Новыми магиприпасами Семен обеспечил Теренса и на этом остановился. Заказов было – огромная куча, Семена отлавливали в любых местах, хватали за рукав, предлагали немыслимые деньги, но он был непреклонен. Во-первых, в деньгах он уже не нуждался. Теренс продал эту клятую голову за совершенно немыслимую сумму куда-то в Желтый Лепесток. Торки давали такую цену, что Теренс плюнул на расовую привязанность, послал подальше сородичей, чем немало их обидел, и отдал торкам добычу не глядя. Те утащили её, кажется, чуть не впереди своего визга. Когда Теренс объявил Семену его долю, Точилинов чуть не упал. О существовании таких денег он даже подозревать не мог. Теперь становилось понятно то маниакальное упорство, с каким Команда рисковала, отбивая тиххина у Тварей. Так что теперь деньги Семена не волновали ни в малейшей степени, и он с легкой душой отсылал всех визитеров подальше, ещё больше укрепляя свой авторитет. Никто ведь не хотел выглядеть полным дураком, которого просто послали, вот и выдумывали истории одна другой занимательнее, в которых Семен представал то чрезмерно озабоченным всемирными проблемами магом, то настолько важной персоной, что просить его заниматься такими глупостями даже как-то неудобно.

Короче, Семен наконец-то обнаружил, что счастье есть. И только одна проблема не давала ему покоя. Он больше никогда не хотел оказываться в ситуации, когда не можешь позвать на помощь. И дело даже не в том, что умирать страшно. Как ни парадоксально это звучит, умереть самому – не всегда самое неприятное, что может приключиться. Он неожиданно открыл для себя простую истину. Оказывается, наблюдать, как умирают те, кто пошел за тобой, кто тебе поверил, твои друзья наконец, – это может оказаться гораздо ужаснее. Семен Алексеевич Точилинов, Мастер Ацекато, больше не хотел попадать в такие ситуации. Поэтому первое, что он сделал, когда вал восхищений и «заманчивых» предложений немного схлынул, – попытался связаться со всеми магами, которые не ушли от мира и хоть немного, но практиковали среди вольдов. К его немалому удивлению, он не смог найти практически никого. Борис, Строцци, Се Ляо Юй и Гюнтер Гельц – вот и все маги, кого Семен смог обнаружить, не пускаясь при этом в путешествие длиной в год. Борис выпал. По крайней мере на начальном этапе. Пребывание в желудке, а вернее, удар точки фокуса, после того как он развалил удушающий узор тиххина, подействовал на него гораздо сильнее, чем могло показаться. Ему требовалось время. Гельц оказался, как говорится, не в теме. Он стал заядлым строителем и архитектором и всё свободное время посвящал возведению всевозможных зданий. Ну вот нравилось ему. И в теме связи он не понимал вообще ничего, да и проблема отсутствия боевого оповещения ему, представителю сугубо мирной профессии, как он сказал, была абсолютно не близка. Иногда жизнь в отрыве от всего мира затягивает. Гельц, погрузившийся в своё подобие нирваны, которой ему, судя по всему, на Земле не хватало, совершенно не горел желанием ломать понравившийся ему образ жизни. Они пытались его убедить, но доводы Ляо Юя, что они способны создать всеобщую систему связи, не то чтобы совсем пустым звуком для Гюнтера оказались, но прозвучали как-то неубедительно, что ли. А у Точилинова то ли запала не хватило, то ли еще чего… Одним словом – минус.

На Строцци надежды было тоже как на синий лед. Он два дня поработает, а потом у него гонады переклинит, увидит какую-нибудь атали, воспылает взором – и нет его месяц. Горячий южный парень, что взять. А вот Ляо Юй оказался подарком, да еще каким. Мало того, что ход его мыслей полностью совпадал с ходом мыслей Семена, так еще он с восточной неторопливостью и дотошностью поддерживал связь почти со всеми магами. С кем-то переписывался по неверной почте вольдов, кому-то передавал приветы, а к кому-то и ездил в гости. Именно то, что Семен и заказывал.

И работа закипела. Месяцы ушли у них только на то, чтобы научиться сводить в пакет определенный объем информации и прицеплять его к линиям хальер так, чтобы можно было перенаправить куда-нибудь. Поначалу хотели скопировать какой-нибудь земной образец, но столкнулись с двумя фундаментальными проблемами: законами физики и энергетикой. Что касалось законов физики, то они, как и хальер, работали в Пестике очень своеобразно. Те же полевые рации, к примеру, в Зеленом Лепестке исправно служили, а в Пестике начинали безбожно глючить и ломаться. Энергетики, в частности тот же Уваров, объясняли это чрезмерным напряжением магнитных полей, коррелирующих с линиями хальер. Объяснение было не очень внятным, но никаких исследований провести не удалось, так как все электронные приборы, включая наручные часы и электронный градусник, невесть как завалявшийся в рюкзаке у Строцци, благополучно сдохли в первый же месяц пребывания в Пестике. А реанимировать их не получилось из-за второй проблемы – энергетики. Тут никаких объяснений придумывать было не надо: всё описание укладывалось в три слова и один предлог: «В Пестике электричества нет». Просто и ясно. Пытались покупать аккумуляторы через контрабандистов, но за каждую единицу пришлось заплатить столько, что идея более или менее массового использования их в жизни умерла не родившись. Да и приходили они полуразряженными. В итоге вернулись к тому, с чего начинали: идти своим путем. «Изобретать велосипед заново», – вздыхал Точилинов.

Ляо Юй разослал письма с просьбами о помощи и консультации. Откликнулись почти все, и постепенно упаднические настроения Семена, уже решившего было, что единство людей-магов невозможно, сошли на нет. Мало того, вскорости они ждали в гости человек десять, которые, как оказалось, просто ждали весточки хоть от кого-нибудь. Все это наводило на определенные размышления, но Семен решил отложить их на потом. Сейчас горело другое.

– Я тебя слушал, – хорошее настроение Семена испортить было невозможно. – Но, извини, это ты не понимаешь. Дело в самом принципе. Если мы хоть что-то сделали, то улучшить это возможно, что бы там ни казалось поначалу. Ты помнишь Экскор? На каком расстоянии действовали узоры аталь? Правильно, – не стал он дожидаться ответа, – шесть километров. Так почему у нас с нашими линиями не будет больше?

Ляо Юй закатил глаза. Этот разговор повторялся в разных вариантах раз уже двадцатый, и китайцу каждый раз очень хотелось убить упрямого Точилинова.

– Да потому, что как раз из-за силы наших линий они не способны поддерживать передаваемый пакет на дальних расстояниях. Это я тебе как телепортист говорю. Если бы все было так просто, мы бы уже простым перебором местоположения нашли выход на Землю.

– Нет, не так, – Семен лучился довольством, что еще больше бесило китайца. – Это не они не могут поддерживать, а мы пока не научились передавать. Разницу чувствуешь?

– Пошел ты со своей разницей, – обычно вывести из себя уравновешенного Мастера Се не получалось ни у кого, но Семен не был обычным вольдом. – Я тебе про законы мироздания, выше которых не прыгнешь, а ты мне – про стремление духа.

– Мы научились ходить, значит, научимся и бегать, – разговор начал приобретать пулеметный темп.

– Ты можешь научиться и прыгать, но никогда не сможешь бегать быстрее собаки, например.

– Не смогу, но я могу придумать автомобиль, чтобы ездить быстрее всех. Кстати, – споткнулся Точилинов, – а почему у нас до сих пор ничего похожего нет?