Эти эмоции затягивали меня в глубокий, странный омут.

— Полегче, — я толкнула его в живот. — Я хочу есть, идём.

Лисар перехватил меня за руку и повёл вниз.

Вдвоём мы сразу привлекли много взглядов, но ответный строгий взгляд Лисара напомнил всем заниматься своими делами.

— Стандартный завтрак, — попросила я и, более не обращая внимания на разносчицу, уселась в угол.

Лисар устроился напротив. Он улыбался. И просто смотрел на меня, словно такая возможность — величайшее счастье в мире.

Вздохнув, я постучала кончиками пальцев по столешнице и призналась:

— Я никогда не заводила семью, потому что я никогда никому не доверяла. Только не надо обещаний — я в них не верю.

— Я не представляю жизни без тебя.

Лисар сказал это очень уверенно, обстоятельно. И теперь мы просто смотрели друг на друга.

Ему нечего было ответить на моё признание. Мне нечего было сказать на его заявление.

Мы просто сидели, и каждый был при своём.

Разносчица принесла нам по миске каши и тарелку с сыром и орехами. Угощение она поставила поближе к Лисару и активно пыталась ему подмигнуть, но он не сводил с меня взгляда.

Когда девица, отчаявшись, отступила, я взялась за ложку. Оглядела кашу: вроде разносчица не плевала в неё из мести за то, что я завлекла самого красивого мужчину постоялого двора… а то и всего города.

Поковырявшись в каше, я подняла взгляд: Лисар по-прежнему смотрел на меня. В его синих глазах смешались грусть и нежность… очень много нежности.

— Ладно, — я взяла ломтик сыра. — Давай для начала убьём наших врагов, а там посмотрим.

— Ты права, — улыбка сделала Лисара ещё красивее, — свои убеждения надо доказывать делом, а не словами.

— Вот именно, — согласилась я.

Он был не первым, кто говорил такое, и прежде никто из обещавших мне вечную верную любовь не смогли доказать её делом. Но мелькнула неожиданная мысль: «А вдруг у Лисара получится?»

Я покачала головой в неверии, но… а вдруг?

Глава 26. Боги не мертвы

Кораблик мягко покачивался, морские волны небрежно захлёстывали останки пристани. В нагромождении плит, частично развороченных и у воды покрытых склизкой плёнкой зелени, почти невозможно было угадать очертания когда-то огромного порта. От него и торгового города на склоне увенчанной вулканом горы почти ничего не осталось. Поток лавы захватил треть построек, остальные здания города были смесью обломков, редких уцелевших стен и колонн.

Современный человек, глядя на эти потемневшие камни, видел только разруху, и не удивительно, что это место казалось проклятым.

Но Лисар видел прежний город с его оживлёнными торговыми площадями и храмами, переполненный людьми и жизнью. Он покосился на Варду: она задумчиво оглядывала склон и, Лисар готов был поклясться, «видела» в этом то же, что и он.

Чего нельзя сказать об их спутниках: не только капитан кораблика и два матроса, но даже рыцари все были в напряжении, и на разрушенный город поглядывали с едва скрываемым страхом.

Солёный ветер трепал одежду людей и сложенный парус, шелестела вода, но в остальном… здесь даже чайки не кричали, из-за чего место казалось ещё более зловещим.

Ни птиц, ни животных, ни людей… магическая защита ограждала это место от посторонних. Губы Лисара изогнулись в едва заметной усмешке.

— Ты умеешь зловеще ухмыляться, — заметила Варда.

Ей Лисар улыбнулся тепло.

После её возвращения им потребовалось три месяца, чтобы добраться до побережья за Проклятым заливом. Дорога петляла между гор и искорёженных великими войнами земель, между осколками прежних стран с их традициями и нравами, кое-где встречались даже намёки на веру в богов, а не прославленных героев.

Когда-то эти территории были густо заселены. Десятки мелких королевств не знали покоя, постоянно пытаясь урвать земли соседа или защитить свои. Здесь Варда прошла много военных кампаний, это были места её славы и поражений, место её постепенного восхождения к статусу великой волшебницы. Здесь после её смерти Лисар искал принадлежавшие ей вещи, чтобы через связь с ними собирать осколки её души.

Им обоим было что вспомнить в пути и вечерами у костра, когда небо вспыхивало мириадами звёзд, потрясая своим необъятным величием. Сидеть вместе у огня, пить пряные отвары, прижиматься друг к другу, говорить… такое простое, но такое драгоценное счастье.

В этом пути, хотя они более не грабили, избранные Лисаром рыцари стали подозревать неладное.

Может быть, их смутило то, что они шли по землям с плохой репутацией.

Возможно, в ночи они слышали что-то из разговоров Варды и Лисара о прошлом.

Или их беспокоило то, что их спутники — магистр Арман и герцогиня Лилиан — обращались друг к другу по странным именам и званиям — Лисар, Варда, мой дорогой генерал…

Не исключено, что тренировки Варды с масштабными заклинаниями молний заставляли их усомниться в собственной полезности таким мощным спутникам, поэтому они задавались вопросом, зачем они нужны.

Лисар пока не мог им этого сказать, но рыцари были ему нужны вовсе не для охраны и даже не для помощи с бытом.

— Ваша пламенность, может, не надо? — слабо пробормотал Кериш.

С возвращения Варды он её как-то особо сильно опасался, вот и сейчас мялся на трапе, так как она стояла всего в двух шагах от схода.

Остальные рыцари, пока остававшиеся на кораблике, тоже смотрели на Лисара с тревожным ожиданием. Капитан и два матроса обливались потом, и их глаза потемнели от ужаса: этот отколотый от материка кусок земли считался проклятым. В шторма, когда защитные чары ослабевали, некоторым кораблям удавалось причалить к нему, и за триста лет об этом месте сложили много жутких легенд.

Пожалуй, капитан согласился на это путешествие не столько из-за щедрой оплаты, сколько из-за уверенности, что в ясную погоду проплыть к проклятому острову не получится. Но они оказались здесь с первого захода, и команда была в панике. Если бы не страх перед Лисаром, они не посмели бы причалить.

— А вулкана здесь раньше не было, — задумчиво произнесла Варда. — Только гора.

Ветер трепал её отросшие кудряшки, светлую рубашку и пёстрые хвосты завязанного как пояс длинного шарфа. В отличие от остальных, в этом мёртвом месте она выглядела расслабленно. Тёмные брюки подчёркивали изящные формы, яркий шарф на бёдрах притягивал взгляд. В простоте её одеяния была невыразимая соблазнительность и живость, а короткий меч напоминал, что эта красота весьма опасна.