слышала разговор ребят, — Лада мастерски увела разговор от опасной темы. Не нравился ей настрой любимого. — Вода в море теплая.

— Лад, темнеет, — догадываясь, что сейчас может прозвучать, предостерег Димка.

Она уже на днях поднимала вопрос с поздне-вечерним купанием. Тогда получилось переубедить. Но, как видно, от рискованной идеи не отказалась.

— Ну, а если в хорошей компании? — прозвучало предложение Константинова-старшего, при этом подарил невестке очередную свою «фирменную» улыбку. — Не в моей, — пояснил тут же, вовремя заметив брошенный в его сторону взгляд сына. С парнем что-то происходило в последнее время. И причина даже не в преподнесенном сегодня букете. Если только не существовало проблемы, которую ему, по какой-то причине, не озвучивали.

— Отличная поддержка, — проворчал Дмитрий, приобнимая девушку за талию. — Очень сильно хочешь искупаться? — поинтересовался он, уже обращаясь к ней.

Да, желания любимых надо исполнять. Вот только не тогда, когда те связаны с определенным риском. А к поздне-вечерним купаниям всегда относился крайне настороженно. При этом, спроси кто о причине, вряд ли получилось бы дать вразумительный ответ. Просто опасался приближаться к воде в темное время суток, и всё! Такая, своеобразная фобия.

— Очень-очень, — с готовностью заверила Лада. И на этот раз…

На этот раз желанию суждено было осуществиться. И в самом деле, не в болото же предстояло войти. Пляж, спасатели в зоне видимости…

2

Море было тихим и спокойным. Алексей, оставшись на берегу, наблюдая за молодежью, где-то вспоминал себя. Свою жизнь. Второй раз за сегодня. Просто какая-то ностальгия накатила. До сих пор категорически запрещал себе подобные «откаты» в прошлое. А вот после откровения с сыном жесткий самоконтроль дал слабину, справиться с которой никак не получалось. А может уже и не очень хотелось.

— Славная она у тебя, — заметил Константинов-старший, когда парень, выйдя из воды, достаточно сократил между ним расстояние.

— Бать, серьезно, тебя не заносит? — поинтересовался Димка, оглядываясь на оставшуюся плескаться в воде девушку. Самая жара спала, а вода, в самом деле, была достаточно теплая для наступившего вечера.

— Ревность убери, — предложил Алексей, поднимаясь с песка.

Он крайне редко позволял себе подобные вольности, всегда помня слова докторов о необходимости «избегать любого переохлаждения в будущем». Но сегодня, действительно, был очень теплый вечер. Хотя вот искупаться не рискнул. На обозримое будущее имелись иные планы, куда больничная палата точно не входила.

— Это не…

— Ревность, ревность, — перебил он сына, когда тот, кажется, сделал попытку убедить собеседника в ошибочности собственных выводов. — И появилась она не вчера и даже не сегодня, — с уверенностью продолжал Константинов. — Ты на меня волчонком посматривать начал еще в новогоднюю ночь. Или, думаешь, не заметил?

Он еще тогда готовился к серьезному объяснению с сыном. Но парень сумел удержать себя в руках. И позже никак не проявлял, по крайней мере — явно, каких-либо своих опасений относительно общения невесты с будущим свёкром.

— Ну, было, — кивнув, всё же признал очевидное Дмитрий, задерживая на отце секундный взгляд, в котором Константинов-старший успел заметить настороженность. — Ты Ладу тогда впервые увидел. Весь вечер с неё глаз не сводил. Я что должен был подумать?

Вот именно это он и заподозрил, когда принял решение вопрос с определением возраста будущей родственницы перенести на более подходящее время. Тем более, что в ту новогоднюю ночь у него еще и встреча с собственным отцом произошла. С человеком, с которым не виделся до того лет так пятнадцать, может чуть меньше.

— Отличного ты мнения обо мне, как об отце, — невольно съязвил Константинов-старший. Хотя, в действительности, не сильно был удивлен. Его интерес тогда к юной особе вряд ли можно было истрактовать по-другому.

— Бать…

— Ладно, проехали, — предложил Алексей, догадываясь, что парень сейчас попробует убедить его, взрослого мужика, в ошибочности подозрений. — Возраст я ее тогда пытался определить, — признался он честно. — И, поверь, заметил твою реакцию. Честно говоря, были опасения, что ты тогда меня за грудки возьмешь. А у тебя только здесь выверты начались. Почему до сих пор молчал?

— А я считаю, что ревность — это неуверенность, — совершенно неожиданно выдал Константинов-младший. — В себе, в близком тебе человеке. Да, согласен, и друзья предают. Но очень хочется верить и тебе, как отцу, и Ладе, как любимой девушке.

— Правильно. Вот и верь, — без тени сомнения предложил Алексей, при этом задержав странно-задумчивый взгляд на вышедшей к кромке воды невестке. — Наша уважаемая Елена Викторовна считает, что мы с тобой в женщинах не разбираемся. А мне кажется, один из нас просто поторопился жить, любить, — продолжал он, переведя взгляд на сына. — А может у нас просто время было другое. Будь у нас с твоей матерью возможность пожить какое-то время вместе, без росписи…

— Если бы она любила, не оставила бы тебя, — с уверенностью прозвучало замечание Дмитрия.

Вот в свете откровения отца общаться с тем на предмет матери стало непросто. Какое-то непонятное ощущение вины появилось… Хотя и понимал, что уж сам точно ни в чем не виноват перед этим человеком. Мать должна извиняться. Если, конечно, умеет. Однако чувство вины той не присущи.

— Нет, сын. Чтобы ее понять, надо прожить то время, — возразил Алексей, на какое-то время над чем-то достаточно серьёзно задумываясь, — Да, Союз давал людям определенную стабильность и гарантию. Но как сейчас, так и тогда существовало социальное различие. И дочь партийного работника за крайне редким исключением становилась женой простого работяги. Мне, правда, показалось, что эти стереотипы можно сломать. И твоя мать тогда показала характер. А я дал себе слово сделать все возможное, чтобы наши с ней дети вышли из моего тогдашнего круга.

— Поэтому поддержал меня с поступлением в мед? — осторожно предположил Димка.

— И поэтому тоже. Хорошая профессия на девяносто процентов гарантия и залог для нормального будущего и статуса. Но тут было и еще одно. Человек способен добиться успеха на любом поприще. Но если у него есть неосуществленная мечта, то всю жизнь она будет точить его изнутри. Вот с этим жить очень непросто. Я не хотел, чтобы у тебя было так.

Вот столько откровения, сколько прозвучало за последние несколько дней, за все время их общения не звучало.

— Скажи, если бы можно было вернуться в прошлое, — начал осторожно Дмитрий.

И всё же не мог он пока разобраться с истинным отношением отца к тому самому прошлому, которое с ног на голову перевернуло его будущее.

— Дима, рисковать или нет собственным здоровьем, жизнью ради других — выбор каждого индивидуален. Я по-другому поступить не смог бы. В такие моменты не думаешь о себе. А уж когда дети… —