Жених с невестой отправляются в опочивальню! Пожелаем им в первую брачную ночь зачать наследника и продолжателя славного рода Хендрикса.

Бум, бум, бум! Руголандцы по традиции застучали по столу кружками, а он вдруг подхватил на руки поднявшуюся Ладу и под подбадривающие вопли дружины понес ее к выходу. Не в приготовленную наверху спальню, а к дверям, ведущим во двор. Люди расступались перед ним, давая пройти, и уже весь зал заполнился радостно возбужденными криками. Дальше был двор, мелькающие пятна факелов на улицах города, призрачный лунный свет и петляющая дорога к берегу. Он нес ее в свой шатер, не чувствуя тяжести и не слыша пытающегося ему что-то сказать Фарлана.

— Будешь? — Голос Лады вернул Ольгерда из воспоминаний, и он поднял взгляд на девушку. Та стояла у самого ложа, протягивая ему кувшин с водой. Длинные распущенные волосы стекали почти до самых бедер, и перекинутые вперед пряди чуть прикрывали розовые соски как соблазнительно разорванная одежда.

— Иди ко мне! — Рванувшись вперед, Ольгерд схватил девушку за талию, увлекая ее на ложе.

— Аккуратней, медведь! — Смеясь и падая в объятия, Лада попыталась удержать кувшин и не расплескать воду. Но где там, сильные руки уже смяли ее показное сопротивление. Гулко звякнула разбившаяся посудина, а навалившееся мужское тело вдавило ее в прикрытый медвежьей шкурой еловый лапник.

Впиваясь ртом в смеющиеся губы, Ольгерд почувствовал, как собственное нарастающее желание сливается с влечением изгибающегося под ним тела.

— Ты, моя жизнь! Ты!.. — Он не смог выразить словами охватившие его чувства, и тонкий девичий палец прижался к его губам.

— Не говори ничего. — Приоткрытый рот показал ровные белые зубки, в глазах вспыхнуло какое-то затаенное чувство. — Сейчас даже трудно представить каким ты можешь быть страшным. — Лада вдруг отстранилась и, выпрямившись, уперлась вопросительным взглядом в лицо парня. — Скажи, зачем я тебе?

Ольгерд замялся, не совсем понимая, что она хочет услышать, и девушка помогла ему.

— С Рориком все было понятно. Ему нужен был южный берег и союз с отцом, а я так, лишь инструмент для достижения цели. Печально, но хотя бы честно. Никаких иллюзий. А вот что с тобой, мне не понятно. Пошел против дяди, против рода и конунга своего. Не побоялся, всех одолел и добился своего! Я хочу знать, зачем? Ведь не ради же того, чтобы меня в постель завалить?

По лицу Ольгерда пробежала мрачная тень, говорившая, что ему самому бы хотелось разобраться в своих желаниях, прежде чем отвечать на такие вопросы, но пронизывающие синие глаза требовали ответа, и он решился.

— Понимаешь, рядом с тобой я другой. Словно бы в детство возвращаюсь, когда все были счастливы, и не было на душе ни крови, ни тяжести этой непереносимой.

Он замолчал, пытаясь подобрать слова, а Лада вдруг, резко наклонившись, перевернула его руку.

— Из-за него? — Она показала глазами на багровый шрам в виде старинной руны. — Я же вижу, это знак Ирглис. Давно он у тебя?

— Давно. — Ольгерд отвел взгляд и попытался убрать руку, но девушка не позволила.

— Не доверяй ей! Она погубит тебя! — Выдохнув и словно решившись на что-то, она прикоснулась кончиками пальцев к лицу парня и заговорила быстро и сбивчиво, будто боясь что он прервет ее. — Хочешь, я помогу тебе. Ирглис сильна, но с ней можно справиться. Моя мать служит Иранье — матери богов. Я попрошу ее, она поможет. Жрецы Пера Многорукого тоже присоединятся. Все вместе, они изгонят ее из твоего тела.

Мягко сжав ладонь девушки, Ольгерд отвел ее от своего лица, а в его голосе послышалась грустная обреченность.

— Может быть. — Он отвел взгляд. — Может быть, но не сейчас. Сейчас, я не принадлежу себе. Пока жив на свете хоть один Ларсен, моя душа не будет знать покоя. Я должен отомстить за свою семью, за своего отца, мать, за моих маленьких сестер и брата, за всех тех, кто погиб за наш род, сражаясь с ними плечом к плечу. Я должен, и только этот злобный демон живущий во мне может помочь мне на этом пути. Она обещала мне, что Гаральд Рыжий умрет от моей руки. — В глазах, устремленных на Ладу, вспыхнуло злое безумное пламя. — Понимаешь! Чтобы отомстить мне нужна сила! Ларсены сейчас по сути правят всем Руголандом, и сокрушить их тем, что у меня есть сейчас, невозможно. Всей моей жизни не хватит для того чтобы собрать войско способное сразиться с Ларсенами, а я обещал… Я обещал отцу отомстить! Я обещал матери, брату… Понимаешь! — Мужская ладонь до боли сжала тонкое девичье запястье. — Я не знаю, где мне взять такую силу! Я не знаю, а она знает. Она ведет меня к цели. Она обещала мне такую славу и власть, какой еще не видели герои Руголанда! Она обещала привести меня туда, где я смогу своей рукой вырвать поганое сердце из груди Гаральда!

Словно очнувшись, Ольгерд увидел искаженное от боли лицо девушки и, испугавшись, разжал пальцы.

— Прости, я не хотел. — Глаза парня наполнились искренним сожалением и раскаянием. — Я не хочу причинять зла, но и отказаться от помощи демона не могу. Пока жив хоть один Ларсен, не могу! Вот для чего ты нужна мне! Защити меня от нее, не дай ей забрать мою душу целиком!

Оторвав взгляд от синяка на запястье, Лада грустно посмотрела на Ольгерда.

— Ты взваливаешь на меня непосильную ношу. Я даже не моя мать, я не жрица Ираньи, для борьбы с Ирглис моих сил недостаточно.

Ольгерд вдруг улыбнулся и, поднеся руку девушки к губам, поцеловал ее посиневшее запястье.

— Поверь мне, ты справишься. Ты просто не знаешь своей силы, а она знает, и она боится тебя.

— Она? — Не удержавшись, Лада улыбнулась в ответ. — Ирглис боится меня? Ты специально это придумал?

— Нет! — Смеясь, Ольгерд замотал головой. — Точно тебе говорю! Она боится! Боится твоей силы, боится того, что я люблю тебя, боится потерять свою власть надо мной.

На миг в глубине синих девичьих глаз вспыхнула искорка удовлетворения, словно она услышала то, что очень хотела услышать, но тут же погасла, сменившись грустной задумчивостью.

— Она боится меня, а я боюсь тебя. Такого, каким ты был в нашу первую брачную ночь — страшного и безжалостного зверя.

— Забудь. — Ольгерд прижал