— Роза… — Мия дрожала, в ее голосе звучал страх, ибоялась она меня, не стригоев. — Роза, нужно уходить. Пошли.

Я перевела взгляд на останки Исайи, несколько мгновенийсмотрела на него, а потом, все еще с мечом в руке, медленно сползла к телуМейсона.

— Нет, — прохрипела я. — Не могу оставитьего. Вдруг придут другие стригои. — Глаза горели, точно я отчаянно хотеларасплакаться. А может, и не поэтому, не знаю. Жажда крови все еще бурлила вомне, жестокость и ярость — единственные эмоции, на которые я была способна.

— Роза, мы потом вернемся за ним. Другие стригои ивпрямь могут прийти. Значит, нужно уходить.

— Нет, — повторила я, не глядя на нее. — Я неброшу его одного.

Свободной рукой я погладила Мейсона по волосам.

— Роза…

Я вскинула голову.

— Уходи! — закричала я. — Уходи и оставь насв покое.

Она сделала несколько шагов вперед, и я вскинула меч. Оназамерла.

— Уходи, — повторила я. — Найди остальных.

Мия медленно попятилась к двери, бросила на меня последний,отчаянный взгляд и выбежала наружу.

Наступила тишина. Я перестала изо всех сил стискиватьрукоять меча, но не выпустила его из руки. Навалилась на тело Мейсона, положилаголову ему на грудь, безразличная ко всему: к миру вокруг, к самому бегувремени. Может, прошли секунды, может, часы. Я не осознавала этого. Неосознавала ничего, кроме того, что не могу бросить Мейсона. Я пребывала визмененном состоянии — только оно позволяло мне хотя бы отчасти отгородиться отощущения ужаса и горя. Мне не верилось, что Мейсон мертв. Мне не верилосьтакже, что я сама породила смерть. Пока я отказывалась признавать и то идругое, мне удавалось обмануть себя, что ничего не произошло.

В конце концов послышались шаги и голоса. Я подняла голову.В дверь потоком вливались люди, много людей. Я не узнавала никого из них, номне и не требовалось. Они представляли собой угрозу, от которой я должна былазащитить Мейсона. Двое направились ко мне, и я вскочила, вскинув меч и защищаялежащее у моих ног тело.

— Не подходите! — предостерегающе сказалая. — Держитесь подальше от него.

Они продолжали приближаться.

— Назад! — закричала я.

Один остановился, другой нет.

— Роза, — мягко произнес голос, — положи меч.

Руки задрожали. Я сглотнула.

— Оставьте нас.

— Роза!

Снова тот же голос, голос, который я знала когда-то. В концеконцов почти против воли я начала осознавать, что происходит вокруг. Взглядсфокусировался на лице стоящего передо мной человека. Карие глаза Дмитрия, еговзгляд, мягкий и одновременно решительный, был прикован ко мне.

— Все в порядке, — произнес он. — Теперь всебудет в порядке. Можешь положить меч.

Руки задрожали еще больше, с такой силой я вцепилась врукоятку.

— Не могу. — Говорить было больно. — Не могуоставить его одного. Я должна защитить его.

— Ты его защитила, — сказал Дмитрий.

Меч выпал из руки, с громким клацаньем ударившись одеревянный пол. Вслед за ним я опустилась на четвереньки, страстно желаязаплакать, но слезы не приходили. Дмитрий обнял меня и помог встать. Вокруг насзвенели голоса, и одного за другим я узнавала людей, которым доверяла. Дмитрийпотянул меня к двери, но я была не готова уйти. Вцепилась в его рубашку, комкаяткань. Одной рукой обнимая меня, другой он погладил мои волосы и отвел их отлица. Я прислонила к нему голову, а он все гладил и гладил меня по волосам,бормоча что-то по-русски. Я не понимала ни слова, но мягкий тон действовалуспокаивающе.

Стражи разбежались по всему дому, осматривая каждый егодюйм. Двое подошли к нам и опустились на колени рядом с телами, на которые я нежелала смотреть.

— Это она сделала? Обоих?

— Меч сто лет не затачивали!

Странный булькающий звук вырвался из моего горла. Дмитрийуспокаивающе сжал мне плечо.

— Уведи ее отсюда, Беликов, — произнес за егоспиной женский голос, хорошо знакомый голос.

Дмитрий снова сжал мне плечо.

— Пошли, Роза. Пора.

На этот раз я подчинилась. Он вывел меня из дома; каждый шагдавался с болью и трудом, но Дмитрий поддерживал меня. Разум все ещеотказывался признавать реальность происшедшего. Все, что я могла, — простобездумно следовать указаниям.

В конце концов я оказалась в одном из самолетов Академии.Двигатели взревели, когда самолет взлетал. Дмитрий пробормотал, что сейчасвернется, и оставил меня одну. Я смотрела прямо перед собой, как будто изучаядетали переднего сиденья. Кто-то сел рядом и накинул мне на плечи одеяло.Только тут я осознала, как сильно дрожу, и плотнее закуталась в одеяло.

— Я з-з-замерзла… Почему я так замерзла?

— Ты в шоке, — ответила Мия.

Я повернулась и посмотрела на нее. Светлые кудри, большиеголубые глаза… Что-то в ее облике пробудило во мне воспоминания. Внезапно всеразом навалилось на меня. Я плотно зажмурилась.

— О господи… — Я открыла глаза и снова посмотрелана Мию. — Ты спасла меня… спасла, когда взорвала аквариум. Это наверняка твоихрук дело. Тебе не следовало возвращаться.

— А тебе не следовало бросаться за мечом.

Справедливо.

— Спасибо, — сказала я. — То, что ты сделала.Никогда не думала, что такое возможно. Блестящий ход.

— Я и сама не знала, что такое возможно, —задумчиво, с печальной улыбкой сказала она. — Вода не годится как оружие,помнишь?

Я подавилась смехом, хотя сейчас те мои слова вовсе неказались смешными. Больше нет.

— Вода — замечательное оружие, — заявила я. —Когда мы вернемся, тебе обязательно нужно научиться использовать ее.

Ее лицо просияло, в глазах пылала страсть.

— Мне ужасно хочется этого. Больше всего на свете.

— Мне очень жаль… Ну, из-за того, что случилось с твоеймамой.

— Тебе повезло, твоя еще жива, — прошепталаМия. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

Я отвернулась и снова уставилась на переднее сиденье. И самаиспугалась, услышав, что говорю:

— Хотелось бы увидеть ее.

— Она здесь, — с оттенком удивления сказалаМия. — Она прибыла с посланной сюда группой. Ты не заметила ее?

Я покачала головой. Мы помолчали. Потом Мия встала и ушла.Спустя минуту кто-то опустился на соседнее сиденье. Мне не требовалосьсмотреть, чтобы понять, кто это. Я просто знала.

— Роза! — позвала мать.