все, чему учил наставник, и открыла путь магической энергии. Она послушно хлынула наружу, а я принялась ее подталкивать и направлять в нужную сторону. Первые несколько минут ничего не происходило, но потом воздушный смерч начал успокаиваться, пока наконец на его месте я не увидела окно в другой мир. Оно было мутноватым и как будто плотным, словно я смотрела сквозь тонированное стекло автомобиля, но комнату с детской кроваткой я легко узнала.

– Вика, – выдохнула я, боясь поверить в то, что снова вижу дочь на самом деле.

Она снова плакала, и снова никто не спешил прийти к ней на помощь. Ноги сами понесли меня к открывшемуся переходу, а где-то на заднем плане раздался отчаянный крик:

– Инга, нет! Портал еще нестабилен!

Но перед глазами стояло искривленное плачем личико дочери, и мне уже было не до чьих-то предупреждений. Я мчалась к нуждавшейся во мне малышке, и только одна мысль билась в мозгу: «скорее бы прижать ее к своему сердцу!» Внезапно, когда до перехода оставалось меньше метра, Принцесса вывернулась из моих рук и стрелой бросилась вперед меня. На полном ходу врезалась в воздушное марево, оно мигнуло и исчезло вместе с моей птичкой, а я по инерции пробежала вперед, легко преодолела границу миров и очутилась в квартире своей свекрови.

– Полминуты, Инга! – натужно крикнул Дарел. – Дольше портал не выдержит.

Я подбежала к кроватке, схватила выросшую дочь, прижала к себе и помчалась обратно. На все ушли секунды. Последним, что увидела перед тем, как вернуться в свой новый дом, был портрет Андрея, перетянутый черной лентой. Значит, тогда мне не показалось, и он действительно уже был мертв в момент, когда его тело засасывало в переход. Как только я выпрыгнула на безжизненную землю, услышала хлопок и сразу же попала в руки к Андрэ. Он судорожно прижимал нас с малышкой к себе и целовал меня всюду, докуда мог дотянуться.

А меня трясло. Не верилось, что дочь наконец со мной, в моих руках, хоть все еще и плачет так же безутешно.

– Ш-ш-ш, – шипела я ей на ушко и легонько похлопывала между лопаток. Но получалось плохо. Рыдания вырывались из меня вместе с пониманием, что все закончилось, мы смогли. – Мы здесь, да? – криво улыбнулась я сквозь слезы и увидела на лице Андрэ такую же улыбку. В глазах герцога стояла влага, когда он хрипло произнес:

– Мои девочки со мной.

– Позволь мне, – к нам подошел Нейт. – У меня пять младших сестер, поверь, я хорошо знаю, как обращаться с маленькими девочками.

Отдавать дочку не хотелось, но и продолжать ее рыдания – тоже. Она как будто чувствовала мое состояние и никак не желала успокаиваться. Пришлось передать выгнутый дугой сверток Дарелу, и он как-то ловко пристроил ее головку у себя на плече, начал приседать и укачивать Вику. Спустя всего пару минут она жалобно всхлипнула в последний раз, а после сладко уснула. Я смотрела на изменившееся за это время лицо моей доченьки и практически не узнавала ее. Только голубые, как у отца, глазки оставались теми же, да носик-пуговка. Нейт переложил ее ко мне на руки, и дочка доверчиво прильнула ко мне, а у меня из глаз с новой силой потекли слезы.

– Спасибо, – шептала я Андрэ, Дарелу и всему мирозданию.

– Теперь все будет хорошо, – погладил меня по щеке мой герцог, и я ему верила.

Эпилог

– К завтрашней церемонии все готово? – поинтересовалась я у Андрэ и пересела удобнее, мягкое кресло в малой столовой вдруг показалось твердым и совершенно не комфортным.

– Да, – закатил глаза Андрэ, который в данный момент был занят тем, что лично кормил нашу дочь, а я с умилением любовалась редкой картиной.

Вики, как ее сразу стали называть на местный манер, не очень-то интересовал творог, зато сметана по столу размазывалась просто замечательно. Маленькая леди растирала ее пальчиками по столешнице из пятисотлетнего дуба, заодно и по своим коленям, и даже не могу предположить, от чего ей становилось приятнее. Но выражение лица у Вики было упоительно-сосредоточенным. Андрэ действительно принял ее как свою родную дочь и души не чаял в светловолосой и голубоглазой малышке. Да и как иначе, если с каждым днем девочка становилась все больше похожей на своего названного папу, а тот каждый раз расцветал от ее объятий и искренней, детской улыбки.

Людям мы сказали, что следователи нашли младенца в доме одной из жертв фанатиков, а герцог принял решение ребенка официально удочерить со всеми прилагающимися к статусу привилегиями. Так что теперь мы растим маленькую, но шкодную леди Викторию-Элизабетт Ревьен, второе имя дали малышке в честь матери Андрэ. А любовь народа благодаря этому поступку к своему герцогу возросла в десятки раз, хотя и без того Андрэ пользовался у простых людей популярностью.

– Но ты знаешь, что я против этой свадьбы, – продолжил Андрэ, вытирая белоснежным платочком ротик Вики. – И иду на уступки только лишь из-за твоего положения.

– Ты – самый лучший герцог на свете! – с придыханием выдала я и демонстративно погладила свой круглый живот.

– А ты – лиса, с самого начала принялась из меня веревки вить. Вот скажи мне, где это видано, чтобы в приличном доме женился дворецкий? – возмущался, но как-то вяло и скорее для приличия, муж. – Нас засмеют.

– Не засмеют. Любовь – она для всех, понимаешь? Чем, например, наши Альфред и Ханна хуже? Вот ты же женился на иномирянке без рода и племени, ни на кого не посмотрел, и теперь обычная девушка стала герцогиней.

– Все вокруг уверены, что я женился на леди Ингрид, – хмыкнул муж. – Не забывай, что о твоем происхождении известно лишь малому кругу лиц. Даже то, что ты во время свадебной церемонии сменила имя на Ингу ни у кого не вызвало вопросов.

– Но ты же герцог, своему дворецкому ты можешь разрешить все, что хочешь, – привела я «убойный» аргумент. – Даже свадьбу с домоправительницей.

После того, как Принцесса исчезла в нестабильном портале, чтобы спасти от этой участи меня, Альфред и Ханна неожиданно для всех сблизились. Скорее всего на почве горя, потому как все поместье оплакивало потерю крошечной питомицы. За недолгое время мы все успели привязаться к Принцессе.

Ирма, наша старшая горничная, поделилась как-то со мной