– Ого! – вежливо восхитилась Кристина.

– Да, да, – удовлетворенно кивнул Лайонел. – Все эти этапы я уже преодолел. Дело за малым – за проверкой выдвинутых гипотез. И тут, сами понимаете, все упирается в деньги. Вернее – в их отсутствие.

Кристина не удержалась и сделала большой глоток из стакана, принесенного Мэрион. Вода была теплой и безвкусной. Это же надо какой придурок! Просаживает огромные деньги в лотерею, прикрываясь научными выкладками. Он же, как наркоман, готов пойти на все, лишь бы удовлетворить свою страсть. А Мэрион? Неужели она не понимает, что ее брат слетел с катушек? Вроде не похожа на полную дуру.

Мэрион сидела за небольшим столиком с круглой столешницей, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. Казалось, все ее внимание было сосредоточено на Лайонеле.

Разговор, словно никем не поддерживаемый костер, угасал. Говорить было не о чем. И все-таки Кристина постаралась.

– У вас очень красивый дом, – сказала она, обводя глазами холл.

– Это дом нашего отца, – безразличным тоном отозвалась Мэрион. – Мы с Лайонелом живем на юго-востоке. Шир, если это о чем-то вам говорит. Никогда не хотела здесь жить. Шум моря, неформальные серферы… Не очень хорошее соседство.

Кристина вспомнила пустые, будто вымершие, улицы и недоверчиво пожала плечами:

– Может быть, вы и правы.

С каждой минутой ее все сильнее беспокоили странные метаморфозы, произошедшие в облике и в поведении Мэрион. Бесцветный голос, спокойный вид, расслабленная фигура абсолютно не вязались с тем, какой она встретила их с Оливером четверть часа тому назад. Ее как будто подменили. Даже бровь была абсолютно неподвижна, как после порции ботокса. Женщина по-прежнему сидела нога на ногу. Зеленовато-желтое сабо с рисунком под змеиную кожу, свободно висевшее на пальцах ноги, медленно покачивалось словно маятник гипнотизера. Кристина поймала себя на том, что, не отрываясь, следит за движением этого сабо – вверх-вниз, вверх-вниз…

«Тянет время, чего-то ждет», – промелькнула мысль, и Кристина резко встала, мотнув головой, чтобы отогнать наваждение.

– И все-таки мне хотелось бы жить вот так – на берегу океана, – сказала она, подходя к окну.

Порыв ветра бросил ей в лицо невесомый тюль, она на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела картину, которая заставила ее закричать во всю силу легких:

– Лина-а-а!

Девушка стояла по колено среди волн, с шумом накатывающихся на берег. На ней было то самое темно-синее «дизайнерское» платье, в котором Кристина впервые увидела ее в аэропорту. Узкое, сковывающее движение, совсем не пригодное для заплывов.

Следующая волна, более сильная, чем предыдущие, сбила ее с ног.

– Лина-а-а! – Подстегиваемая собственным криком, Кристина бросилась на помощь подруге. Ноги вязли в песке, сердце стучало словно колокольный набат, а глаза безуспешно пытались отыскать в белоснежной пене темно-синее пятно. Оливер оказался проворнее. Обогнав Кристину, он с криком «Вижу ее!» бросился в воду.

«Он же не умеет плавать», – промелькнуло в голове у Кристины. На ходу скинув туфли, она бросилась в воду и тут же была атакована мощной волной, сбившей с ног и накрывшей с головой. Вынырнула, перевела дух и нырнула снова, вглядываясь в нефритовую мглу. В ушах гулко отдавались удары сердца. Прямо перед ней вздувалась пузырем рубашка Оливера. Маленький Коллинз оказался жутко тяжелым. Кристина, как смогла, ухватила брата за редкие волосы и отчаянно заработала ногами. Поверхность оказалась совсем рядом. Выглядел Оливер как настоящий утопленник: бледное лицо, закрытые глаза.

– Дыши! – закричала Кристина, и в это время крепко сжатые посиневшие губы дрогнули:

– Я держу ее…

– Держи крепче! – крикнула Кристина. Волна накрыла ее с головой, потянула в океан. Кристина попыталась вынырнуть, но сил уже не осталось. И все же она успела увидеть человека, приближавшегося размашистым кролем.

* * *

Она открыла глаза и обнаружила себя лежащей на песке. Рядом, низко опустив голову, сидела Лина. Лицо ее полностью закрывали мокрые пряди волос, но она ничего не предпринимала, чтобы убрать их. Все ее внимание было сосредоточено на бронзовокожем гиганте, вся одежда которого состояла из крошечных черных плавок. Огромными руками он ритмично надавливал на грудную клетку Оливера.

Превозмогая головокружение, Кристина подползла ближе.

– Можно я помогу? Я умею!

– Лучше следить за детьми нужно, дамочка, – зло буркнул здоровяк, не прекращая работы.

– Это мой брат, – пояснила Кристина. – Он доктор…

В это время Оливер захрипел, из горла его хлынула вода, сопровождаемая лающим кашлем. И тогда Кристина заплакала. Тихо, чтобы не вызвать гнев грозного спасателя.

Впрочем, он оказался не таким уж грозным. О том, чтобы Оливеру сесть за руль, не могло быть и речи. Коллинз хоть и пытался хорохориться, но видно было, что чувствует себя неважнецки. И тогда Бак, так он представился, предложил довезти их до дома на своей машине.

В багажнике видавшего виды внедорожника нашлась кипа пахнущих сыростью пледов. Укутав Оливера с головой, Бак, несмотря на его вялые протесты, на руках отнес доктора в машину и устроил на заднем сиденье.

– Зачем? – спросила Кристина у Лины, когда, увязая в песке, они шли за Баком.

– Они сказали, что вы разбились. Ролик в Интернете показали. Авария. Машина ваша с разбитыми стеклами. Мне не было смысла оставаться. Зачем? Ни денег, ни крыши над головой. Они привели нотариуса, и я подписала отказ от наследства. И там были еще какие-то бумаги. Я тоже подписала… Не знаю…

– А Леночка? – спросила Кристина и тут же мысленно выругала себя за бестактный вопрос. Получается, эти уроды сказали Лине, что девочка погибла в аварии. Мэрион видела состояние Лины и, когда ходила за водой, увидела Лину на берегу. Именно этим объясняется ее спокойствие. Она знала, что все получится, нужно только немного подождать.

Садясь в машину, Кристина бросила взгляд на дом Эдгертона. Он был мертв, как и его хозяин. Ничто не выдавало присутствия в нем двух человек, которые, хотя и были физически живы, морально умерли уже очень давно.

* * *

В день отлета из Австралии снова шел дождь. Провожать Кристину приехали мать и Оливер. Тимур уже окончательно пришел в себя, но покидать пределы госпиталя ему пока не разрешали. Перед отлетом Кристина навестила его.

– Увидимся, – сказала она, вымученно улыбаясь и зябко кутаясь в белый больничный халат – после купания в океане ее постоянно знобило.

С Линой они попрощались накануне. Ее взяла на работу бывшая пациентка из госпиталя – Пенелопа Гриффин, писательница женских романов. Одним из условий, выдвинутым ею, было изучение Линой английского языка с приглашенным специально для этого педагогом. Миссис Гриффин, разумеется, не была бы против того, чтобы Лина поехала провожать свою русскую подругу. Но Лина знала, что там будет Оливер, и не представляла, как взглянет ему в глаза.