— Вот же они! — Эмика вернулась в гостиную бегом. — Ваши вещи я подготовлю к переезду ночью.

— Нет уж, — заспорила я, поймав служанку за руку и заставив на мгновение остановиться. — Этой ночью ты вместе со всеми будешь пить за наше с королем здравие, Эмика. А вещи… подождут.

Девушка набрала воздуха в грудь, будто собиралась спорить, а потом широко улыбнулась и кивнула:

— Как прикажете, ваше величество.

— Я не королева, Эмика, — осадила я ее с наигранным укором. — А даже если и будет коронация, как хочет того Торрин… Я не хочу становиться королевой пламени. Хочу быть просто его женой.

— Я вас не понимаю, — честно призналась она.

— Титул важен только тогда, когда ты несчастлив, — поделилась я с ней тем, что открылось мне не так давно. — А когда в твоем сердце мир и любовь, какая разница, королева ты или простолюдинка?

Она вздохнула, но ничего на это не ответила. Возможно, не поняла меня. Но разве это было важно?

Дворец шумел. Слуги выполняли приказы своих господ, подготавливали зал для церемонии. А потом все стихло. Резко, будто мир погрузился в огромный портал.

Это значило только одно — мне пора.

— Спасибо, Эмика, — с улыбкой поблагодарила я девушку, которая в десятый раз поправляла широкий подол моего платья. — Поспеши, или опоздаешь к началу.

Церемония была проста как мир. Она олицетворяла собой единение сердец, на которое никто не мог повлиять. Все гости и слуги замирали на своих местах, а невеста с женихом выходили из покоев и без сопровождения шли к залу.

Говорят, эту церемонию придумали в те времена, когда не существовало браков по принуждению. Это время дарилось людям для принятия последнего решения. Если есть какие-то сомнения.

У меня же сомнений не было ни капли.

Я шла медленно, слушая каждый удар своего сердца. И знала, что в это время Торрин тоже идет по коридору. Шаг за шагом приближая нашу общую судьбу.

— Остановись, птенец!

Голос. Высокий голос раздался прямо над головой.

— Не совершай ошибку!

— Ваши крылья разные!

— Ваше пламя слишком горячо!

Я не сбилась с шага:

— Это мое решение. И вы никак на него повлиять не можете.

Предки рода заговорили со мной во второй раз.

— Мы как подарили ему жизнь…

— … так можем и отобрать…

— …превратить в прах…

— …развеять его по ветру…

— Тогда сожгите нас обоих, — я не знаю, откуда взялась эта надменность в голосе.

— Остановись, птенец!

— Это мой выбор. И я не птенец, — процедила я сквозь зубы, проходя мимо трех служанок, склонившихся в поклоне. — Ваш род меня даже принять не захотел. А Торрина вы спасли моей же силой. Частичкой жизни. Потому что у самих сил нет.

К этому ответу я пришла сама. Так долго искала его все эти месяцы, перечитала множество книг и трудов… а он лежал на поверхности.

Никто не мог забрать у фениксов их способность к возрождению. Они попросту утратили ее за ненадобностью. Но когда в той была необходимость… настоящая необходимость, эту силу можно было призвать.

А еще ее можно было пожертвовать.

Кровь в венах неожиданно вскипела. Я шла против воли рода. Против той семьи, что стояла у корней моего древа.

Сцепив зубы, я сделала еще шаг. И еще.

— Он дракон, — шептали голоса мне в уши.

— Он погубит тебя.

— Это не твоя судьба, птенец…

От боли, которую они причиняли, у меня все плыло перед глазами.

И, чтобы выдержать, я сделала то же, что и они со мной в нашу первую встречу.

Отстранилась от своего тела. Ушла в себя. И неожиданно наткнулась на одно из воспоминаний.

Это случилось через три недели после смерти Исаль. Мы вновь обедали в трапезной с королем пламени. Ливетта мечтательно улыбалась, братья-близнецы переругивались, а я то и дело ловила взгляды Торрина. Ведь искра между нами начинала превращаться в пожар.

В тот день мне пришло два письма. Но открывать их сама я не хотела.

— Я хочу с вами поговорить, — произнесла я, когда обед подошел к концу, а мы с королем пламени остались наедине.

— Может, уже признаешь, что мы достаточно близки, чтобы перейти на «ты»? — улыбка, с которой он это произнес, заставила мое сердце затрепетать.

Но силой воли пришлось вернуть себе самообладание. Потому что имена, написанные на конвертах, меня пугали.

— Кассандра, что-то случилось? — Торрин будто почувствовал мое состояние, хотя и не обладал такими способностями.

— Случилось.

Я вытащила два конверта, которые до этого тщательно прятала в рукаве, и протянула дракону.

В первую секунду он ничего не сказал, а потом так зарычал, что мурашки по коже побежали.

Одно письмо было от Олафа. А второе подписанное императором фениксов Ренриром из Боливара.

— Я не хочу их читать сама, — признание в слабости далось легко.

— Хочешь, чтобы это сделал я? — в темных с алым пожаром глазах промелькнуло недоверие.

— Да, пожалуйста.

Это был первый раз, когда я по собственной воле решила остаться в неведении.

Затрещала бумага, в пустой трапезной стало тихо. Я даже не подняла глаз, чтобы узнать, чье письмо от читал первым.

Молчание затягивалось, я начинала нервничать. И тем неожиданнее стало то, что король пламени присел передо мной на корточки, сминая обе бумаги в кулак.

— Забудь, что тебе писали, — мягко произнес он, коснувшись моей руки пальцами без перчатки. И это не принесло мне боли.

Его ладони больше не жалили меня.

— Там что-то страшное? — одними губами спросила я, поднимая глаза на любимого мужчину.

— Пока я рядом, тебе бояться нечего, — произнес он. — Тебе никто и никогда не посмеет навредить. Я убью любого, кто даже подумает об этом. Клянусь, Каси.

Каси…

Да, то был первый раз, когда он так назвал меня. И это имело для меня особое значение.

Я больше не одна. Больше не должна бояться. И я счастлива.

Чего еще можно было просить у богов?

— Птенец!

Голос прорвался в мое сознание.

— Ты сильна.

— Ты рождена для другого!

— Ты не можешь решать сама.

— Не должна…

— Но я решила, — твердо произнесла я, сворачивая в полутемный коридор. Я вновь слышала стук своего сердца и шелест подола, тянущегося по серым камням.