели нам запасную лошадь.

— А как насчет леди Элинор? Вдруг она не выдержит переезда?

— Не выдержит, найдешь какой-нибудь дом и оставишь ее там.

— Ройс, — озабоченно хмурясь, сказал Стефан, — неприсовокупляй новых глупостей вдобавок к уже совершенным. Люди Мерриканаверняка уже близко.

— Он потратит большую часть дня, пытаясь убедить Гастингса иДугала, что не повинен в заговоре, потом, потеряв наш след, начнет гадать, кудамы направились. Это займет у него много времени. Скачи в Клеймор и убедись, чтовсе готово к возможному нападению.

Неохотно кивнув, Стефан развернул коня и умчался.

— Заговор? — горячо поинтересовалась Дженни, хмурясь насвоего неразговорчивого похитителя. — Какой заговор?

— До чего же вы хитрая маленькая бестия, — заметил Ройс,хватая ее за талию и сдергивая с седла. — Вам прекрасно известно, какойзаговор. Вы были его участницей. — Он схватил ее за руку и поволок к дверяммонастыря, не обращая внимания на тяжелый промокший плащ Дженнифер. — Хотя, —едко добавил он, делая длинные сердитые шаги, — мне трудно вообразить, чтобыженщина с таким пламенным темпераментом, как у вас, действительно обрекла себяна жизнь в монастыре вместо брака с мужчиной — с любым, включая меня.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — вскричала Дженни, всмятении гадая, какие новые ужасы могут ожидать ее в мирном монастыре, особеннов этом, казавшемся почти пустым.

— Я говорю об аббатисе из Ландаггена, прибывшей в замоквчера вечером во время празднества в сопровождении небольшой собственной армии,и вы это отлично знаете, черт побери, — отрывисто говорил он, занося кулак ивластно колотя в тяжелую дубовую дверь. — Их задержал дождь, вот почему вашблагочестивый брат Бенедикт вынужден был притвориться больным, чтобы отложитьцеремонию.

Негодование сковало грудь Дженни, она обернулась к нему,гневно сверкая глазами:

— Во-первых, я в жизни не слышала ни о Ландаггене, ни отамошнем аббатстве. Во-вторых, какая разница, приехала аббатиса или нет? А теперь,— напыщенно проговорила она, — скажите мне вот что: если я правильно понимаю,вы вытащили меня из постели, спустили по стене замка, протащили в грозу черезвсю Шотландию и привезли сюда потому, что не желаете отложить ни на один деньженитьбу на мне?

Дерзкий взгляд ощупал ее обнаженную мокрую грудь, и Дженнимысленно съежилась от презрения, сквозившего в этом взгляде.

— Вы не правильно понимаете, — колко ответил он. — Толькоугроза смерти вкупе с угрозой разорения заставила меня согласиться вас взять.

Размахнувшись, он с нетерпением грохнул в дубовую створку,которая распахнулась, явив вежливый лик удивленного монаха. Оставив его накакой-то момент без внимания, Ройс уничижительно глянул на свою будущую жену:

— Мы здесь потому, что два короля приказали нам со всейпоспешностью пожениться, моя милочка, именно это мы и собираемся сделать. Радивас не стоит начинать войну. Мы здесь также и потому, что перспектива лишитьсяголовы оскорбляет мои чувства. Но самое главное, мы здесь потому, что я ощущаюнепреодолимое искушение расстроить планы вашего батюшки на мой счет.

— Вы с ума сошли! — крикнула она, тяжело дыша. — И — вы —дьявол!

— А вы, дорогая моя, — невозмутимо отвечал Ройс, — сучка. —С сим он повернулся к ужаснувшемуся монаху и не колеблясь объявил:

— Мы с этой леди желаем обвенчаться.

Выражение комического недоверия расплылось на благочестивойфизиономии монаха, одетого в белую рясу и черный плащ доминиканца. Он сделалшаг назад, больше от ошеломления, чем из вежливости, позволив им войти вобъятый тишиной монастырь, и изрек:

— Я… я, должно быть, ослышался, милорд…

— Нет, не ослышались, — возразил Ройс, врываясь и волоча засобой подхваченную под локоть Дженни. Он остановился, внимательно осмотрелчудесные витражи в высоких окнах, потом опустил глаза на оцепеневшего монаха,нетерпеливо насупился и буркнул:

— Ну?

Оправившись от первоначального изумления, монах, которомубыло на вид лет двадцать пять, обратился к Дженнифер и спокойно проговорил:

— Я — брат Грегори, дитя мое. Не потрудитесь ли объяснить,что сие означает?

Дженни, памятуя про святость места, в котором она очутилась,понизила голос до более подобающего, нежели властный баритон Ройса, ипочтительно с дрожью молвила:

— Брат Грегори, помогите мне. Этот человек похитил меня издома. Я — леди Дженнифер Меррик, а мой отец…

— Предатель, коварный ублюдок, — перебил Ройс, больновпиваясь пальцами в руку Дженни, предупреждая ее, чтоб молчала, под угрозоюпереломать кости.

— Я… я понял, — заверил брат Грегори с великолепнымсамообладанием. Подняв брови, он вопросительно взглянул на Ройса. — Теперь,когда мы установили личность леди, а также отметили предполагаемые темныеобстоятельства, окружающие появление на свет ее родителя, не будет ли чересчурсамонадеянно с моей стороны поинтересоваться вашей личностью, милорд? Ежели да,я, возможно, рискну высказать догадку…