Откупиться? Откуда она вообще знает такие слова?

– Софа… – ласково произношу я.

– Влада, я не хочу, чтобы ты уезжала!

– Я буду звонить тебе по видеосвязи каждый день и…

– Нет! – топает она ногой и вырывает руки. – Куда ты едешь?! Джек едет с тобой?!

Воздуха не хватает. В маленькой комнате становится слишком тесно от воспоминаний, воскрешенных при помощи этого дурацкого прозвища. Вымученно улыбаюсь и отвечаю:

– Его я оставляю тебе.

– Ты бросаешь Джека Фроста?!

– Даш, ты ее подговорила? – поворачиваюсь к подруге. – Это низко.

Она неопределенно пожимает плечами и отворачивается.

– Зато ты у нас высоко.

Упираюсь ладонями в колени и встаю. Надеваю лучшие из своих кроссовок, хватаю раскаленную сомнениями ручку чемодана и подхожу к двери, не желая больше ничего обсуждать. Софа подбегает и обнимает мою ногу, глядя снизу вверх:

– Влада, не уезжай! Мы же тебя любим! И Джек тебя любит!

Из ее глаз катятся слезы. Чувствую легкую щекотку в носу, но залатанная броня все еще слишком прочная, чтобы эмоции вырвались наружу.

– И я вас очень люблю, малышка. Мы скоро увидимся.

– Правда?

– Правда.

– Когда?

Поднимаю строгий взгляд на Дашу. Хватит уже рвать мне сердце, она знает, что это решение не было легким. Даша наконец-то приходит на помощь – берет Софу на руки и целует меня в щеку:

– Звони почаще.

– А вы будьте умницами.

Чмокаю Софу в красный нос, подмигиваю Даше и выхожу из квартиры с такой тяжестью на душе, что могу проломить пол и спуститься на первый этаж быстрее, чем на лифте. У подъезда уже ждет машина, водитель помогает уложить чемодан в багажник и открывает заднюю дверь. Медлю несколько мгновений и сажусь в салон. Набираю сообщение Роману и кручу мобильный в пальцах. Я стерла из него все воспоминания, жаль с головой так сделать нельзя. Гоню мысли и сомнения прочь. Я все делаю правильно. Кирилл свободен, не хватало еще и ему проблем навешать из-за моей глупости, а Роман – надежный вариант. Он легко поверил в наполовину выдуманную слезливую историю и пожалел бедняжку Лену, потерявшую работу и погрязшую в долгах. Только бы меня не стошнило от этого образа.

– Вы не против музыки? – спрашивает водитель.

– Нет.

Из колонок звучит местная радиостанция, смотрю на знакомый город за окном. Город, где обрела и потеряла надежду, где нашла и уничтожила часть своей личности, где закалила и разрушила характер. Я еду практически в мечту, но отчего-то не чувствую ни трепета, ни удовлетворения. Я не боюсь Романа, а вот себя… Кем я становлюсь?

Говорят, на пути к цели неизбежны потери, будь то люди, ресурсы, чувства. Я верю, что цель оправдывает средства, но как понять, что это именно та самая цель, ради которой любые потери оправданны? Она должна жить в тебе, откликаться в каждой клеточке, а сейчас они неистово пищат, что я не там, где должна быть.

Need a place to hide, but I can’t find one near

Wanna feel alive, outside I can’t fight my fear

(«Мне нужно место, чтобы спрятаться,

но здесь вблизи таких не найти.

Хочу почувствовать себя живой,

Снаружи я не могу побороть свой страх»).

Мне страшно. Страшно, что дальнейшее уничтожит меня и вместо развалин останется голая бесплодная земля. Страшно, что, даже добившись всего, счастья я так и не почувствую. Кирилл сказал, счастье начинается с любви. К кому? К людям? К определенному человеку? К миру? К кому?! Кого я должна полюбить, чтобы почувствовать хоть кусочек этого гребаного счастья?! Почему я должна вообще любить кого-то, если меня никто… никто…

Автомобиль тормозит на светофоре, на аллее вижу маленькую девочку в сиреневых колготках, ее светлые волосы заплетены в длинную косу, руки сжаты в кулачки. Она стоит под высоким деревом, глядя вверх, а на ветке висит мужчина средних лет, пытаясь достать воздушный шарик, зацепившийся за сучок. Сердце сжимается до размеров точки, темнота застилает взгляд, оставляя проблеск цветного целлофана. Отец достает шарик в виде Эльзы и спрыгивает на землю. Девочка бросается ему на шею, широко раскрыв рот в пронзительном крике радости, который слышно даже через закрытое окно. Папа – ее герой, ее защитник. Отворачиваюсь, выкручивая указательный палец, ощутив себя снова пятилетней потерянной Владой, которая шла домой из детского сада следом за соседской девочкой и ее отцом, потому что… Владу некому было забрать.

Isn’t it lovely, all alone

Heart made of glass, my mind of stone

Tear me to pieces, skin to bone

Hello, welcome home

(«Разве это не замечательно, быть совсем одной?

Хрупкое сердце, но твердый разум.

Разорви меня на куски, остались лишь кожа и кости.

Здравствуй, добро пожаловать домой»).

Lovely, Billie Eilish

– Переключите радиостанцию, пожалуйста, – обращаюсь я к водителю.

– Да, конечно. Уже почти приехали. Пятнадцать минут, и на месте.

POV Кирилл

Клуб окончательно растерял все яркие краски и дорогой блеск. Лица вокруг серые, улыбки безжизненные, музыка не больше чем шум. Не вижу здесь искусства, только бизнес. Серьезное лицо Артура не вызывает уважения, нарядные девушки несут с собой мешки опустошенности.

Время близится к полуночи, смотрю на часы каждые десять минут, гадая, где сейчас Лена. Уже прилетела? Что делает? Она сейчас с ним? Чувствует ли она себя счастливой? Ей действительно этого будет достаточно?

– Скоро начинаем, – говорит Артур, опускаясь на диван рядом. – Кирилл, у тебя все хорошо?

– Все отлично, – бодро отзываюсь я, а сам хочу вмазать ему по морде.

Из колонок льется музыкальная композиция, в которой мне знакома каждая нота. С потолка опускаются клетки, на подиум выходят девушки, зажигаются прожекторы. Шоу начинается, но я не чувствую ни радости, ни гордости, потому что все не так! Ее здесь нет! Я вижу белое пятно в центре композиции, вижу огромную трещину. Все, что я придумал, что создал, сам того не осознавая, было для нее. Лена меня вдохновила, а теперь номер потерял самую важную его часть, смысл, стиль, энергию. Он пустой, кривой, в нем нет ничего особенного. Воображение рисует ее облик в лучах света. Черный облегающий костюм на идеальном теле, яркий макияж глаз, высокая прическа с мягкими светлыми волнами. Вижу, словно наяву, как она танцует, как смотрит. Страсть и уверенность в каждом повороте, плавном взмахе руки, движении бедер. Ее неконтролируемая власть над разумом и телом не отпускает. Или это я ее не отпускаю? Не так быстро.

Вмиг появляется желание бросить все и уйти, но я включаю профессионализм, отбрасывая эмоции. Смотрю на