друг над другом. Я даже позавидовал. У меня никогда не было таких друзей, с которыми можно было бы посмеяться, развеяться. Глаза заволокло голубой пеленой, большей, чем обычно, и красное свечение просочилось, ослепив меня неконтролируемой злостью.

— Эй, Леандр, ты помнишь Яна и Ялу? — Гор провел рукой перед моими глазами и свечения как не бывало. Я проморгался и уставился на него. Кивнул. — Расслабься, твои эмоции сбоят и дергают мою ауру. Не заставляй меня переключаться на тебя, когда защита нашего убежища стоит на первом месте.

— Что ты несешь, Гор? — во наговорил, ни слова не понял. Какой покой? Война идет.

Он по-дружески обнял меня и похлопал по спине.

— Тут тебя окружают друзья. Доверься, король! Мне дороги все эти люди, готов поручиться за каждого из них. Ты доверяешь мне?

— Как всегда, мой маг. — Кажется, я и правда немного расслабился.

С деревьев стали спускаться люди. Кто-то на веревке, держа ее в руке и отталкиваясь от ствола. Кто-то, как я, прыгал по ветвям, только больно резво, перехватывая их руками. Вокруг меня стояли воины, один краше другого, лиц не было видно, их закрывали маски, вымазанные грязью, они могли скрыться где угодно. Даже запаха тел я не чувствовал. Чудеса! Я понял, что действительно готов довериться, ведь за мной шли люди. Много людей. А думал, что я один.

— Леа, это твоя небольшая армия, которая готова идти за тобой, — подтвердил мои мысли волшебник. — Нас немного, но все сильные, ловкие.

Я растрогался, честное слово. Тьфу, слюнтяй.

Вперед вышел огромный парень, в его руках была веревка, которую он наматывал на руку. Я не сразу его узнал, ведь он, как все, был в грязи и полностью закрыт.

— Тондор? Это ты?

Парень кивнул и расплылся в улыбке, его белые клыки светились в темноте ночи. Я бросился его обнимать, и тот в ответ прижал меня к своей могучей груди.

Все парни сняли маски и спрятали их: люди, гибриды, волки, даже двое парней-дриадов. Вот так удивили. Все улыбались, смутив меня.

Гор разрядил обстановку.

— Ну что ж, достаем выпивку и запасы? Начнем наш скромный праздник? Тондор, тащи свои бочки с вином. И девчонок зовите, будем кутить.

Со всех сторон слетелись девушки в разноцветных платьях из легкой прозрачной ткани. Мы гудели и шумели, пели и танцевали под игру Ивы на лютне. А он, оказывается, потрясающе поет, как ангел, честное слово.

Глава 5

Встреча со старыми друзьями. Леандр

Ко мне подошла компания парней. Они окружили меня и расселись вокруг костра. Те самые, что спасли при побеге. Могу ли я назвать их верными друзьями? Ива, Ян, Яла, Тондор, даже Гендрик, с которым мне так и не пришлось поговорить ни разу.

— Как дела, дружище? Что-то ты совсем скис, — спросил Ива.

Я пожал плечами, ничего не ответив. Он протянул мне флягу. Я отпил большой глоток и отдал ее обратно. Напиток пустили по кругу, и снова бутыль вернулась ко мне.

— Я всегда верно служил своему королю, ведь он вытащил меня из нищеты. Оборотень, готовый на все ради своей стаи. Может, я слишком доверчив и раним, — конюх усмехнулся, иронично искривив губы, — но силен в бою, ловкий, несмотря на свою массивность. Дал клятву до конца своих дней защищать род Великого Стивара.

— Кому ты дал клятву, Ива? И зачем ты мне сейчас это говоришь?

— Я дал клятву себе, мой король! Хочу расставить все точки над «i», чтобы не было недомолвок. Хочу, чтобы ты доверял мне как самому себе.

— Допустим, я тебе доверяю. Доверяешь ли ты мне?

— Конечно, ведь ты мой король, ты вернешь мой дом. И я буду так же служить тебе, как служил твоему отцу. Я буду так же ухаживать за животными, буду с ними разговаривать и лечить их от всех недугов.

— Что ты будешь делать? Разговаривать с животными? Ива, ты пьян?

— Не шуми, Леа, Ива правду говорит, — встрял в разговор Тондор. — Все знают, что Ива — первоклассный лекарь для всех зверей, он их слышит и помогает им, может уговорить идти, куда он захочет, и вылечить любого раненого зверя. Всем может помочь, кроме своих, но у него дар такой. Не врач, но лекарь.

— Да, брось, Тондор, я просто люблю животных. Вот такой я, Леа. — Он отпил из бутыли и поднялся на ноги. — Закончилось, пойду еще принесу.

— Я помогу тебе, кажется, одной будет мало, — буркнул Гендрик.

Он засеменил рядом с высоченным Ивой своими коротенькими ножками, высоко задрав голову, что-то говоря конюху. Потешный.

— Он был признан за шутку над новым главарем банды, что вторгся в королевство. Надрезал ремни, что крепили седло на лошади, отчего Верн свалился ничком, как мешок с трухой, — произнес Ян.

Я кивнул, странные шутки, но забавно.

— Ива сам выбрал себе работу конюха, потому что безмерно любит животных, умеет с ними ладить, призывая своим мягким нравом. Умеет прикосновением целить животных и забирать боль, — подхватил Яла.

— Ну, понятно. А вы, братья-близнецы, одинаковые с лица? — я улыбнулся в ответ, когда они оба расплылись в улыбке.

— Мы да, братья-близнецы. Помнится, Гор уже рассказывал тебе о наших способностях, — сказал Яла.

— А еще мы лучшие друзья Горлина, уж простите, братья, — произнес Ян, кивнув каждому из сидящих в круге, и все в ответ покачали головами.

— Прям-таки лучшие? — произнес я, вынуждая продолжать говорить.

— Ну, Ян немного лукавит. Мы его друзья вынужденно. Нет, подожди, не вытягивай свою физиономию, он нам дорог, как третий брат, но мы от него зависим больше, чем он от нас. Без него нам тяжко, а мы оплачиваем ему своей верной дружбой.

— Ничего не понял.

— Да прокляты они, Леа, — произнес Ива, вернувшись с полными руками фляг, наполненных вином. Он раздал каждому в руки и опустился на землю. Гендрик сел рядом с ним и поставил свои фляги перед собой.

— Они не могут разделиться, если сольются, так и будут страдать без мага. Если не окажется волшебника рядом. А так питаются друг от друга. Маг держит их отдельно, а они ему верны, как псы. Эй, тише, братва, я любя, — он блокировал выпад Ялы и все равно получил он Яна подзатыльник.

— Тондор. Одинокий оборотень, вся моя стая перебита пришлыми бандитами, растерзаны и убиты на моих глазах, — почти прошептал оборотень.

— Ага, его звериная сущность проявляется от несправедливости и обиды, — заржал Яла. Ян ткнул его в бок, и тот замолк.

— Убитый горем и скорбью потому, что одинок. И