– Оставить тебя одну – плохая идея.

– Пойми, пересдача лабораторных назначена на 16, а новогодняя вечеринка начинается в 17. Я уже не успеваю вернуться в общагу, чтобы навести марафет и переодеться, поэтому придется идти к Колобку в праздничном прикиде. И потом, я буду не одна. Ко мне сейчас придет Наташа помочь волосы уложить. Моя рыженькая визажистка целую неделю придумывала, какую бы мне прическу соорудить. И кстати, тебе самому надо привести себя в порядок. Как минимум побриться, – усмехнулась Вероника.

Никита озадаченно потер рукой бороду, а потом, улыбнувшись во весь рот, ответил:

– Да, побриться не помешает, а то ж мне сегодня еще пари выигрывать, неохота тебя колоть. В полночь срок истекает, значит, поцелуй, которого я ждал целые две недели, случится сегодня на новогодней вечеринке.

– Никакого поцелуя не будет, – с лукавой улыбкой ответила Вероника. – И не мечтай. Тем более теперь, когда я знаю, ради чего затевалось пари.

Никита наклонился к самому уху Ники и своим завораживающим шепотом, от которого у нее начинали мурашки по телу бегать, произнес:

– Будет… Я жду…

– Ника, это я, – стукнув пару раз в дверь, в комнату ворвалась Наташа, держащая в руках импровизированный набор начинающего визажиста. – Никита, а ты чего здесь делаешь? – возмутилась она, заметив гостя, присутствие которого будет мешать творческому процессу.

– Ухожу, ухожу, – усмехнулся парень. – Но через час буду. Надеюсь, этого времени вам хватит.

Наташа, как всегда, проявила дисциплинированность и сдала Веронику Никите с рук на руки ровно через час. Молодые люди вышли на улицу и не спеша отправились в Университет. После бессонной ночи было необыкновенно приятно вдыхать бодрящий морозный воздух. Вероника подняла голову вверх – красота! Звезд не было видно, но зато все пространство заполнил сказочный новогодний снегопад – крупные вальяжные хлопья, поблескивая в свете фонарей, лениво опускались на землю… А рядом шел парень, тот, от близости которого замирало сердце, тот, будоражащий шепот которого сводил с ума, тот, в которого ее угораздило влюбиться, тот… подумать только… кого назначили ей в качестве бодигарда. Вот она, причина, по которой Никита все время был рядом, был внимательным и предупредительным. Не глупое пари, а ответственное задание Большого совета. Но от этого не легче. Как бы ей хотелось, чтобы что-то еще, кроме профессиональной обязанности, заставляло его желать быть с ней рядом.

Молодые люди вошли в главный корпус Университета и, сдав одежду в гардероб, поднялись на второй этаж.

– Буду ждать тебя здесь, – Никита пристроился в одно из кресел, напротив двери Синего кабинета. – Удачи.

– Думаю, Колобок не будет меня долго мучить. Наверно, торопится домой – Новый год встречать.

– Как сказать, как сказать, – усмехнулся Никита. – По-моему, он еще не женат. Так что дома его вряд ли ждет супруга с праздничным ужином. А тут такая необыкновенно красивая девушка явится к нему в предновогодний вечер…

– Это комплимент моему внешнему виду? – с иронией поинтересовалась Вероника. – Ну, наконец-то. А я уж думала, ты вообще не заметишь стараний Наташи.

Конечно, Никита заметил. Как он мог не заметить?! У него туманилось в голове от созерцания нежных плавных линий фигуры, подчеркнутых черным с красным облегающим шерстяным платьем. Он с ума сходил от желания прикоснуться губами к трогательному изгибу шеи, открытой благодаря поднятым наверх волосам, уложенным в сложную прическу, оставляющую свободными несколько локонов.

Как он мог всего этого не заметить?! Он заметил, но не мог себе позволить любоваться. Ему была нужна трезвая голова. Он чувствовал – в любую секунду может случиться что-то плохое. Поэтому ему оставалось только запомнить этот миг, чтобы насладиться им потом, когда опасность будет предотвращена.

– Наташа – молодец, – сказал он с грустной улыбкой, понимая, что это немного не то, что хочет услышать его подопечная.

– Ладно, пошла, – бросила Вероника Никите и, постучавшись в дверь, скрылась в Синем кабинете.

Зря Никита переживал, что Колобок будет долго мурыжить его подопечную. Примерно через полчаса она выскочила из кабинета с сияющей улыбкой на губах.

– Пересдала обе лабораторные на пятерки!

– Здорово! Молодец!

– Теперь можно со спокойной душой оторваться на вечеринке! – Вероника вприпрыжку понеслась к лестнице, Никита последовал за ней, и через пару минут они уже были в холле Университета возле огромной елки, где в ожидании начала вечеринки группками толпились студенты.

– Пойдем найдем наших, – предложила Вероника.

Это оказалось не такой и простой задачей, учитывая, что многие были в карнавальных костюмах. И все же Никита издалека заметил одногруппников – помогли опознанию переливающиеся в свете праздничных огоньков золотистые кудри Наташи.

– Ника, ну как, пересдала? – встретила она подругу вопросом.

– Да, две пятерки!

– Ух, умница! Видишь, можешь, когда захочешь, – обрадовалась Наташа. – Кстати, ребят, представляете, кого я только что видела? Димку! Его уже выписали из больницы. Правда, здорово?!

– Еще бы! – согласилась Вероника.

Никиту, в отличие от девушек, эта новость не радовала, а настораживала. Почему сына Бегемотика решили выпустить из-под охраны? Члены Большого совета считают, что шантажисты больше не представляют для Димы угрозы, что они под контролем у ректора? Или парня хотят использовать как наживку?

Этот вопрос нужно было срочно выяснить. И Никита, держа в поле зрения Веронику, оживленно беседующую с Наташей, отправился на поиски Димы. Белобрысый одногруппник сегодня пользовался популярностью, всем хотелось поболтать с ним и расспросить про операцию, поэтому Никите пришлось приложить немало усилий, чтобы под благовидным предлогом оттащить его подальше от толпы для разговора без свидетелей.

– Почему тебя отпустили?

– Сказали, что шантажистов вот-вот обезвредят. Что опасности больше нет.

– Ты уже разговаривал с отцом? Он знает, что ты здесь?

– Разговаривал. Отец не очень доволен, что меня отпустили. Считает, что опасность по-прежнему существует. Велел мне все время быть на людях, не оставаться одному.

– Разумный совет. Я бы на твоем месте ему последовал.

– Да я как-то и сам не хочу пока оставаться один. Как вспомню про ту голограмму – мурашки по коже. Хорошо еще, что она просуществовала недолго.

– Знаешь, чем маловероятнее событие из условного будущего, тем труднее удерживать его проекцию в настоящем. Так что то, что голограмма существовала недолго, говорит о том, что как ты ни настраивал себя на страшный поступок, вероятность, что ты его совершишь, была мизерной.

– Да так и есть. Решиться на такое очень нелегко. А особенно после того, как увидишь свое бездыханное тело на веревке. Знаешь, я после того случая даже поседел. Ну, не полностью, конечно, а прядь седая появилась.