Уже повернувшись, чтобы уйти, он заметил на столе Митчема папку, которую раньше не видел. Она лежал прямо на середине стола, словно маня к себе.

Зак не в силах был сопротивляться. Он отодвинул верхний слой документов, под которым виднелось что-то глянцевое. Фотография девочки. На вид ей можно было дать около семи лет.

– Я устал от того, как ты постоянно приводишь мой кабинет в беспорядок, – послышался бесчувственный голос из-за двери.

Незадача… Подняв голову, Зак встретился взглядом с дядей.

– Я вижу, ты ознакомился с объектом номер два, – кивнул Митчем на фотографию в руке Зака.

Зак даже не сразу понял, что он держит в руках. Он выпустил фотографию. Та медленно спикировала на пол, как мертвая бабочка, лицевой стороной на роскошный ковер.

– Но… она еще совсем ребенок, – пролепетал Зак; его глаза недоверчиво искали какие-нибудь признаки человечности в облике Митчема, знак того, что он лжет.

– Как ты думаешь, легко ли подобрать идеального донора? – раздраженно спросил Митчем. – Оба пациента должны быть совместимы; донор должен иметь фотографическую память; мы должны провести сложную подготовительную работу. Мы прошли через все это, я полагал, что ты согласился.

– Пусть кто-нибудь другой… кто угодно, – прохрипел Зак; голос его сломался на этой мольбе.

– Ты предпочел бы, чтобы это была Ника?

Это был не вопрос – Митчем хорошо знал ответ.

– Нет… но… это не означает, что я хочу забрать жизнь у ребенка! – сорвался Зак.

Он проклинал себя за то, что сломал всю свою коварную игру.

– Я не буду говорить с тобой, когда ты в состоянии помешательства, – нахмурился Митчем.

Зак выбежал из кабинета, миновав стоящего в дверях дядю.

– Ты сделаешь пересадку, – крикнул вслед ему Митчем; в голосе дяди ясно слышна была самая черная угроза. – Мне это необходимо. Или Ника умрет; и ты больше никогда не увидишь свою мать.

Зак остановился.

– Я ненавижу тебя, – произнес он совершенно ровным голосом. – И я молю Бога, чтобы в какие-то моменты, глухой ночью, ты тоже себя ненавидел. Я надеюсь, что в эти мгновения ты узнаешь, кто ты на самом деле. Монстр.

Тщательно продуманный план Зака развалился. Блестящую идею смыло волной. Он неспособен был разыграть свою партию по правилам монстров. Зак не мог опуститься так низко.

Он найдет мать самостоятельно. Зак шел, спрятав в руке, словно спасательный круг, листок с похищенной информацией – личные данные няни.

Ника сжимала и разжимала руки на решетке камеры. Она смотрела на обстановку крошечного, скорее деревенского полицейского участка. Здесь было… странно. Дежурили всего лишь два полицейских. Один полный, с густыми, неровно подстриженными усами. Другой долговязый, тощий, с висящими вдоль тела длинными руками, напоминавшими Нике плакучую иву у дома Кэрол Хем. Кстати, где сама Кэрол Хем? Удалось ли ей сбежать от Чеда?

Кроме Ники и Интеграла в заточении здесь находился только один задержанный – растрепанный подросток в соседней камере. Вид у него был скучающий.

Полный полицейский осматривал и фотографировал нечто, выглядевшее как башня из сыра. Между делом он сурово поглядывал на мальчишку-растрепу. Ника изогнула бровь и отвернулась от решетки.

– Я думаю, что мальчик по соседству украл кучу сыра, – прокомментировала она, встретившись взглядом с Интегралом.

– Задержаны на месте преступления, в чужом доме, – пробормотал тот, пряча лицо в ладонях.

Ника едва сдержала смех. Он снова посмотрел ей в глаза.

– Как ты сохраняешь такое спокойствие? Ника, ты знаешь, что делают с такими, как я, в центре заключения для несовершеннолетних? По сравнению с этим издевательства в Вилдвуде покажутся приятным свиданием!

– Все будет хорошо, просто дыши ровно, – утешила его Ника; но она знала, что лжет Интегралу.

Она снова осмотрела обстановку в участке, заваленном бумажными документами и заставленном странными кофейными кружками.

Интеграл, понизив голос до шепота, озвучил ее собственные сомнения:

– Как ты думаешь, стоит сказать им правду?

Ника пожала плечами. Более крупный полицейский теперь взвешивал сыры и записывал результаты в блокнот. Она не была уверена, что они достаточно вооружены для оглашения правды.

– Надеюсь, ты доволен, – проревел полицейский, обращаясь через весь участок к парню в соседней камере. – Вход в «Мир еды» тебе закрыт пожизненно из-за этого трюка с сыром.

Он произнес эти слова так зловеще, словно исключение из сети магазинов органических продуктов – это самое суровое из возможных наказаний.

Мальчик закатил глаза. Офицер нахмурился.

До Ники наконец дошел смысл сказанного Интегралом. Насколько вероятно, что их на самом деле отправят в тюрьму для несовершеннолетних? Нет! Их выпустят под залог до судебного заседания. А кто внесет залог? И возможно ли освобождение под залог, если у них нет паспортов? И если они несовершеннолетние? Ника лихорадочно вспоминала все, что она когда-либо видела по телевизору о таких ситуациях. Будут ли вызывать их родителей? И насколько вообще обеспокоятся приемные родители Интеграла его судьбой?

У Ники защемило сердце, когда она подумала о своей маме. «Надеюсь, она получила записку».

– Мы ничего не можем им сказать, – прошептала Ника. – Не в этой ситуации, когда Квинн и Эмбер в руках у Чеда.

– Думаешь, они продолжат миссию без нас? Если мы не сможем выбраться отсюда? – спросил Интеграл.

– Может быть, они заплатят за нас залог, хотя это рискованно. Кэрол могла выдвинуть обвинения – если ей удалось сбежать от Чеда.

– Ну, я не думаю, что они просто бросят нас здесь на произвол судьбы, – сказал Интеграл с надеждой.

Усатый полицейский сверился с какой-то бумажкой.

– Я разберусь с тобой позже, любитель бри, – пошутил он и сам расхохотался своей шутке; напарник поддержал его смехом. – А вы… – Взгляд его остановился на Нике и Интеграле, глаза прищурились. – «Взлом и проникновение в жилище»…

Ника не могла определить, это утверждение или вопрос.

– Мы все еще пытаемся найти хозяйку дома… – продолжал офицер.

Куда делась Кэрол Хем? Интеграл вопросительно посмотрел на Нику.

– Я имею право на телефонный звонок? – спросил Ника.

– Нет необходимости, – покачал головой сержант. – Поскольку вы оба несовершеннолетние, мы освободим вас под опеку вашего отца.

Рука Ники инстинктивно потянулась к ее личным жетонам. У нее словно пол под ногами качнулся.