взглядами был Дыбенко, к фрондировавший по любому поводу, в особенности же относительно Брест-Литовского договора. Ленин объявил, что триумвират недееспособен, так как придерживается левых взглядов на военную организацию, которые он не одобряет. После этого Ленин принял решение — Троцкому поменять портфель наркома иностранных дел на место председателя высшего военного совета.

* * *

О секретном переезде правительства в Москву Дыбенко проболтался комендант Смольного матрос П. Мальков. Он же сообщил, что Ленин распорядился матросов в охрану правительственного поезда не назначать, а поручить это дело латышским стрелкам. Новость возмутила Дыбенко. Он приказал отправить для сопровождения правительственного поезда отряд матросов во главе со своим старым сослуживцем матросом В. Мясниковым. На это Мальков заявил, что Ленин будет против кандидатуры Мясникова, зная его близость к Дыбенко. Тогда Дыбенко предложил матроса Н. Антропова с минзага “Амур”. Ленин об Антропове ничего не слышал, т. к. тот только вернулся из Рыбинска, где подавил контрреволюционный мятеж. В помощь Антропову был придан близкий к Троцкому “черный гардемарин” Иван Кожин. Матросов в “секретный отряд” набрали из “Северного летучего морского отряда” и остатков “приватизированного “Дыбенко 2-го Балтийского экипажа. Среди прочих был зачислен в “секретный отряд” и будущий известный писатель-маринист матрос Всеволод Вишневский.

Между тем Бонч-Бруевич распространил слух, что правительство перебирается на Волгу. Поверив в этот слух в Самару и Ярославль двинулось несколько матросских эшелонов, чтобы успеть там занять свое “место под солнцем”.

Что касается “секретного отряда”, то когда он прибыл на Московский вокзал, оказалось, что в охрану правительственного поезда уже вступили латыши, а потому народные комиссары в матросах не нуждаются. Разразился скандал, едва не кончившейся перестрелкой. Матросы не желали отдавать латышам своих подопечных и грозились отбить комиссаров силой.

Так как, Дыбенко и Коллонтай уже практически отстранили от руководства наркоматами, на поезд Ленина они не попали. Это не помешало Павлу Ефимовичу приехать на вокзал и прямо на перроне в ультимативной форме потребовать от Ленина замены латышей на матросов. Но Ильич устоял. Он проигнорировал требование Дыбенко и молча скрылся за спинами латышских стрелков.

Едва же поезд дал ход, матросы попытались остановить его силой. Произошло вооруженное столкновение между ними и оставленным на вокзале отрядом латышей. В результате перестрелки было убито несколько матросов, среди них и давний сослуживец Дыбенко Василий Мясников.

Перестрелкой на Московском вокзале дело не ограничилось. После боя с латышами, матросы захватили один из эшелонов и бросились вдогонку за Лениным. “Комиссарский поезд” они догнали на станции Малая Вишера. В историю этот эпизод вошел под названием “инцидент на станции Малая Вишера”. Окружив поезд, полупьяные матросы стали требовать, чтобы Ленин вышел к ним и объяснил свое нехорошее поведение. Ленин благоразумно не вышел. Тогда разъяренные матросы решили взять поезд штурмом. Железнодорожникам, чтобы те не выпустили “комиссаров”, пригрозили расстрелом. Положение спас В.Д. Бонч-Бруевич. Он вышел к матросам. Вместе с Бонч-Бруевичем встали матросы-большевики П. Мальков и М. Цыганков, заблаговременно взятые Бончем в поезд. Вид матросских тельняшек несколько разрядил обстановку.

— Граждане матросы! — сказал Бонч-Бруевич. — К сожалению, Ленин сейчас очень занят, но он обязательно выйдет к вам позже. Пока же, чтобы вы не скучали, Ильич дарит им цистерну со спиртом!

Данную цистерну мудрый Бонч-Бруевич предусмотрительно прицепил к хвосту состава еще в Петрограде. На этом инцидент собственно и закончился. Матросы отцепили цистерну и быстро перепились, а правительственный поезд, тем временем, рванул на всех парах в Москву.

