Многие из тех, кто изучал промахи современных разведывательных служб от Перл-Харбор до 11 сентября 2001 г., пытались объяснить их либо недостаточным сбором разведданных, либо плохим их анализом, либо сочетанием того и другого. В Малайе, как мы видим, был недостаток и того и другого. На самом деле перед началом восстания малайская разведка едва соответствовала своему названию. Ее составными частями, по крайней мере теоретически, были MSS и Малайский особый отдел, но они не поддерживали друг с другом эффективную связь. MSS возглавлял Джон Дэлли, смелый, несколько эксцентричный человек, который воевал в годы войны вместе с коммунистами в малайских джунглях против японцев, будучи командиром партизанского отряда сопротивления под названием «Дэлфорс». После войны его эксцентричность выражалась в его удивительной способности восстанавливать против себя своих коллег. Его раздражающая личность, очевидно, была главной причиной, которая помешала ему стать одним из членов Объединенного разведывательного комитета на Дальнем Востоке (JICFE) – наивысшей британской инстанции по оценке разведывательной информации в Юго-Восточной Азии, которая после войны размещалась в Сингапуре. Официальное объяснение, данное JICFE по исключению Дэлли, состояло в том, что MSS носит слишком «местнический» характер и сосредоточена на Малайе. На самом деле хорошая доля «местничества», вероятно, была именно тем, что было нужно JICFE. С какой стороны на это ни смотри, а когда глава местной разведывательной службы не входит в JICFE, усилия Великобритании по оценке разведывательной информации в этом регионе неизбежно должны были стать недостаточными и несогласованными. Что еще хуже, при Дэлли МSS составляла разведывательные донесения, которые были полны противоречий, что не давало читателям ясной картины существующих угроз. Один из коллег Дэлли заметил, что тот сидел на стольких заборах, что удивительно, как его еще не разрезали занозы6.

Организация MSS, определенная в 1939 г., не способствовала сбору разведывательной информации или ее оценке. Ее директор Дэлли сидел в Сингапуре, а его заместитель – в Куала-Лумпуре. Что еще хуже, финансы, которые имела MSS в своем распоряжении, были очень малы с учетом масштаба ее задач. После начала чрезвычайного положения Дэлли попытался ответить на критику, жалуясь на то, что в его службе «отчаянная нехватка личного состава». И он не ошибался. В 1946 г. в ее штате состояли всего четыре офицера-европейца, которым он мог предложить лишь жалкое жалованье. Работавшему в MSS переводчику платили даже меньше, чем переводчику в китайском секретариате, что делало работу в службе непривлекательной. В результате, как отмечал Дэлли, когда было объявлено чрезвычайное положение, «стали расти груды непереведенных документов, потому что в рабочем дне не было достаточного количества часов, чтобы эти немногие верные и преданные мужчины и женщины могли закончить свою работу». Тем временем в 1948 г. в особом отделе малайской полиции CID работали всего двенадцать служащих, которые тоже были поделены между Сингапуром и Куала-Лумпуром – едва ли удовлетворительная ситуация для эффективных согласованных действий разведки7.

И хотя легко высмеивать недостатки MSS под руководством Дэлли, следует помнить о трудностях сбора разведывательной информации в Малайе. Имея незначительные финансы, MSS должна была работать в стране, в которой не было единого языка, а вместо него были в ходу несколько диалектов, а иконографическая письменность насчитывала приблизительно 10 тысяч символов. Как позднее выразился один из офицеров МИ-5, работавший в Сингапуре: «Нетрудно представить себе, какой кошмар представляют собой толкование, перевод и регистрация документов в контрразведывательной работе». Неудачи MSS до 1948 г. также следует отнести на счет исключительных трудностей, с которыми она столкнулась, когда пыталась собирать информацию о коммунистах в послевоенные годы. Многие эти трудности тянулись со времен войны. Захват Сингапура японцами в феврале 1942 г., названный Черчиллем самым тяжелым поражением в истории войн Великобритании, был унизительным провалом для британской разведки. Ни одна из секретных служб Великобритании – МИ-5, SIS, ЦПС – не предупредила о наземном вторжении японцев, а британские вооруженные силы были настолько не готовы к нему, что для защиты Сингапура не оказалось ни одного танка. Широко распространенное мнение, что орудия колониальных войск были повернуты не в ту сторону – жерлами к морю, – это более поздний миф, но правдой остается то, что у них было совершенно недостаточно снарядов для отражения наземного вторжения. В частности, SIS в предвоенные годы выделяла скудные средства на сбор информации об угрозе со стороны империалистической Японии, а ее работа на Дальнем Востоке представляла собой спектакль одного актера – одного-единственного офицера Гарри Стептоу, находившегося в Сингапуре. И хотя Стептоу был, вероятно, более эффективным сотрудником, чем изображали его очернители, вроде Филби, он не дал британской администрации в Сингапуре сколько-нибудь значительное предупреждение о японском вторжении8.

Одним из результатов японской оккупации Малайи была утрата всех важных досье, собранных Малайским особым отделом и MSS по коммунистам. Японская секретная служба Кемпейтай использовала эти документы для совершения зверских расправ над местным населением, особенно коммунистами. Офицеры по вопросам обороны и безопасности МИ-5 в Сингапуре и Гонконге были интернированы японцами, хотя, к счастью для них, остальные служащие британской разведки, их настоящие личности и работа остались нераскрытыми. Если бы японцы установили их личности, то, вероятно, при допросах, которые, без сомнения, были бы жестокими, они могли бы выдать большие секреты, такие как система дезинформации МИ-5, и последствия этого были бы катастрофическими для разведок союзников.

MSS и Малайский особый отдел также пережили колоссальный спад в работе с коммунизмом, потому что потеряли своего лучшего агента в Коммунистической партии Малайзии. Дело Лой Тека, или Лай Тека, или «мистера Райта», – одно из самых необычных во всей истории разведки, настоящая история о человеке «плаща и кинжала». В течение своей шпионской карьеры Лой Тек был тройным агентом, работавшим в разное время на французскую, японскую и британскую разведывательные службы. По сей день отсутствие документальных данных не дает возможности сделать о нем какие-либо определенные выводы. Однако в общих чертах эта история известна. Известно, что Лой Тек был вьетнамцем или наполовину китайцем – наполовину вьетнамцем, сыном владельца магазина велосипедов, который в конце 1920-х гг. вступил в Коммунистическую партию в Индокитае (это французские колониальные территории, включавшие современный Вьетнам, Лаос и Таиланд). Он был завербован в шпионы французской службой безопасности Surete, которая в какой-то момент в начале 1930-х гг. передала его англичанам в Сингапуре и Куала-Лумпуре. В 1934 г. Малайский особый отдел внедрил его как своего агента в Коммунистическую партию Малайзии.

Лой Тек стал более успешным агентом, чем могли себе представить его первые британские кураторы. Путем постепенных арестов его непосредственных руководителей англичане подстроили ему быстрый рост карьеры в рядах компартии. Резкий скачок вверх в его карьере произошел в 1938 г., когда он был назначен генеральным секретарем компартии. Благодаря его положению не будет преувеличением сказать, что до войны англичане с успехом управляли Коммунистической партией Малайзии. Информация, поставляемая Лой Теком, дополненная педантично перехватываемой корреспонденцией, позволила англичанам с уверенностью утверждать, что они нейтрализовали Коминтерн на Дальнем Востоке. Информация Лой Тека привела в 1931 г. к аресту и тюремному заключению в Гонконге лидера вьетнамских коммунистов Хо Ши Мина9.