— Еще чего, у мужчины должен быть хороший аппетит.Когда мужчина мало ест, мозг его занят всякими глупостями, такие типыпо-настоящему опасны. Сытый человек ерундой не занимается. А ты почему неужинаешь? — набросилась она на меня и тут же заревела. — Маня,страшно подумать, что бы произошло, если б не Стас.

— Меня спас Вася, — напомнила я.

— А кто тебя спас от Васи?

— Севрюгин.

— Хорошо, а кто тебя спас от Севрюгина? Жертвоватьсобственной жизнью…

Я только рукой махнула, наблюдая, как Стас просиял при этихсловах, может это игра света, но ей-Богу, вокруг его лба вроде что-тосветилось, наподобие нимба, хотя в тот момент Стас скорее напоминал кота:сытого, довольного и весьма упитанного.

— А как ты оказался в квартире? — неожиданноспросила я. Неожиданно, потому что ранее данный вопрос просто не приходил мне вголову.

— Я почувствовал, что ты нуждаешься в помощи, — счувством сообщил он. — Нас связывают невидимые нити, сердце с сердцем,душу с душой.

— Молоть языком в четыре утра не каждый может, —восхитилась я, — ты достоин книги рекордов Гиннеса. Стас погрустнел, анимб вокруг его головы потух.

— На самом деле у меня было предчувствие, —серьезно сообщил он. — Тебе не понять. Такое бывает, если любишь кого-топо-настоящему. Не успел я отъехать от дома, как начал беспокоиться. Еще этителефонные звонки. Мне они показались подозрительными. Чем дальше я удалялся отдома, тем беспокойнее мне становилось и я, в конце концов, решил вернуться, ачтобы ты не злилась, намеревался сказать, что забыл свой телефон. Дверь была незаперта и это меня здорово разозлило, ведь я просил тебя быть поосторожнее.Вхожу и вижу какого-то хмыря, которого знать не знаю, зато он похоже знаком сомной. Здравствуйте, говорит, Станислав Геннадьевич, ну я ему в глаз на всякийслучай, он затих на полу, а я в комнату, ты как раз вскрикнула…

— Откуда у тебя пистолет? — сурово спросила я.

— Так он газовый. Между прочим, зарегистрирован. И ненадо так смотреть. Я перед законом совершенно чист, сначала менты придолбались,теперь ты…

— Это любовь, — заявила Ритка не к месту и вновьпогладила Стаса по голове. — Только когда мужчина любит по-настоящему он…

— Заткнись, — попросила я.

— Не смей со мной так разговаривать, — возмутиласьРитка. — Я тебе почти что мать. И я получше тебя знаю. Тебе надо выйтизамуж. Немедленно.

— О, Господи, — простонала я и пошла с кухни.

— Слушай, что мама говорит, — заорал вдогонкуСтас. — Мама плохого не посоветует.

Я с трудом разделась и встала под горячий душ. Если бы ямогла спать стоя, то наверное бы уснула. Любое движение мне давалось с трудом,поэтому я просто завернулась в полотенце и прошлепала в комнату, где спаланакануне. Кровать была заправлена.

— Рита, — позвала я в отчаянии, плюхаясь в кресло.И уснула. А проснулась оттого, что включился телевизор, повернула голову иобнаружила рядом с собой Стаса. Он спал как младенец, а на телевизор нереагировал. — Какая гнусность, покачала я головой и выключила телевизор.Полотенце валялось в моих ногах, а я лежала в костюме Евы. Возмущениепереполняло меня и я вновь повторила:

— Какая гнусность.

Тут в дверь постучали и Риткин голос позвал:

— Стасик, ты просил разбудить тебя. Уже девять утра.

— Боже, — простонал Стас, повернулся и увиделменя. — Маня, — сказал он с удивлением, плавно переходящим в восторгс намеком на неземное блаженство.

— Что? — спросила я.

— Это ты.

— В общем, да. Хотелось бы знать, как я здесьочутилась?

— В моей спальне? — Спальная в самом деле былаего.

— Вот именно.

— Извини, я крепко спал и ничего по этому поводусообщить не могу.

— Ты хочешь сказать, что я сама пришла сюда?

Он подумал и спросил серьезно:

— А как еще?

— Убила бы тебя. — Наверное я в самом делезапросто могла огреть его чем-нибудь тяжелым, да вот беда, ничего подходящегопод рукой не оказалось.

— На самом деле все очень просто, — проникновеннозаговорил он. — Ты была напугана и вполне естественно искала поддержки иопоры…

— Я заснула в кресле.

— Я сам спал как убитый.

— Это было очень глупо, — не обращая внимания наего слова, заметила я. — Что ты выиграл от этого? — Отвечать он нестал, улыбнулся и поцеловал меня .

Вполне дружески, но я его братским поцелуям не очень-товерила. Так и вышло, в течение ближайших пяти минут они претерпели значительнуютрансформацию, а я, улучив момент, напомнила:

— Тебе пора на работу.

Вот тут бы самое время прекратить все это, но я увлеклась.Конечно, это было неразумно, но бросаться к двери или звать на помощь Ритку мнесовершенно не хотелось. Правда, через некий временной промежуток Ритка саманапомнила о своем существовании, грохнула в дверь и сообщила:

— 12 часов 05 минут. Если вы собрались валяться впостели до обеда, какого черта я вскочила ни свет ни заря? Вам кофе в постельили все-таки выйдете?

— Выйдем, — пискнула я в ответ и повернулась кСтасу. — Ты собираешься на свою работу? Тебе там что-то подписывать.

Он презрительно отмахнулся, а я, между тем, испытываладвойственные чувства, с одной стороны приятно, что твое общество безоговорочнопредпочитают важным делам, с другой стороны, туфли мы купили, но это ведь непредел моих мечтаний, а мечты, как известно, стоят денег и чем отлеживать бока…Одним словом, мужчина должен как-то сочетать все это, он не имеет права бытьэгоистом, надо думать о ближнем и сделать в жизни что-то существенное для общейпользы, его и моей. Но мудрые мысли как по-волшебству покинули меня и непосещали до тех пор, пока Ритка вновь не забарабанила в дверь.

— Стас, пятый раз с работы звонят, я не знаю, чтоврать. Там сидит какой-то хмырь и твоя секретарша утверждает, что больше чем наполчаса ей его не задержать. Контракт накроется, это она так говорит, а не я.Что ты вытворяешь?

Люди доверили тебе свою судьбу, а ты как мальчишка… Яразочарована, не о таком муже я мечтала для своей Мани. Ты меня слышишь? Маньканикуда не денется, а ты бабок лишишься, придурок.