Место уже было занято псионическими щупами охранников, которые пытливо смотрели мысли всяких, сюда входящих.

Я пошатнулся, возвращаясь в реальность. От моего взора не ускользнули замигавшие красным камеры, мелькнувшие в углах зала. Я уже знал, что они по мою душу, но теперь это не имело значения.

Как сказал Климент, для Пыль-пробуждённых нету вины. Нет наказания. Нет провинности. Зато есть реморализация.

К тому времени, тот самый щуплый мужчина приблизился к нам вплотную, и взял в крепкие объятья старшего пробуждённого, восторженно хлопая его по плечу. На вид ему было лет пятьдесят, но его старила залысина на макушке. Возможно, он был и младше. Морщинки вокруг его голубых глаз разгладились, когда он торжествующе обнял Климента, и приветственно кивнул Кириллу, очевидно, его узнав.

— Живые! — обрадовался он, и ещё раз похлопал по плечу Климента, прежде чем отстраниться. — Мы уже думали, что дела пошли из рук вон плохо! В месте телепортации вас не оказалось. В обширном радиусе — тоже. Зато жуков было столько, что... — он покачал головой, досадливо поморщившись, словно съел кислый лимон.

Наконец, его взгляд остановился на мне, на Артёме и Белке. Он вздохнул, успокаиваясь.

— Выходит, вы не только выжили, но и справились? Эти ребята — Пыль-пробуждённые? Неужто снова двое!? — пытливо спросил он, почему-то более пристально глядя именно на меня.

— Да, Роман, это Пыль-пробуждённые, — помедлив, обронил Климент. — Но это не самое главное. Послушай...

— Все здоровы? Никто не ранен? — не дал ему докончить Роман, тут же наседкой увиваясь вокруг остальных. Похлопав по плечу Кирилла, он вынудил того что-то невразумительно забормотать. Следующей его жертвой заботливости стала Белка.

— Ого, а кто тут у нас такой красивый? Неужели, и вы тоже — Пыль-пробуждённая, или я ошибаюсь? — расплывшись в ухмылке от уха до уха, мужик посмотрел на Аню настолько блестящими смеющимися глазами, что мне немедленно захотелось его пришибить.

— Нет, — недружелюбно бросила девушка, и как-то незаметно просочилась за спины братьев, которые невесть когда успели выступить впереди неё. Назойливый тип вздёрнул брови, и даже чуть не встал на цыпочки, когда Белка скрылась из поля зрения. Но куда бы он ни взглянул, всюду оказывалась чья-нибудь мрачная мина, и его улыбка сама собой стала кислой.

Пантомима задержала нас достаточно долго, чтобы к нашей компании приблизились двое охранников — крепкие даже на вид мужчины держали в открытых кобурах оружие, и встали так, чтобы одного прикрывал другой. Их взгляды скользнули по одинаковым белоснежным балахонам Климента и Кирилла, и ворох льдистых, холодных мыслей вокруг них чуть потеплел, словно разжав хладную хватку.

— Господа, приветствую. Иван Андреев, телепат-надзиратель третьего класса, — представился охранник, ближайший к нам.

Когда я обернулся в его сторону, то увидел мужчину лет тридцати пяти, гладко выбритого и с плотно сжатыми губами на бледном лице. Его карие глаза смотрели на меня сквозь стекла очков, по краям которых бежали синие огни, отражаясь в его зрачках. Он был крупным мужчиной с мощным и широким подбородком и скулами, и был одет в плотный черный комбинезон от горла до пят.

Климент приветственно ему кивнул.

— Климент Старов, — представился он. — Пыль-пробуждённый, телепат-надзиратель первого класса. Со мной — стажёр, и двое новых пробуждённых. Девушка в нашем сопровождении.

— Я уже понял, — несколько неуверенно, охранник дёрнул щекой, продолжая глядеть на меня. И я только сейчас почуял неслышный шелест невидимых щупалец, которые вслепую вились вокруг моей головы, словно силясь проникнуть в закрытую щель моллюска — без толку.

— Что-то не так? — прямо спросил у него Климент. — Нам нужно немедленно на доклад к дежурному.

— Да, — быстро кивнул охранник. Глядя прямо на меня, он указал. — Этот человек не распознаётся средствами наблюдения. Насчёт него нет записей в реестрах. Он — невидимка.

— Час от часу не легче... — вздохнул Климент. Спустя паузу, он отметил. — Это — Антон Захаров, новый Пыль-пробуждённый. Всю его подноготную выяснят в своё время, не беспокойтесь. У нас не было времени заниматься этим в полевых условиях. Пока что он под моей ответственностью.

— Я уже и так доложил дежурному, — оповестил его охранник. — Мы сопроводим вас всех к челноку. Ваш маяк нуль-телепортации заблокирован до выяснения, Климент Александрович.

— Вот как? — замер старший Пыль-пробуждённый, словно слова охранника поставили его в тупик.

Я мигом почувствовал что-то неладное, и бросил острый взгляд в сторону собеседника. Он выглядел так, словно ощущал угрозу, и она исходила не столько от меня одного, сколько и от Климента. Люди в зале смотрели на нас, исподволь, но с некоторым напряжением.

Я только сейчас осознал, что Роман — назойливый знакомец Климента, куда-то пропал. Он нашёлся лишь где-то далеко в стороне, и по его лицу отчётливо разливалась бледность, как будто он запоздало приметил перед собой пехотную мину, чуть не успев на неё наступить.

— Нам известно, что жуки получили в своё распоряжение Проектор, — вдруг обронил охранник, остро посмотрев на Пыль-пробуждённого. Пауза стала тяжёлой. И, как будто, чтобы добить, охранник завершил предложение, тяжело добавив. — Ваш Проектор, Климент Александрович. Это же так он попал в лапы жукам?

Климент резко выдохнул, оглядываясь по сторонам широко раскрытыми глазами, и вытирая непроизвольно выступивший на висках пот. Как ни странно, в его вздохе звучало и облегчение.

— Мой Проектор при мне, — сообщил Пыль-пробуждённый, и в доказательство сунул руку за пазуху, и достал оттуда крошечный шарик, который и показал собеседнику. — Как видите, он здесь.

Глаза охранника изумлённо расширились, перебегая с Проектора на лицо собеседника, и обратно. Казалось, он утратил дар речи.

— Но... тогда... как? — залепетал он, оглядываясь, словно увидел перед собой привидение.

— Полагаю, что со временем мы во всём разберёмся, — в голосе Климента скользнул холод. — Предлагаю, раз уж у вас приказ, вести нас пока на челнок, чтобы не тревожить людей. Только не забудьте доложить старшим, что мой Проектор — при мне... что не меняет того, что у жуков тоже он есть. Как вы понимаете, не мой. Именно об этом я и хотел доложить дежурному.

— Я... вас понял, Климент Александрович, — торопливо отступил надзиратель. Озираясь, он нашёл взглядом своего напарника, и лихорадочно махнул ему головой. — Мне... надо отойти, чтобы доложить. Вас сопроводят.

— Очень хорошо. Тогда пойдёмте, — безмятежно ответил Климент, и я только теперь ощутил, как