Ну да кто ж их разберет, средневековых женщин. Может, их хлебом не корми – дай повоевать? Так что я даже не пытался отговаривать Альду, но про себя решил, что постараюсь при первом удобном случае попробовать отправить ее домой. Как я это сделаю, оставалось загадкой даже для меня.

Мне особо готовиться не было надобности. Когда настало время покидать крепость, я залез в СИЧУП, сунул пистолет в люк на животе скафандра и присоединился к шеренге солдат рядом с Альдой, которая выглядела просто великолепно.

Этакая воительница, валькирия, восседающая на черном скакуне: кожаные штаны, грубая белая рубаха, поверх которой натянут панцирь из дубленой кожи, весь покрытый металлическими пластинами. На плечах – теплый плащ, на боку висят ножны с новеньким мечом. Ах-ах, где еще найдешь такую девушку? Нигде! Я искренне любовался ею. Как, собственно, и солдаты, которые исподтишка разглядывали Альду жадными глазами.

Ежи, который облачился в черные доспехи, прогарцевал на вороном жеребце вдоль шеренг своих воинов, остался доволен осмотром и громко крикнул:

– Вперед!

Ворота открылись, и наш отряд двинулся по тропке в ущелье. Солдаты на стенах провожали нас ободряющими криками, среди которых иногда можно было разобрать даже отдельные реплики. Типа «Наваляйте этим чародеям!», или «Мочить гадов!», и даже «Свобода или смерть!» Все-таки эти аборигены такие нелепые. Хотя, признаться, общее волнение по поводу предстоящей войны передалось и мне.

Не знаю, как можно описать это чувство. Такое впечатление, что воедино сплелись страх, радость, эмоционально-сексуальное возбуждение, гордость и предвкушение. Вот такой коктейль. Не знаю, у всех идущих на войну такие же ощущения или нет, но у меня были именно такие. Поскольку я верил, что мы идем вершить правосудие, что на нашей стороне правда, что мы круты и просто обязаны победить.

В ущелье мы объединились с остальными войсками Ежи и двинулись вдоль речки к долине Крупоронд. Мы с Альдой вскоре догнали голову колонны и поехали рядом с Ежи, который весело насвистывал мелодию из «Апокалипсиса наших дней». «Полет валькирий» Вагнера. У него неплохо получалось, учитывая, что мелодия довольно сложная. Так мы прошагали до долины.

И тут произошло событие, при воспоминании о котором, у меня до сих пор мурашки бегают по коже. Мы уже выходили из ущелья и ступили на землю Крупорондской долины, как вдруг кто-то закричал:

– Смотрите! Смотрите!

Крику вторил трепетный шепот и неразборчивые восклицания тысяч людей. Я обернулся, чтобы посмотреть, из-за чего, собственно, столько эмоций… и замер, в шоке от ужаса и восхищения.

На краю равнины, прямо у выхода из ущелья, стояли две огромные скалы, вершины которых возвышались над нами, подобно двум громадным башням. Солнце уже садилось, окрашивая скалы золотистым светом. И на одной из этих вершин сидел дракон.

Огромный, черный дракон, почти точная копия того, что я замочил в лесу. Но только у этого не было рогов. Он сидел, величаво склонив голову, смотрел на нас своими горящими глазами и вдруг расправил крылья. Два перепончатых крыла разошлись в стороны, сквозь них лучился свет заходящего солнца, кожа на перепонках зарделась словно огонь.

Это было настолько красиво, что я даже забыл о пулеметах. Стоял, раскрыв рот и глазел на эту дивную картину.

– Знамение! – закричал кто-то из солдат. – Доброе знамение! Покровитель клана Черных Драконов ободряет нас!

За этим криком последовал дружный воинственный рев солдат. Дракон мощным рывком снялся со скалы, спланировал вниз, сделал над нами круг и, мерно взмахивая крыльями, полетел обратно, в сторону гор. Видение исчезло, я заморгал и еще долго стоял, словно оглушенный. Никогда бы не подумал, что рептилия, пусть даже и летающая, сможет произвести на меня такое впечатление.

Мы переглянулись с Ежи.

– Аж мурашки по коже, – признался я.

– Ага, – усмехнулся Ежи, поправляя плащ. – А какие мурашки будут у самки…

– Ты о чем? – я захлопал глазами.

Ежи небрежно махнул в сторону улетевшего дракона.

– Это самец, он живет тут в горах, неподалеку. Когда у него случается приступ сексуального желания, он всегда прилетает на эту скалу, покрасоваться, это своего рода ритуал. А потом прямиком отправляется к самке. Так что скоро у Черных Драконов появятся детеныши. Я-то это знаю, а вот большинство моих подданных – нет. Впрочем, не важно, прилетел он удачно, ничего не скажешь.

Я рассеянно кивнул. Вот тебе раз. Обычный сексуальный ритуал рептилии воодушевил целое войско и даже – подумать только! – меня! Нет, определенно, пребывание на этой планете плохо на мне сказывается…

Когда на землю опустились сумерки, мы разбили лагерь. Лагерь оказался огромным, потому что солдат у Ежи много – как он и утверждал, около десяти тысяч. Я ему охотно поверил. Их и впрямь было немерено. В лагере говорили только об одном – о Черном Драконе, который благословил нас на поход. Ежи хитро хмыкал и радовался вместе со всеми. Он ведь не дурак, он же понимал, что это «видение» подняло боевой дух его солдат.

Впрочем, я не занимался обсуждением повадок драконов. Нам с Альдой выделили отдельный шатер, и, думаю, не стоит говорить, чем мы занялись ночью.

На следующий день, рано утром, когда только начало светать, лагерь свернули, и мы продолжили путь. Пересекли долину, вышли к холмам, и там к нам присоединился огромный отряд из крепости Сильополь, которая располагалась на западе долины и считалась одним из форпостов империи Ежи.

Мы вошли в лес и за день прошагали несколько десятков километров. Разъезды, отправленные Ежи на разведку, периодически докладывали о том, что войск дракенгольдцев пока не видно, хотя они несколько раз замечали разведчиков-эльфов. Разведчики в бой не вступали, тут же смывались. Ежи не нервничал, вел себя спокойно. В принципе, правильно. Рано или поздно в Мильоре все равно узнали бы о нашем вторжении. Лучше, конечно, позже, но принципиальной разницы нет.

К вечеру мы добрались до равнины Куар. Слева от нас темнел на горизонте Нуликридский лес, а прямо по курсу стояла вражеская крепость, которую должны взять с марша войска Моргана и гоблина Стимпа. На коротком совете решили, что армию разделим рано утром. Таким образом, план Ежи начинал осуществляться.

Когда мы разбили лагерь, я отправился к Ежи, чтобы попросить его об одолжении. Он выслушал мою просьбу и согласился. Я вернулся к Альде и сообщил, что завтра я поеду с Морганом и Стимпом. Альда резонно спросила, почему.

Я ответил, что хочу проконтролировать исполнение приказов Его Величества.

Но на самом деле я просто хотел посмотреть на штурм крепости. Когда еще представится такая возможность: воочию увидеть настоящий штурм средневековой крепости? Но Альде я этого объяснять не стал, решив, что это лишнее.

Я наказал ей держаться поближе к Ежи, добавив, что я догоню их вечером и заодно доложу королю об обстановке у Нуликридской крепости. Альда меня благословила поцелуем в лоб. Меня это возбудило.