горло. — Понятно.

Его улыбка расцвела во всю ширь, темная и злая. — Ревнуешь?

— Нисколько.

Я высоко подняла голову и проигнорировала его злобную усмешку.

Только когда мы вошли в лифт, я поняла, что совсем забыла спросить его о неожиданном свидании до того, как мы приехали.

Поскольку два верхних этажа Вальгаллы были закрыты на время осеннего гала-концерта, Данте провел для меня небольшую экскурсию по тем местам, которые мы пропустили во время моего последнего визита, включая спа, крытый боулинг и зал игровых автоматов с редкими старинными играми.

Мне бы понравилось больше, если бы я не была в таком нетерпении узнать, что это за загадочное свидание.

— Ты все еще злишься, что не смогла преподнести мне сюрприз в машине? — спросил Данте, когда мы остановились перед двойными дверями на четвертом этаже.

— Нет. — Да.

— По крайней мере, мы оба получили оргазм от этого, — пробурчал он. — Это была беспроигрышная ситуация.

Смех заиграл в его глазах, когда я смахнула его руку, мое лицо стало горячим, но его мальчишеская улыбка была настолько очаровательной, что я не смогла сдержать раздражение.

— Как я уже сказал, это то, что лучше увидеть, чем рассказать. — Он наклонил голову в сторону закрытой комнаты. — Это многоцелевое помещение клуба. Члены клуба могут зарезервировать его и превратить во что угодно. Здесь был частный концертный зал, выставка старинных фарфоровых кукол...

Мои брови взлетели вверх.

— Один из членов клуба — коллекционер. Не спрашивай. — Он открыл двери. — Надеюсь, это компенсирует ожидание.

Боже мой.

Я резко вдохнула.

Когда он сказал «многоцелевое помещение», я представила себе доски и серый промышленный ковер. Теоретически, я знала, что в Вальгалле не будет ничего такого обычного, но ничто не могло подготовить меня к открывшемуся передо мной зрелищу.

Он превратил комнату в планетарий.

Нет, не планетарий. Виртуальную галактику.

Блестящие звезды рассыпались по парящим стенам и потолку и кружились под нашими ногами. Созвездия усеивали «небо», включая Андромеду, Персея и характерную форму песочных часов, от которой у меня перехватило дыхание.

Орион. Мое любимое.

— В Нью-Йорке нельзя увидеть звезды, — сказал Данте. — Поэтому я привез звезды к тебе.

В моем горле образовался комок эмоций. — Как ты...

Он проследил за моим взглядом до Ориона. Он сверкал впереди и в центре, сияя ярче остальных.

— Я разговаривал с твоей сестрой. Она сказала мне, что он твой любимый. — Он провел меня в комнату. — Очевидно, ты не могла молчать об Орионе, когда была моложе. Это ее слова.

Агнес сказала бы это.

Лицо Данте смягчилось с нехарактерным намеком на неуверенность. — Тебе нравится?

Я переплела свои пальцы с его, моя грудь неописуемо сжалась. — Оно идеально.

За последний месяц у нас было более полудюжины свиданий. Они были самыми разнообразными: от пышных, таких как вертолетная прогулка после молочных коктейлей и ночная поездка на Бермуды, до обычных, таких как прогулка по рынку Челси и шоу в Comedy Cellar.

Но ни одно из них не поразило меня так сильно, как сегодняшнее.

Тот факт, что Данте пошел на то, чтобы устроить это и посоветоваться с моей сестрой, когда он мог бы легко отвести меня в планетарий вместо этого... это затронуло ту часть меня, до которой я не думала, что кто-то может добраться.

Его плечи расслабились, и он сжал мою руку в молчаливом ответе, пока мы шли к центру комнаты, где нас ждала куча одеял, подушек и ужин.

Я опустилась на бледно-голубую подушку, а Данте взял в руки бутылку с вином. Это было...

— Domaine de la Romanée Conti, — подтвердил он. Данте откупорил знаменитое красное и разлил его в два бокала. — Любезно предоставлено сомелье клуба.

Известное своим высоким качеством и ограниченным производством, Domaine de la Romanée Conti, или DRC, было одним из самых дорогих вин в мире. Средняя бутылка стоила до двадцати шести тысяч долларов.

— Выставляем большие пушки, — поддразнила я. — Данте Руссо, ты пытаешься произвести на меня впечатление?

— Зависит от обстоятельств. — Он протянул мне бокал и смотрел, как я делаю маленький глоток. — Получается?

Богатые ароматы ягод, фиалок и кассиса ворвались на мой язык, смешиваясь с тонкой минеральностью и сложной землистостью.

Текстура. Мощный. Элегантный.

Неудивительно, что люди готовы выложить большие деньги за бутылку. Это было лучшее вино, которое я когда-либо пробовала.

— Да, — сказала я, уже пьянея от одного глотка и едва начавшейся ночи. — Очень хорошо.

— Тогда хорошо. — В его глазах заплясало веселье, когда я вернулась за второй порцией. — Ты покраснела, mia cara.

Я была очень чувствительна к красному вину, поэтому обычно предпочитала белое и розовое. Даже от них мое лицо становилось пунцовым после одного-двух бокалов, но DRC было слишком изысканным, чтобы тратить его впустую.

— Это не моя вина, — сказала я, смущаясь. — Это танины.

— Это восхитительно. — Он провел большим пальцем по моей раскрасневшейся щеке.

В животе у меня разлилось тепло.

Ворчливый, задумчивый Данте вырос во мне за последние несколько месяцев. Но милый, игривый Данте? Он был криптонитом для моего сердца.

После ужина я натянула на нас одеяло и положила голову на плечо Данте, наполовину сонная и наполовину под кайфом от свидания. Он обхватил меня рукой за талию, прижав к спине.

Звезды мерцали над нами, как бриллианты на полуночном бархате. Это были проекции, но они выглядели настолько реальными, что я почти поверила, будто мы находимся где-то в пустыне, наблюдаем за небом и слушаем тишину.

— Когда я была маленькой, родители брали нас в поход. — Я не знала, откуда взялись эти слова, но они были как нельзя кстати. — Отец садился за руль, мама брала с собой слишком много закусок, а мы с сестрой пытались разглядеть на дороге номерные знаки как можно большего количества штатов.

Я ненавидела жуков и не была большой любительницей отдыха на природе, но мне нравились эти поездки, потому что мы ездили всей семьей. С тех пор мы перешли на лето в Сан-Тропе и Рождество в Сан-Барте, но я скучала по простоте наших первых семейных отпусков.

— Ночью, когда мы должны были спать, мы с Агнес тайком выбирались из палатки и считали звезды, — продолжала я. — Мы притворялись, что это люди, живущие в небесном царстве, и придумывали для всех них истории.