– Дуган слушает!

– Капитан, это старший инженер Лири. У нас радары взбесились.

– Конкретнее.

– С юга надвигаются десятки воздушных контактов.

Майлз нахмурился: сбылись его самые мрачные ожидания.

– Это красные, Лири. Врубайте тревогу! Код Магента-2.

Прежде чем Лири успел задать вопрос, Дуган прорычал в трубку:

– Буду через минуту.

Прервав звонок, Дуган натянул свитер, нацепил на ноги тяжелые башмаки и бросился прочь из каюты. Взбираясь по металлическим ступенькам лестницы, моряк вспомнил об открытой дверной створке, но даже не остановился.

– Кому сейчас твоя каюта нужна. Все прячутся в недрах платформы, словно крысы, убегающие от воды.

Отсек управления системами ПВО располагался на шестом, самом высоком уровне нефтедобывающего комплекса. Майлз поднялся через три лестничных площадки, открыл ржавую дверь и оказался в зале, пространство которого было набито компьютерами, мониторами и системами идентификации воздушных целей. В центре комнаты виднелась вертикальная цифровая карта, на поверхности которой мерцали синие и зеленые огоньки. Операторы, склонившиеся над дисплеями РЛС, оценивали курс и скорость приближающихся целей.

Увидев застывшего у монитора Лири, Майлз скомандовал:

– Показывайте.

Старший инженер ввел терминальную команду, на мониторе появилась мозаика разноцветных пятен.

– Идут с юга. По меньшей мере, полк тяжелых бомбардировщиков и пять десятков легких машин.

– «Хорьки» и «куницы»[41]есть?

Старший инженер замялся.

– Точно не знаю. Мы не успели проанализировать весь спектр электромагнитных сигналов.

– Медленно работаете.

Дуган протянул руку к радиотелефону. Набрав на клавиатуре устройства короткий трехзначный номер, капитан дождался соединения.

– Капитан Кэмпбелл, это Дуган – старший офицер ПВО. Поднимайте в воздух перехватчики.

В голосе Кэмпбелла слышалась откровенная растерянность:

– У нас проблема со вторым подъемником. Первое крыло принимает топливо, второе к вылету не готово.

– Поднимайте в воздух все, что стоит на верхней палубе!

– Наша MFSC нуждается в информации поискового майнфрейма.

Дуган прикрыл рукой трубку и повернулся к старшему оператору РЛС.

– Надо сформировать защищенное соединение между «Горизонтом» и «Индепендесом». На всё про всё даю три минуты.

Отчеканив приказ, Дуган вернулся к прерванному разговору:

– Я постараюсь сформировать защитный периметр, но на поддержку эсминцев не найдетесь. Мы вас прикроем, чем сможем!

– Спасибо, «Горизонт». Первое крыло будет в воздухе через три минуты!

В разговор офицеров вмешался Лири:

– Противник в восьми минутах лета. Я ввожу Магенту-1.

Подтвердив запрос инженера, Дуган вновь обратился к Кэмпбеллу:

– Начинаем информационный обмен. Работайте по целям, подсвеченным маркерами «Танго».

– Вижу маркеры «Танго», начинаем работу.

Приказ капитана промчался по электронным нервам тяжелого корабля. В недрах авианосца заработали незримые электрические цепи: блоки булевых команд привели в движение монолитные приводы ЗУР; восьмизарядные установки Mk29 послушно устремились вверх и вынырнули из мрака бронированных воронок.

Направляющие ракетного комплекса развернулись на 90 градусов вокруг вертикальной оси, а потом приподнялись над корабельной палубой. Бортовая станция целеуказания передала ПУ ЗУР координаты ближайших целей. Информационный поток проник в поисковые блоки ракет и отпечатался в оперативной памяти сверхзвуковых снарядов.

Оператор зенитного комплекса проверил команды ракетного пуска и откинул в сторону блокиратор «fire»-кнопки.

– К пуску готов.

– Огонь!

Восьмизарядная установка «Си Спэрроу» окуталась клубами белого дыма. Серебристые стрелы ракет сорвались с направляющих и рванули к темному горизонту.

– Ракеты пошли!

Грохот двигателей пронесся над океаном, ему на смену пришел вой повторных пусков. Вслед за первой установкой ЗУР громыхнул второй и третий палубный комплекс. Надстройки громадного корабля подернулись призрачной пеленой, которую через мгновение сорвал порыв полярного ветра.

В арктическом небе вспыхнули десятки мерцающих точек. Рукотворные звезды пульсировали, меняли свою яркость и, устремившись к далеким целям, исчезали в бархатной тьме.

Бомбардировщики полковника Стрельникова мчались к целям, словно выпущенные из пращи свинцовые «пули». Несущие поверхности «Бэкфайров» резали холодный воздух, который не давал машинам упасть и гнал их вперед, навстречу неотвратимому року.

Боевая формация ударного полка состояла из трех крыльев. Первое крыло насчитывало пять машин. В его состав входил командирский Tу-22М5, на борту которого находилась система управления поисковыми БПЛА, а также перетяжеленный самолет радиоэлектронного противодействия Tу-22М3. Три оставшихся машины были стандартными бомбардировщиками, под их крыльями висели дальнобойные гиперзвуковые ракеты X-90 «Метеорит-А».

Второе и третье крылья сплошняком состояли из серийных машин. «Бэкфайры» летели вплотную друг к другу, на одной высоте, с одинаковой скоростью. Командир крыла шел в носу формации, тогда как ведомые тянулись за ним, формируя неповоротливый стальной клин, несущийся в сторону Гренландии с удвоенной скоростью звука.

Передав управление капитану Никоновой, полковник Стрельников постучал пальцем по кнопке управления БПЛА. Маленькая машинка перестала отвечать на сигнал несколько секунд назад. Несущая частота дрона была пуста, на дисплее царила зловещая темнота.

Бортовой инженер развеял сомнения полковника:

– Сигнала нет, товарищ командир. Похоже, птичку сбили.

– Уже догадался. Вот эти всполохи на радаре…

– Ракеты класса «поверхность-воздух». Расчетное время встречи три с половиной минуты.

Стрельников привел в боевое положение дужку гарнитуры и установил связь с «Решительным-2»:

– Решительный-2, включайте «ночную музыку». К нам гостинцы летят.

Переключившись на частоту эскадрильи, Стрельников отдал общий приказ:

– ЭДА-3, мы в зоне действия вражеского ПВО, включаем «ночную музыку». До контрольной точки пять минут. Пуск ракет по команде. Завершив работу, уходим по вектору один, два, один с набором высоты. Отход прикрывают «Решительный-2» и «Решительный-10».