алфавит, но гораздо реже нас учат располагать вещи в алфавитном порядке: тем не менее мы вдруг обнаруживаем (как месье Журден), что все время этим занимаемся.

Алфавитный порядок – не самоцель, а инструмент. Это система, позволяющая упорядочить большие объемы информации и сделать их доступными пользователям, которые нам неизвестны и которые, в свою очередь, ничего не знают о взглядах и намерениях людей, создавших и упорядочивших эту информацию. По-прежнему существует множество способов организации, хранения и поиска информации, иногда – сообразно ее появлению, иногда – в соответствии с тем, как она преобразуется. Таксономия Линнея и Периодическая таблица Менделеева являются системами наименования и классификации. Десятичная система Дьюи классифицирует, но не называет. Большинство музейных выставок представляют собой системы организации, классификации и представления. Карты являются системами представления и преобразования, так же как графики, схемы и гистограммы. Важен не конкретный метод, но метод как таковой, какой-нибудь метод. «Человеческий разум функционирует, усваивая такие произвольные и полезные инструменты как своего рода сетку, на которой можно расположить знание и из которой его можно извлечь», – писала романистка А. С. Байетт[570]. Мы думаем, следовательно, мы классифицируем.

Поскольку существует организация, существует и ее восприятие. Один историк записал немецкую пословицу ХIХ в. Wie man berichtet, so geschehe – «Как рассказывают, так и случилось», то есть отчет о событии или его восприятие делают его реальным[571]. При всей своей вездесущности алфавитный порядок редко становится объектом рефлексии или рассказа. Скорее, его упускают из виду, так что в течение восьми веков активной службы он продолжал оставаться невидимым. Следовательно, для большинства людей он и не мог быть особенно важным, представляя собой систему, которая ничего не стоила и одновременно ценилась выше всех других.

В 1947 г. Уинстон Черчилль произнес свое знаменитое высказывание: «Многие формы правления были и еще будут опробованы в этом мире греха и скорби. Никто не утверждает, что демократия совершенна или всеведуща. На самом деле, можно сказать, что это худшая форма правления, если не считать всех остальных, к которым прибегали время от времени»[572]. Так же, вероятно, обстоит дело с организацией и классификацией. Мы можем сказать, что из всех рассмотренных нами методов – иерархического, категориального, географического, хронологического, алфавитного – последний более всего приблизился к общедоступному, эгалитарному способу классификации и, следовательно, является худшей формой классификации и организации, за исключением всех остальных, которые когда-либо опробовало человечество.

Наше исследование извилистого пути в поисках алфавитного порядка напоминает о мудрости из Книги Откровения, написанной более двух тысячелетий назад. «Я – Альфа и Омега, начало и конец, первая и последняя»: первая и последняя буквы алфавита и все, что находится между ними, изображают Вселенную, которую мы можем упорядочить, знание, которое мы можем закрепить, чтобы позже вернуться к нему или передать другим. Исидор Севильский понимал это, когда писал, что письмо было создано «для того, чтобы сохранять память о вещах. Чтобы [вещи] не оказались в забвении, их связывают буквами»[573].

Для нас, представителей западной цивилизации, наши знания, наше образование, все, что мы видим, делаем или помним в своей жизни, создавалось, сохранялось, добывалось и востребовалось так или иначе в алфавитном порядке. Чтобы все эти вещи не были забыты в будущем, давайте вслед за Исидором свяжем их буквами.

Хронологическая таблица

Приведенные ниже даты, особенно для начального периода, могут быть приблизительными.

Благодарности

Как обычно бывает, моя признательность намного больше моей способности благодарить.

Я благодарна, прежде всего, кураторам выставки Джозефа Корнелла в Королевской академии Лондона (2015 г.) за то, что они заставили меня по-новому взглянуть на проблему категоризации и классификации, а также творчеству самого Джозефа Корнелла за то, что оно помогло мне осознать, насколько необычно само понятие классификации.

Что касается более практической помощи, я благодарна декану Антонии Майони и Университету Макгилла в Монреале (Канада), где я провела лето в качестве приглашенного исследователя и где смогла собрать основной материал для этой книги. Я также благодарю доктора Ричарда Крусса – общением с ним было отмечено начало моего пребывания в Монреале. Кристофер Лайонс, глава Отдела редких книг и особых коллекций, вместе со своей командой принял меня очень радушно, так что я благодарна им, и особенно Мелиссе Комо, которая не единожды терпеливо водила меня по отделу. Я также благодарна заместителю декана Натали Кук, профессору Фейт Уоллис и доценту Тревору Понечу за интересные беседы и полезные подсказки.

Я не меньше обязана другим учреждениям. Лондонской библиотеке и Британской библиотеке, их исключительно внимательным сотрудникам. Господину Вольфгангу Майеру из Государственной городской библиотеки Аугсбурга, который помог мне сканами и сведениями о каталоге библиотеки Иеремии Мартиуса. Джозефу Гердеману из Отдела межбиблиотечного абонемента Чикагского университета, который любезно обошел правила, чтобы сделать для меня PDF-копию одной брошюры, которую мне иначе было не достать.

Симон Моллеа проявил великодушие к моему рудиментарному – если не сказать хуже – знанию латыни и усовершенствовал мои переводы. Его помощь была неоценима, и я благодарю профессора Мэтью Фокса, представившего меня ему. Питер Джилливер, сотрудник «Оксфордского словаря английского языка», поддерживал со мной весьма полезную и увлекательную переписку по электронной почте, хотя я уверена, что у него было много более насущных дел. Шон Уайтсайд и Тобиас Хохейзель были бесконечно терпеливы к моим вопросам, касающимся переводов с нидерландского и немецкого. Я чрезвычайно благодарна им всем.

Судья Николас Касирер, профессор Фейт Уоллис и Эдвард Тэннер снабдили меня экземплярами своих сочинений, после того как поиски в вышеуказанных библиотеках не увенчались успехом. Хейди Граф нашла для меня изображение рекламного проспекта Фрошауэра и объяснила мне его организационные принципы. Жан-Жак Субрена просвещал меня по части китайских иероглифов, пиньинь и компьютерных технологий. Профессор Люси Фриман Сэндлер сообщила мне о своей статье, которую я, к сожалению, упустила из виду, и сделала для меня скан одной иллюстрации. Кэролайн Шентон любезно ответила на запоздалый вопрос про фонды и архивную деятельность. Я также благодарна всем им.

Я благодарю сотрудников издательства Picador Books: Николаса Блейка, Нила Ланга, Филиппу Макьюэн, Линдси Нэш и бесценную Шарлотту Грейг, которая всегда, сохраняя спокойствие, держала все под контролем. Наконец, я должна поблагодарить своего агента Билла Гамильтона из фирмы A. M. Heath, а также редактора Рави Мирчандани