Те талибы, которые решили вернуться в свои деревни в Афганистане, все еще надеялись, что амнистия, обещанная президентом Карзаем, будет проведена. В период с конца 2001 г. по первую половину 2002 г. движение «Талибан» фактически распалось. У него не было действующего руководства, и лишь некоторые разрозненные группы все еще совершали в изолированных очагах без внешней поддержки акты сопротивления.

Однако примерно с середины 2002 г. в результате ряда произошедших событий движение «Талибан» начало постепенно объединяться. С самого начала главным фактором стало то, что обещанная Карзаем амнистия была проведена лишь частично. Поскольку новое афганское правительство не смогло укрепить свою власть, взяв под контроль функционирующее государство (которого не существовало), для борьбы с талибами и «Аль-Каидой» оно сначала вступило в союз с местными вооруженными группировками, финансируемыми США. При этом оно пошло по пути большинства предыдущих афганских правительств, поскольку у тех тоже не было администрации, достаточно мощной для того, чтобы контролировать страну без союзов с местными лидерами. Ободренные поддержкой американцев, новые должностные лица, назначенные Карзаем, дали себе волю в мести бывшим талибам, часто сообщая об их местоположении американским силам, желающим найти остатки «Талибана» и «АльКаиды». Это побудило растущее число бывших талибов либо перебраться в Пакистан, где уже находилось большинство их лидеров, либо организоваться для сопротивления на местном уровне.

Новые афганские чиновники происходили преимущественно из племен и общин ведущих деятелей антиталибской коалиции, и они работали над тем, чтобы монополизировать власть и ресурсы, исключив из числа претендентов на них конкурирующие общины. Поскольку каждый пользующийся благосклонностью новых властей командир стремился употребить полученные деньги на формирование вооруженных групп и установление контроля над местной администрацией, сильные мира сего превратили сети родства, существующие в их племенах, в инструменты власти. Например, доминирование на юге баракзаев, попалзаев, ачакзаев (ветвь баракзаев) и алокозаев означало, что другие племена потеряли покровительство властей и могли быть наказаны. На них могли указать американцам, сказав, будто они – талибы. К таким отверженным относились племена али-заев, нурзаев и исхакзаев, а также племена гильзаев, такие как хотак и тохи, из представителей которых была сформирована большая часть руководства талибов. Мулла Омар, например, был хотаком. Его преемник, Мансур, был исхакзаем. А его преемник, Хайбатулла, являлся нурзаем. Бывший одно время военным командиром талибов Абдул Каюм Закир – ализай.

В Пакистане лидеры талибов начали восстанавливать связи друг с другом, в то время как «Аль-Каида» и группы сторонников «Пакистанского Талибана» начали совершать с территории Пакистана рейды в Афганистан. В то время ресурсов у них было мало, и общего ответственного руководства тоже не существовало. Постепенно некоторые частные доноры, в основном связанные первоначально с «Аль-Каидой», и некоторые спецслужбы (с самого начала – саудовские и пакистанские) начали предлагать талибам некоторую поддержку. Сеть Хаккани стала первой, получившей какое-то внешнее финансирование. Это произошло уже в 2002 г., в то время как группе лидеров талибов, базирующихся в Кветте, удалось привлечь некоторое финансирование лишь начиная с 2003 г. Вокруг этих лидеров и этого финансирования начала формироваться Кветтская шура.

По мере того как лидеры талибов начали восстанавливать взаимосвязь и им стали доступны необходимые ресурсы, формирующаяся Кветтская шура попыталась восстановить контакты с местными группами талибов по всему Афганистану и Пакистану. Злоупотребления новых чиновников подтолкнули местных диссидентов к Кветтской шуре, которая могла предложить оружие и средства для организации сопротивления. Кветтской шуре потребовалось несколько лет, чтобы связаться со всеми из них; к 2007–2008 гг. большинство повстанцев присоединилось к Кветтской шуре, включая сеть Хаккани, и признало ее руководящим органом «Талибана». Мулла Омар с самого начала поддержал Кветтскую шуру, хотя никогда не принимал активного участия в руководстве повстанцами и служил номинальным лидером всего несколько лет, прежде чем серьезно заболел. По мере консолидации руководства движения талибов доминирующим чувством, которое двигало их действиями, был гнев по поводу их исключения из нового политического устройства Афганистана и решимость заставить своих противников вовлечь их в него.

Некоторые из лидеров, такие как мулла Дадулла, похоже, верили, что военная победа достижима. Другие, однако, полагали, что единственной реальной целью может быть заставить Кабул пойти на соглашение с талибами. Талибы предприняли еще несколько попыток связаться с афганским правительством. В 2004 г. группа их лидеров была близка к достижению соглашения с Кабулом, при этом требования были довольно скромными, но их усилия потерпели крах, поскольку американцы отказались предоставить гарантии безопасности.

«Талибан» 2002–2005 гг. можно охарактеризовать как движение, представляющее интересы талибов-ветеранов, стремящихся включиться в политическую и социальную жизнь Афганистана. Существовало, правда, идеологическое влияние «Аль-Каиды» и союзных джихадистских группировок, оказывавших талибам значительную помощь в определенных районах, особенно на востоке и юго-востоке, но в целом идеи глобального джихада в те годы не имели среди талибов большого распространения. Талибы на этом этапе не имели нигде в Афганистане значительной базы местной поддержки, за исключением некоторых отдаленных племенных общин на юге (в основном в провинции Забул) и на юго-востоке (в основном в провинции Пактика).

Поворотной точкой для движения «Талибан» стал 2005 г. В некоторых южных провинциях нарастало разочарование в новом правительстве, и, что самое главное, финансирование со стороны внешних покровителей начало исчисляться десятками миллионов долларов. Увеличение такого финансирования со стороны Пакистана и арабских стран Персидского залива может быть связано с заключением Боннского соглашения и завершением политического переходного периода в Афганистане. По мере укрепления его политической системы переговоры о включении в нее движения «Талибан», по-видимому, требовали усиления давления. Стало также ясно, что в Кабуле мало заинтересованы считаться с тем, что Пакистан считал своими национальными интересами. К 2006 г. мятеж талибов на юге начал набирать силу, чему способствовало размещение там западных войск (в основном британцев и канадцев). Общины, покинутые центральным правительством, увидели в присутствии иностранцев прямую угрозу своим интересам (контрабанда и торговля наркотиками). В результате талибы впервые получили широкую общественную поддержку на обширных территориях Афганистана, особенно в Гильменде и Кандагаре.

Попытка талибов изгнать британцев и канадцев с юга в союзе с местными племенами провалилась, тем не менее, «Талибан» приобрел там значительно увеличившееся влияние. К этому моменту талибы прошли критический этап, по завершении которого многие бесправные и недовольные афганцы начали рассматривать их как жизнеспособное оппозиционное движение. Например, отдаленные сельские общины начинали воспринимать ситуацию, сложившуюся после 2001 г., как не очень для них выгодную. Городские афганцы и члены общин, расположенных ближе к городам, отличавшиеся более высоким уровнем современного образования, получали огромные преимущества. В то же время маргинальные и отдаленные деревни чувствовали себя все более отстающими от соседей, не в последнюю очередь потому, что общины с лучшими связями монополизировали инвестиции и иностранную помощь. Особой социальной категорией, которая