Ритер и Эриса замерли, их тихий разговор оборвался.

– Вы умеете тыкать палкой в больное, да?! – выпалила я.

Эктор даже не дернулся. Он смотрел на меня с удивлением и непониманием.

– Это моя задача как вашего наставника.

– Ясно.

Обогнув его, я плюхнулась у костра и больше на мужчину не взглянула.

И в таком же молчании мы доехали до Шайкоса. Эктор иногда отдавал приказы, а я их выполняла. Не знаю, почему меня так возмутила и задела эта демонстрация. Из-за того, что он влез в мою голову без разрешения? На испытании у меня точно никто ничего не спросит.

Из-за того, что выбрал именно тот момент с Русланом?

Болезненный. Стыдный.

Но кто знает, как глубоко ко мне в голову залезут чуть позже?

Было обидно потому, что это был именно Эктор и именно этот момент.

Вместе эти два “обстоятельства” выплеснулись наружу в злость и молчание.

И даже когда вдалеке замаячили золотистые шпили Шайкоса, показались массивные черные ворота и изогнутые, как зубы сказочного дракона, защитные стены, я не нарушила тишины и восхищалась открывшимся видом молча.

– Вы меня слушаете, Саша?

– Слушаю, господин.

Эктор тяжело вздохнул, отчего меня качнуло вперед. Я все еще сидела с ним на одном хилте и чувствовала руки мужчины на поясе и ничего, пока что, не могла с этим сделать.

Я могла в мельчайших деталях представить напряженный взгляд синих глаз и выражение лица: чуточку недовольное, непонимающее, как у человека, что никак не может осознать, где промахнулся и что сделал не так.

Все это было ужасно глупо.

И взыгравшая во мне обида и отстраненность, с которой я пыталась держаться. Попробуй тут быть отстраненной, когда спиной чувствуешь крепкое тело и нет-нет, но возвращаешься мыслями к поцелую и той невероятной близости, что вспыхнула между нами несколько дней назад.

Теперь это походило на иллюзию.

Что мне все показалось, почудилось и не было никакого эмоционального единения. Может, это тоже часть обучения? То, что и должен делать наставник: приручать к себе, пробираться в самое сокровенное, чтобы потом использовать против ученика.

Ха! Готовить к “реальной жизни”, да? Как и полагается учителю.

“Будто ты не поступила бы точно так же, – проворчал голос в голове. Мое внутреннее “я” было на стороне Эктора и совершенно не давало покоя, буквально вцепившись мне в глотку и рыча, как злобное животное, требуя обо всем забыть. – Вот ты представь себя на его месте? Пылинки, что ли, с тебя сдувать? Под ручку водить? Ты – будущий рыцарь или вата сахарная?”

Он мог меня спросить.

Не просто влезать в голову, а сказать, что задумал, чтобы…

Чтобы…

Не было так.

“Ха! Ты смешная. Все еще цепляешься за свою прошлую жизнь, – вторая “я” презрительно фыркнула, и я представила, как она в роли дьяволенка сидит на моем плече и отчитывает меня за тупость. А где тогда ангельская сущность, что должна быть на моей стороне?! – Не забывай, что Эктор – не мужик из твоего мира, он твоей нежной, трепетной натуры не знает и не понимает. И твои обиды для него – странные и непонятные”.

Я тихонько заворчала, что это не моя проблема и, вообще-то, копаться в чужой голове – плохо в любом из возможных миров, и попыталась сосредоточиться на происходящем вокруг.

Только бы не слышать вздохи за спиной и не чувствовать осторожные прикосновения к волосам, “случайные”, мягкие и извиняющиеся.

Нет уж! Я не куплюсь на все эти тисканья.

По крайней мере, сразу не куплюсь.

Впрочем, уже через час я думала, что внутренний голос был прав. Я все никак не могла перестать оценивать окружающих так, как привыкла в своем мире.

Здесь реальность другая, жизнь другая и люди другие. И судить их за то, за что можно было бы осудить кого угодно дома, – глупо. Ведь Эктор и правда… продемонстрировал суть испытания. Он пытался подготовить меня. По-своему.

Поступил он отвратительно, но ради моего же блага. Правда?

Закатив глаза, я скрестила руки на груди, случайно толкнув Эктора локтем. На судорожный недовольный хрип мужчины я не обратила никакого внимания.

Какая же я тряпка!

Решив, что мучиться размышлениями сейчас – дело бессмысленное, я принялась глазеть по сторонам, ведь удастся ли вдоволь налюбоваться новым городом потом – неизвестно.

Дорога, вымощенная грубым темным камнем, поблескивала на солнце. Казалось, что ее присыпали мелкой красной стеклянной пылью. Стоило только миновать массивные черные ворота, у которых крутились стражники, вооруженные алебардами, недобрыми взглядами и крепкой мускулатурой, как я сразу заметила белые, как мрамор, стволы деревьев, зажавшие в тиски центральную городскую дорогу.

Желто-красные пушистые кроны, больше похожие на мотки сахарной ваты, раскачивались от слабого теплого ветерка.

Изгибы высоченной стены, оставшейся за спиной, отбрасывали нам под ноги причудливые тени, похожие на драконовы зубы. Наверное, с высоты птичьего полета город выглядел как сердцевина хищного цветка.

Вокруг теснились одноэтажные дома из золотистого песчаника, замершие под черепичными крышами; гомонили люди, больше похожие на экзотических птиц. Но во всей этой, казалось бы, легкой атмосфере вечного карнавала и пестроты чувствовалось что-то… темное.

Тут и там я замечала косые взгляды, зеваки расходились в стороны, растекались, как воды бурной реки, стоило хилтам подойти слишком близко. Животные никак не реагировали на голоса и резкие движения, сохраняя королевское спокойствие, а я наблюдала, как парочка стражников отделилась от группы у ворот и следовала за нами не отставая.

– Чужакам не рады, – сказал Ритер, поравнявшись с нами. – Я поговорю со стражей, узнаю новости.

Судя по его выражению лица, Ритер не ожидал услышать ничего хорошего, а я опять подумала об энкери, уничтожившего целое поселение. Если печать, что сдерживала пиромантов, перестала выполнять свою задачу, то как скоро мир вокруг наводнят подобные чудовища?

А если Бигель прав?

Если в каждом местном жителе есть доля пиромантического пламени?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​