Отчет комиссии Рондона (который еще не полностью опубликован), несколько публичных лекций генерала, воспоминания о путешествии Теодора Рузвельта, который сопровождал его в одной из экспедиций, и, наконец, прекрасная книга Рокетт-Пинту (тогда директора Национального музея) «Рондония», изданная в 1912 году, содержали общие сведения о примитивных племенах, открытых в этом районе. Но с того времени старое проклятье, казалось, снова легло на плато. Ни один профессиональный этнограф не углублялся туда. Казалось заманчивым, следуя телеграфной линии, а точнее тому, что от нее осталось, постараться узнать, кто такие намбиквара и загадочные племена, жившие дальше к северу, и которых никто не видел со времен Рондона, лишь вскользь упомянувшего о них.

В 1939 году интерес, прежде ограниченный племенами побережья и больших речных городов вдоль традиционных путей проникновения внутрь Бразилии, начал обращаться к индейцам плоскогорья. У бороро я убедился в исключительной степени утонченности, с социологической и религиозной точки зрения, племен, которые когда-то воспринимались как носители примитивной культуры. Впервые о них узнали из отчетов исследований немца (ныне покойного) Курта Ункеля, который принял местное имя Нимуендажу и который, после лет, проведенных в деревне жес в Центральной Бразилии, утверждал, что бороро ничем особенным не отличаются от других представителей индейского населения, а просто представляют собой одну из многочисленных его вариаций. Саванны Центральной Бразилии почти на 2000 километров в глубину были заселены уцелевшими племенами поразительно сходной культуры, характеризующейся языком, распавшимся на несколько диалектов одной семьи. Уровень материальной культуры был относительно низким в отличие от социального устройства и очень развитого религиозного мышления. Возможно, это были первые жители Бразилии, или забытые в глубине бруссы, или вытесненные незадолго перед прибытием европейцев в более бедные земли воинственными племенами, пришедшими неизвестно откуда, чтобы покорить побережье и речные долины.

На побережье путешественники XVI века встретили представителей великой культуры тупи-гуарани, которые занимали почти весь Парагвай и течение Амазонки, образуя неправильное кольцо около 3000 километров в диаметре, имеющее небольшой разрыв на парагвайско-боливийской границе. Именно тупи, которые имеют отдаленное сходство с ацтеками, то есть народами, заселявшими долину Мехико, и обосновались недавно в этих землях. В долинах внутренней части Бразилии их расселение продолжалось до XIX века. Может быть, они начали переселение за несколько сотен лет до открытия европейцами, движимые верой, что где-то существует земля без смерти и зла. Они все еще были в этом убеждены, когда к концу XIX века мелкими группами вышли на побережье Сан-Паулу. Они продвигались под предводительством своих колдунов, танцуя и превознося край, где нет смерти, и подолгу воздерживаясь от пищи, чтобы быть достойными его. Как бы там ни было, в XVI веке они упорно отстаивали побережье у ранее занимавших его племен, о которых мы располагаем немногочисленными сведениями, но вполне возможно, ими были жес.

На северо-западе Бразилии тупи соседствовали с другими народами: караибы или карибы, которые были на них очень похожи культурой, но отличались языком, и которые пытались завоевать Антильские острова. Были также араваки, достаточно таинственная группа, более древняя и более утонченная, чем две другие, она образовывала основную часть антильского населения и продвинулась до Флориды. Араваки отличались от жес очень развитой материальной культурой, особенно керамикой и деревянной скульптурой, но при этом были им близки по типу социальной организации. Карибы и араваки опередили тупи в проникновении на континент, в XVI веке они были сосредоточены в Гвиане, в дельте Амазонки и на Антильских островах. Но маленькие поселения по-прежнему существуют внутри страны, на притоках правого берега Амазонки Шингу и Гуапоре. Араваки также имеют потомков в Верхней Боливии, которые, по-видимому, и принесли керамическое искусство к мбайя-кадиувеу, потому что гуана, порабощенные этими последними, говорят на аравакском диалекте.

Пересекая наименее известную часть плато, я надеялся найти в саванне самых западных представителей группы жес и, достигнув бассейна Мадейры, получить возможность изучить новые следы трех других языковых семей на пути их великого проникновения – в Амазонии.

Мои намерения осуществились только частично из-за чрезмерной упрощенности, с которой мы рассматривали доколумбовую историю Америки. Сегодня, после недавних открытий и благодаря годам, посвященным изучению североамериканской этнографии, я лучше понимаю, что западное полушарие должно быть рассмотрено как единое целое. Социальное устройство и религиозные верования жес во многом повторяют верования племен лесов и прерий Северной Америки; впрочем, достаточно давно были отмечены – хотя этому и не придавалось должного значения – соответствия между племенами чако (как гуайкуру) и племенами равнин США и Канады. Совершая каботажное плавание вдоль берегов Тихого океана, цивилизации Мексики и Перу несомненно сообщались на протяжении их истории. Все это было оставлено без внимания, потому что в американских исследованиях в течение долгого времени доминировало убеждение, что проникновение на континент было совершено сравнительно недавно, датируется едва ли не пятым или шестым тысячелетием до нашей эры, и полностью приписывается азиатским народам, пришедшим через Берингов пролив.

Таким образом, исследователи должны были объяснить, как всего за несколько тысяч лет эти кочевники распространились по всей протяженности западного полушария, приспосабливаясь к разным климатическим условиям; как они открыли, освоили и засеяли огромные территории дикими видами растений, которые превратились в их руках в окультуренные табак, фасоль, маниоку, сладкий батат, картофель, арахис, хлопок и маис; и как, наконец, зародились и развились цивилизации в Мексике, Центральной Америке и в Андах, далекими наследниками которых являются ацтеки, майя и инки. Чтобы уместить все это в заданный отрезок, нужно было сократить каждый этап развития до двух веков: так доколумбова история Америки превращалась в непрерывный ряд калейдоскопических картинок, ежесекундно сменяющих друг друга по прихоти теоретика. Специалисты из-за океана словно пытались навязать коренной Америке то отсутствие глубины, которое характеризует современную историю Нового Света.

Подобные теории были опровергнуты открытиями, которые значительно отодвигают дату, когда человек проник на континент. Есть факты, подтверждающие существование ныне исчезнувшей фауны: наземный ленивец, мамонт, верблюд, лошадь, древний бизон, антилопа, рядом с костями которых нашли оружие и орудия из камня. Присутствие некоторых из этих животных в таких местах, как долина Мехико, предполагает климатические условия, отличные от тех, что преобладают в настоящее время, и должно было пройти несколько тысячелетий, чтобы они изменились. Радиоуглеродный анализ археологических останков подтвердил эти предположения об их возрасте. Значит, нужно признать, что человек обитал на территории Америки по меньшей мере 20 000 лет назад; в некоторых местах он начал выращивать маис более 3000 лет назад. В Северной Америке почти везде находят следы присутствия человека, датируемые возрастом от 10 000 до 12 000 лет. Одновременно датировки основных археологических пластов континента, полученные методом радиоуглеродного анализа, отодвигаются от 500 до 1500 лет назад от предполагаемых ранее. Словно японские цветы из сжатой бумаги, которые раскрываются, когда их кладешь в воду, доколумбова история Америки обрела внезапно объем, которого у нее не было.