Из воспоминаний дочери В.Д. Бонч-Бруевича: “Организация переезда правительства была поручена моему отцу Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу. Приходилось соблюдать большую осторожность. Правительственный поезд отправлялся с Цветочной платформы Октябрьской железной дороги (бывшей Николаевской), ночью, в темноте. Наш состав должен был идти вторым, между двумя поездами, отправлявшимися с сотрудниками и имуществом аппарата Совнаркома с бывшего Николаевского вокзала. Отъезжали без гудков и свистков, в полной тишине. Латышские стрелки из Смольного охраняли поезд. В вагоне, в котором ехали Владимир Ильич, Надежда Константиновна и Мария Ильинична, собирались их ближайшие товарищи, пили чай, вели разговоры. На рассвете мы остановились на станции Малая Вишера. Рядом стоял поезд с матросами. Некоторые были анархически настроены и пытались помешать движению нашего поезда. Михаил Дмитриевич Цыганков, сотрудник и помощник Владимира Дмитриевича, сам бывший моряк, вместе с отцом унял расходившихся матросов, убедил их вернуться в теплушки. Инцидент был улажен, мы миновали Малую Вишеру. Большинство находившихся в нашем поезде спали и не знали об этом происшествии, даже Демьян Бедный, ехавший с нами в одном купе”. Разумеется, маленькая девочка не могла понять всего драматизма ситуации, но внешнюю сторону конфликта увидела даже она.

Что касается матросов отряда Антропова, то очухавшись от попойки, и поняв, что их обманули, они бросились в погоню за сбежавшими комиссарами, но опоздали. Ленин был уже в Москве. Прибывший вслед за правительством “секретный матросский отряд” (основу которого, как мы помним, составляли главные “герои революции" — матросы 2-го Балтийского экипажа), поняв, что в Москве им диктовать свои претензии комиссарам будет намного сложнее, чем в Петрограде, потребовали от власти хотя бы признания своих революционных заслуг и привилегий. Эти требования были на руку Дыбенко, который вел, в данном случае, собственную игру. Именно поэтому, находившийся в Петрограде Дыбенко, немедленно переименовал несостоявшийся “секретный отряд” в “Береговой морской отряд при Народном комиссариате по морским делам”. По существу Дыбенко официально учредил свою личную гвардию в Москве, не подчиненную никому кроме него. Очень скоро эта гвардия ему очень пригодится.

Что касается В. И. Ленина, то он на этот раз не собирался прощать Дыбенко его прегрешений, решив навсегда покончить с ним, как с оппозиционной политической фигурой. Поэтому, почти сразу, по прибытии в Москву, Ленин провел специальное заседание Совнаркома, где официально предъявил Дыбенко обвинения в пьянстве, анархизме, дезертирстве и “в приверженности либертарианским идеям” (т. е. в левом уклоне). Отметим, что на этом заседании среди иных присутствовали: Крыленко, Троцкий, Раскольников и Сталин.

Из постановления заседания: “Принимая во внимание наличие достоверных и определённых случаев, которые следствие не могло опровергнуть, вроде наличия фактов пьянства, происходивших с позволения Дыбенко, мы — Совет народных комиссаров, приказываем:

1. Продолжить следствие.

2. Дыбенко временно (до окончания следствия) освободить от должности народного комиссара Военно-морского флота.

3. Обязанности народного комиссара Военно-морского флота передать товарищу заместителю."

Тогда же В.И. Ленин и В.Д. Бонч-Бруевич направили телеграмму Ф.Э. Дзержинскому: «В свете информации, бросающей тень на народного комиссара Военно-морского флота Дыбенко, учитывая крайне серьёзные обвинения, выдвинутые против него, в связи с военной операцией под Нарвой в борьбе с немецкими войсками, Президиум и Центральный исполнительный комитет партии приказывают Вам немедленно задержать