— Ты сможешь открыть?

— Конечно. Только не голыми руками. Поехали к Цыгану.

— Здорово, что мы его нашли, правда? — сказала я.

— Еще бы. — Особой радости в нем не ощущалось,впрочем, Полифем человек на редкость спокойный, и я не ожидала, что увижу еговесело скачущим на одной ноге, но отсутствие всяких эмоций понемногу начиналобесить. — По объездной быстрее получится, — сказал он, выезжая излабиринта гаражей.

— Пост ГАИ, — напомнила я, — ночью вполнемогут прицепиться. — Наживать неприятности сейчас как-то особенно нехотелось.

— Объедем, я там дорожку знаю, вдоль реки. И сразу наЦыганский поселок.

Я молча кивнула. Дорога заняла минут тридцать. Цыганскийпоселок возник неожиданно, ровное поле — и вдруг впереди темные силуэты домов.Мы подъехали к развалюхе Цыгана и через калитку подошли к дому. Из темноты слаем выскочили две огромных собаки. Полифем свистнул, и они побежали рядом снами, поглядывая на него и виляя хвостами. В одном окне горел свет. Николайпостучал по стеклу, и мужской голос спросил:

— Кто?

— Свои, открывай. — Мы свернули за угол и увиделисветлый прямоугольник распахнутой двери. На пороге стоял человек и ждал нас. —Здорово, Жора, — сказал Полифем, и молодой мужчина ответил:

— Здравствуй, Коля. Рад тебя видеть.

Был он худым и низкорослым и с такой пышной шевелюрой, чтодаже мои волосы показались крысиным хвостом. Может, из-за несоответствия повиду большой головы и тщедушного тела он производил комическое впечатление. Нокомиком точно не был, глаза смотрели цепко и настороженно, а лицо вполне быподошло капитану пиратского брига, не хватало красной банданы и серьги в ухе.Тут я заметила, что серьга в ухе имеется, и вздохнула Бог знает почему:волосатый вызывал томление.

— Отец спит? — спросил Полифем.

— Нет, сейчас позову.

— Посиди здесь, — сказал Полифем, когда Жоравышел. — Мне с мужиками переговорить надо. — Я кивнула и устроиласьвозле стола. Сразу же захотелось есть, но попросить я сочла неприличным.

Тут я услышала голос Цыгана, говорили в соседней комнате, нослов не разобрать. В кухню заглянул волосатый Жора и махнул мне рукой. Яподнялась, пошла за ним и оказалась в небольшой комнате, где стояли стул ифотоаппарат со штативом.

— Садись, — сказал Жора, включил лампу, немного еепоправил, задумчиво посмотрел на меня и пошел к фотоаппарату.

— Это что, снимок на память? — удивилась я.

— Ага, — кивнул он.

— А я не хочу.

— Коля, — позвал лохматый.

— Полифем заглянул в комнату и сказал:

— Делай что говорят. Потом объясню.

— Хорошо. — Я пожала плечами и села, глядя передсобой. — Профиль, анфас?

— Вот так и сиди, — заявил он мне. Тут вновьПолифем появился.

— Все? Поехали.

— Зачем фотография? — спросила я уже в машине.

— На паспорт. — Я немного пошевелила мозгами иозадачилась.

— На липовый, что ли?

— Паспорт будет настоящим. Можешь мне поверить: лишняябумажка никогда не помешает.

— А фамилия моя? — Тут мне стало неловко, и язамолчала. Примерно в то же время до меня дошло, что машину мы успели сменить.Эта опять была «восьмерка», но темно-фиолетовая. — А почему машинадругая? — спросила я.

— На эту документы есть.

— Разумно. — Бог знает отчего, но я продолжалатомиться. Наконец въехали в кооператив. Теперь моя помощь не понадобилась,Николай быстро нашел нужный гараж.

— Сиди в машине, — сказал он, прихватил холщовуюсумку и вышел. Я приготовилась ждать, но он почти сразу позвал меня. Дверьгаража со скрипом открылась, и вспыхнул свет. Я торопливо вошла, упротивоположной стены стояли три колеса с дисками.

— В том, что ближе к стене, — сообщила я.

— Прикрой дверь, — кивнул Полифем, оглянулся,нашел монтировку и принялся за работу.

Через несколько минут диск был отброшен в сторону, a вобразовавшейся полости я увидела пачки долларов.

— Да, от такой запаски не отказываются, —усмехнулся Полифем. Пачки валялись на полу. — В машине, на заднем сиденье,сумка, принеси. — Я сходила за сумкой, а когда вернулась, он уже разложилпачки ровными рядками и сказал удовлетворенно:

— Все.

— Рада за тебя, — кивнула я в ответ. Он переложилденьги в сумку, застегнул «молнию» и поднялся.

— Идем, — выключил свет и запер гараж на личину,сломанный замок ногой отшвырнул в сторону. «Теперь самое интересное», —мысленно усмехнулась я, устраиваясь на своем месте. Полифем занял свое, завелмашину, и мы поехали. «Куда?» — еще вопрос. Через несколько минут я его задала:

— Куда едем, Коля?

— Потерпи. Скоро увидишь.

— Ясно. К дяде Юре. Он жив?

Полифем кивнул:

— Конечно.

— Значит, он решил ненадолго умереть, чтобы друзья недосаждали, пока ты ищешь деньги? — Он опять кивнул. — Ребят в поездеты убил?

— Я.

— Зачем?

— Вы были в купе втроем. Кто свистнул деньги, не труднодогадаться.

— И Макса ты? — сглотнув, спросила я.

— Его нельзя было оставлять в живых. Твоего Макса всеравно бы нашли и душу вытрясли. А он знал про тебя, значит, был опасен.

Я смотрела прямо перед собой, чувствуя, как волосы назатылке начинают шевелиться. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы задатьследующий вопрос.

— На кого ты работаешь?

Он как-то странно посмотрел, пожал плечами и ответил:

— Я думал, ты знаешь…

— Да ничего я не знаю… — Я зябко поежилась, неотрывноглядя в окно. — Случай, отпусти меня. Пожалуйста. Я уеду сегодня же кчерту на кулачки, и никто никогда обо мне не узнает. Деньги у тебя, неужели такважно, привезешь ты меня или нет? — Я закусила губу, справилась с дыханиеми попросила еще раз:

— Отпусти.

— Все надо доводить до конца, — мягко сказалон. — Давай кончим всё это.