Наши взгляды встретились. Сила мерцала и бурлила внутри. Это чувство было мне знакомо по прошлому получению покрова: ощущение преображения, слияния с кровью бога, новый уровень силы.

Глаза Лисара наполнялись неестественным светом. И я знала, что мои глаза сейчас тоже источают свет все полностью, не только радужки и белки, но даже зрачки.

Когтистая рука бывшего покровителя Лисара стала сжиматься в кулак на мгновение раньше, чем пернатая. Мы с Лисаром оторвались от источников божественной крови. Его глаза пылали, а тело мелко вздрагивало от восхитительного экстаза преображения.

— Вы знаете, что надо делать… — раздался хриплый обезличенный голос.

Руки втягивались за пелену, и та медленно твердела благодаря застывающей жидкой мане.

Меня распирало, кожа зудела, эти ощущения несли с собой дикий, пьянящий восторг. Но даже в таком ненормальном состоянии я осознавала, что сейчас ощущения слабее, чем в прошлый раз. Кровь бога утратила часть своей силы.

Мы с Лисаром переглянулись. И решительно зашагали к выходу. К двери поднялся только Садж — он видел всё произошедшее. Ещё трое рыцарей осмелились забраться на первые ступени, и, кажется, пропустили явление богов.

Садж отступил, но Лисар стремительно приблизился и схватил его за голову:

— Веруй в бога своего огненного феникса Бенну!

Прежде, чем Садж успел среагировать, Лисар прокусил свой палец и провёл вертикальную кровавую черту по его лбу. Смешанная с кровью Лисара божественная кровь придавала этой печати силу божественного причащения, отмечая даже душу.

Я прыгнула на ступени и ухватила ближайшего рыцаря, восклицая:

— Веруй в бога своего грозового дракона Шолотля!

Едва моя смешанная с божественной кровь оставила на нём печать, я почувствовала небольшое усиление покрова. Конечно, я отслеживала ощущения специально, конечно, даже всех здесь присутствующих не хватило бы для возвращения полной силы богов, но ведь и покровы получили только двое, а не как раньше, когда покровами снабжали целые отряды.

Попытки остальных рыцарей и команды корабля сбежать успехом не увенчались. С особой мстительностью я припечатала клеймом жреца подвернувшегося мне Кериша, задорно ему подмигнула:

— Молись усерднее!

И рассмеялась совершенно злодейски.

Лисар, только что шмякнувший отметку на матроса, весело меня пожурил:

— Не пугай их, они нужны живыми и бодрыми.

В чертах его лица, взгляде светящихся глаз и движениях появилась звериная дикость. Его улыбка на не понимающего ситуацию человека могла произвести неизгладимо жуткое впечатление, а ситуацию понимала только я.

Всё дело в крови бога. Дарованная сила порождала злой кураж, она требовала активных действий. В нормальной ситуации мы бы сразу накинули покров и занялись делом, чтобы погасить разрушительный импульс, но сейчас даровавшим покровы богам нужны были жрецы, чтобы эти покровы прижились и действовали.

Поэтому сначала мы занялись обращением.

— Он твой, — Лисар любезно предложил мне последнего не оприходованного человека — молодого матросика с трясущейся нижней губой.

Количество людей было нечётным, так что я оценила подношение и схватила парня.

— Веруй в бога своего грозового дракона Шолотля! — велела я и поставила отметку на покрытый холодной испариной лоб.

После чего отпустила жилистое тельце и демонстративно отряхнула руки. Смотрела я только на Лисара. Он улыбался. Синее сияние его глаз сводило с ума.

Лисар раскинул руки. Огненные всполохи волной покрыли его, и он резко увеличился в размерах, меня очертания тела. Во вспышках огня расправились алые с оранжевыми прожилками перья, в последний миг трансформации огненные искры рассыпались по низу крыльев и длинного хвоста, сверкнули в синих глазах.

Огненный феникс возвышался надо мной, источая приятное тепло, искры сверкали на его крыльях, переливались на перьях длинного хвоста. Он был величественно и недосягаемо прекрасен…

Призывая свой покров, я вытянула руки: молнии прокатились по мне, сменяясь чёрной чешуёй с продольными жилками. Земля резко отдалилась, а шея и тело стали непривычно длинными. Упав передними лапами на землю, я взмахнула хвостом, и он с треском врезался в каменный склон.

Извиваясь телом, расправила крылья. Подпрыгнула, снова хлестнув хвостом. Повиляла им, приноравливаясь к новой части тела. Теперь я была, как Лисар. Он же в непривычном фениксовом обличье несколько раз взмахнул крыльями и прошёлся взад-вперёд.

Мы переглянулись. Его алые перья дрожали от возбуждения, мой хвост трепетал. Из Лисара получился прекрасный феникс. Его острый загнутый клюв блестел, словно золото. Мелкие пёрышки вокруг глаз напоминали чешуйки. Длинные перья хвоста на концах игриво загибались.

Повернув голову, Лисар распахнул смертоносный клюв. Яростный крик прошил склон, оставляя трещины, и выбил с кромки кратера несколько камней.

Повернув голову в ту сторону, я глубоко вдохнула, приподнялась на кончики пальцев передних лап. Внутри по моему желанию зарождались молнии, и когда я выдохнула, они вырвались с неистовой силой и, ломая землю, добрались до кромки кратера, как и ударный крик Лисара.

Мы снова переглянулись.

Рыцари и моряки упали на колени, склоняясь перед нами.

Нам было не до них. Я и Лисар расправили крылья и взмыли вверх.

Драконье тело тяжелее, держать его вертикально оказалось сложнее, чем птичье, я отставала. Зато Лисар, разбрасывая огненные искры, резво лавировал в потоках воздуха. Длинные трепещущие перья его хвоста чиркнули меня по носу. Он круто развернулся и облетел меня по кругу, словно насмехаясь над моей медлительностью. Мы возносились всё выше и выше, пробили слой облаков. Холодный ветер хлестал нас, закружил, швыряя обратно, во влажные объятия облаков. Мы разбили их крыльями, создавая водовороты из огня и молний. Пробившись сквозь ватный покров, наконец, посмотрели вниз.

На ставший островом кусок земли с храмом. На море и дальний изломанный берег с неровными пятнами поселений. Пена на волнах казалось маленькой рябью, а торчащие из воды скалы, такие страшные, когда мы плыли на корабле, напоминали бусины.

Весь мир расстилался перед нами. Бескрайний и завораживающий.

Ветер гудел, наполнял крылья, посвистывал в костяных наростах на голове. Во вспышках молний я мчалась под облаками, всё дальше улетая от острова и храма, огненный феникс Лисар пронзительно закричал, и в этом птичьем вопле был азарт и радость.

Сложив крылья, я рухнула вниз. В падении сердце срывалось, безумный экстаз прошибал тело, и море было всё ближе, ближе, ближе… Рывок — и падение прекратилось, сорвавшиеся с крыльев молнии ударили воду, а я по спирали стала подниматься вверх. Лисар повторил моё движение. Его наполненные огнём крылья едва не коснулись меня, и вдруг он развернулся, почти сталкиваясь со мной грудью. Мы поднимались параллельно, он не отставал и не обгонял. Странное чувство охватило сердце, всю