— А, так ты мой мозг тренируешь?

Он засмеялся, посмотрел через плечо и сказал:

— Язык у тебя…

— У тебя тоже, когда разговоришься. Ясно. Хочешь быть бесстрашнымпартизаном, не колись. Буду тренировать свой мозг. Он, кстати, устал и спатьхочет. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил он.

Я повозилась немного, устраиваясь поудобнее, и блаженнозакрыла глаза.

Мне приснился сон. Такие сны меня давно не посещали, с техсамых пор, как поцелуи со знакомым мальчиком в подъезде отошли в далекоепрошлое. Наверное, по этой причине сон произвел сильное впечатление.

Комната была залита светом, луна, не правдоподобно огромная,смотрела в окно. А мне было холодно. Я приподнялась с пола и увидела Полифема,он сидел на своей постели, привалясь спиной к стене, и смотрел на меня. Глазаего были очень яркие и странно блестели. «Чудной сон», — подумала я. Итоже села. Было очень тихо, только мои зубы стучали, и я засмеялась, так этобыло смешно, и сказала:

— Бог ты мой…

— Озябла? — спросил Полифем своим странным,медово-вкрадчивым голосом. Я кивнула. — Хочешь, согрею?

— Хочу, — ответила я.

Далее сон выходил совершенно неприличным, долгим и чересчурправдоподобным. Но размышлять об этом не хотелось. Глупо подходить к снам собычными мерками.

Проснулась я, когда солнце перевалило за крышу домика. Онпрогрелся, так что под двумя одеялами было жарко. Тут я вспомнила о сновидениии замерла. А вдруг это и не сон вовсе? Осторожно протянула руку и открыла одинглаз. На своем матрасе я пребывала в одиночестве. Вздох облегчения не замедлилвозникнуть в моей груди. Уже с большей уверенностью я приподнялась и посмотрелавокруг. Полифем лежал на своем матрасе, одеяло сбилось, подушка на полу. Матрасшили, явно на него не рассчитывая. Спал он сладко и вроде даже улыбался, лежана животе и раскинув руки. «Интересно, что ему снится?» — подумала я. Встала начетвереньки и одежду пощупала. Полифем тут же поднял голову.

— Привет, — сказал, прищурив глаза. —Проснулась?

— Ага, — только и смогла ответить я. — Джинсыне высохли, — добавила я несколько суетливо и опять на негопокосилась. — А футболки и куртки сухие. Кроссовки, конечно, надеватьпротивно.

«Чего это я так много болтаю?» — Я вздохнула.

— Отвернись, — сказал Полифем. — Оденусь.

"Сон, — обрадовалась я, — иначе просьбаотвернуться выглядит глупой… Может, он такой стеснительный… Да уж,стеснительный, это как раз про него, — мысленно фыркнула я ипокраснела. — Нет, это никуда не годится, надо выяснить… Как? Может,спросить: «Коля, извини, ты ночью спал со мной?» — «Нет, дорогая». — «Какжаль».

Бывают сны такими яркими? Сильный стресс, начало простудногозаболевания дали подобный эффект… Ага… молчи лучше.

Никакого намека на свинцовую тяжесть, что бывает обычнонаутро после чересчур тяжелого дня. Кости, конечно, ноют, но приятно, хочетсяпотянуться и мурлыкать.

— Я не смотрю, одевайся, — сказал он. Приснилось,слава Богу… Я торопливо оделась, косясь через плечо.

— Готова, — сказала с избытком энтузиазма и отводяглаза в сторону. «Вот сейчас возьму и спрошу».

— Выспалась? — поинтересовался он.

— Да, — ответила я лаконично. — Скольковремени?

— Почти два.

Во сне утро мы встретили вместе… Вроде бы я выспалась, иголова не болит как от бессонной ночи… «Или спроси его, или кончай ломатьголову». Я проверила сумку, потом вернула вещи на свои места, и домик приобрелтот вид, который имел перед нашим вторжением.

— Ну вот, вроде бы все. — Я подхватила сумку ивзглянула на Полифема. Щетина придала физиономии особо злодейский вид. Конечно,он не красавец, но… в конце концов, красивый мужик, это как физически сильнаяженщина, может, и хорошо, но вовсе не обязательно…

— Идем, — позвал он, мы вышли через заднюю дверь иотправились по тропинке в сторону леса. Ограды с этой стороны вовсе не было:тропинка вела к крутому берегу реки и сворачивала вправо. — Естьхочешь? — спросил Полифем.

«Вот черт, называть его так нехорошо, а Колей непривычно».

— Не очень, — ответила я. — Уже перехотелось.

— Куда ведет тропинка, не знаешь? — опять спросилон.

— Знаю. На соседнюю турбазу. Она тоже в лесу, километрадва от шоссе. Там остановка. Южнее деревня Лапино, большая, оттуда до районногоцентра ходит автобус.

— Дороги могли перекрыть. Времени на это было у нихдостаточно.

— Да, долго мы спали, — туманно заметила я.

— После такой ночки…

«После какой?» — хотелось спросить мне, но я себя за языкпоймала. «После погонь и перестрелок, несчастная. Все, это был сон, и забудь онем поскорее… Эротические фантазии одинокой женщины… Забудешь, как же, когда онидет рядом».

— У тебя есть план? — осторожно спросила я. Онкивнул. — Какой?

— Самый простой: выбраться из области. Подойдет любойкрупный город, а там посажу тебя в автобус или поезд, что предпочтешь.

— Самолет, — сказала я. — Полечу на Камчатку.

— У тебя там кто-то есть? — спросил он без улыбки.

— Нет. Просто это далеко.

— Разумно, — согласился Полифем.

— Я тебя вот что спросить хотела, — началая, — тот парень на крыльце… это ты его? — Он повернулся, довольнодолго смотрел на меня.

— Я должен был войти в дом тихо…

— Конечно, — кивнула я и нос почесала. Мы все ещешли вдоль реки, тропинка то шла по самому берегу, то удалялась в глубь леса.

— Красиво здесь, — вздохнула я.

— Такими темпами мы отсюда долго не выберемся.

— Что делать прикажешь? Крылья ни у тебя, ни у меня, кнесчастью, не выросли.

— Крылья бы неплохо, но снизу вполне подстрелить могут.

— Оптимист ты, Коля.

— Да я такого слова даже не знаю. — Вдруг оностановился и сделал знак молчать, я испуганно замерла.