– Люся, давай, присоединяйся.

– Вася, а Вась… Чем это пахнет? – дернула носом Люся.

– Тебе показалось.

– Не-а. Вася, честное слово дымом воняет. Нас что жгут?

Василисе стало страшно. Она вдруг поняла в один миг, что – да, жгут! Но пугать Люсю не хотелось.

– Брось. Кому мы нужны, чтобы нас жечь? Это где-то недалеко ребятишки костер разводят.

– Ага, точно, – быстро согласилась Люся.

Она тоже сообразила, какой костер разжигают «ребятишки», но Василисе это знать было ни к чему, вдруг она и в самом деле так думает. Дым уже затруднял дыхание, железная коробка накалялась.

– Вася, ты меня прости, если когда тебя обидела ненароком. Ты мне настоящим другом всегда была. Даже ближе родной сестры, – каким-то незнакомым голосом проговорила Люся.

– Понятно, что ближе сестры… У тебя и сестер-то никогда не было. И у меня не было, так что ты для меня… кх… кх… Люся, я тебе однажды… Фу-ты, черт, дышать невозможно… Я тебе однажды в кофе пургену положила… кх… чтобы ты… на свидание не ходила… Очень не хотелось, чтобы ты за того алкаша… Прости дуру. Эгоисткой была, – не переставая долбить плечом дверь, каялась Василиса.

– Да ладно, ничего… Я тоже постоянно… кх… кх… твои ажурные кофты распускала потихоньку… Честно говоря, ты всегда такую пошлятину вязала! В дырки все титьки вываливались…

– Что-о! Я пошлятину вязала?! Да у меня все фасоны из журнала… Кх-х… Ни фига не прощу! – взревела Василиса и надолго закашлялась.

Люся почувствовала, как у нее кругом пошла голова и нечем стало дышать.

– Это что за хрень, я вас спрашиваю?! – неизвестно откуда раздался шум, и дверь с лязгом отворилась.

Похоже, подруги потеряли все-таки сознание, потому что Василиса уже сквозь пелену слышала чьи-то возмущенные крики. Кажется, лаяли собаки, и кто-то назойливо кричал: «Затаптывайте! Топчите, мать вашу! Быстрее двигайтесь!» Когда она открыла глаза, до нее не сразу дошло, где она находится. Оказывается, она лежала под каким-то мокрым кустом, на холодной земле, а Люсю почему-то пристроили на темную тряпку.

– Хо… лодно… – пробормотала Василиса.

– О, очухалась! Вот и славно. А то «Скорую-то» мы, конечно, вызвали, но они раньше утра не нарисуются, проверено, – произнес чей-то незнакомый мужской голос.

Говорил низкорослый крепенький мужичок в черной фуфайке. Помимо него, невдалеке столпились еще человек пять. Здесь же, весело задирая хвосты, у кого они были, носились собаки, которые то и дело обнюхивали женщин, которые почему-то развалились на земле. Ко рту Василисы сунули бутылку с минералкой, и она попыталась сесть. Неожиданно в лицо ее ткнулась влажная черная морда. Господи, да это же Малыш!

– Малыш, дурашка, куда же ты пропал, гад такой?! Иди, маленький, буди Люсю. Буди!

Собака кинулась к другой хозяйке и принялась нализывать Люсе лицо.

– Малыш? – слабо произнесла Люся и открыла глаза.

– Так я не поняла, Люся, – чуть приподняла голову Василиса. – Значит, мои кофты ты распускала? Теперь сама вязать будешь!

Спустя какое-то время невысокий мужичонка вместе с другими собаководами – а это они помогали вытащить Василису с Люсей из горящего гаража – шумной ватагой провожали женщин до подъезда и обсуждали происшествие.

– Надо же, ведь чуть не задохнулись! – радостно хлопал себя по бокам мужичок. – А ведь ежли б не моя бдительность….

Мужчину звали Семен Валерьянович Животов, находился он на пенсии и только иногда подрабатывал случайными заработками. Так случилось, что, кроме своей квартиры, окна которой выходили прямо на берег, Семен Валерьянович никакой недвижимости не имел. А хотелось. То один его дружок, то другой нет-нет да и отправлялся на дачу или там в гараж, а бедному мужику и сказать было нечего. И поэтому, когда гаражи стали сносить, Животов к этому отнесся с большой теплотой – люди бросали совсем еще годные постройки, причем в двух шагах от дома.

– Брось дурью маяться! Давай лучше деньги копить, глядишь, и соберем на какую дачку, – ворчала жена.

Копить мужик не отказывался, хотя откуда было взяться лишним копейкам, но и от гаража отрекаться не собирался – когда-то их еще окончательно снесут, а тут, пожалуйста, совсем бесплатно, выбирай! Вот он и выбрал. Нашел, что получше, и, вместо того, чтобы окончательно развалить железяку, стал ее холить да лелеять. А потом навалилась шпана. Сколько раз Животова встречала распахнутая дверь, вывороченная с замком. И ведь жаловаться не пойдешь – гараж-то по закону ему не принадлежит. Поэтому и пристрастился Семен Валерианович за своей лачугой из окна бдеть, добро, окна прямо на него выходят. Вот и сегодня – только перекусил он в седьмой раз за день, глядь, а возле его ракушки какой-то хмырь вертится. Пока Животов соображал, чего тот мужик от его имущества хочет, тот исчез, но владелец усмотрел, что от его недвижимости поднимаются струйки дыма.

– Я быстро обрядился и сюда, – рассказывал Семен Валерьянович. – Не думал, что там есть кто-то, а оно вишь как…

– Что ж вы раньше-то недоглядели, когда он дверь подпирал? – поддел его один из собаководов. – Ждали, пока женщин, точно кур, жарить начнут? – А это он гриль сделать хотел из своей жестянки, – хихикнул другой, смешливый.

– Ой, ну все равно, вы теперь наш крестный отец, – блаженно говорила Люся, теребя шелковую шерсть Малыша.

– А мы себе прогуливаемся на аллее, смотрим, Малыш несется, башкой в разные стороны вертит – потерялся, значит. Мы его на поводок, давай вас кричать, а потом слышим – дядька этот орет. Прибегаем, а здесь вы! А кто это вас запер? – спрашивали все наперебой. – Вы обязательно в милицию обротитесь, такие шутки, знаете ли, должны наказываться!

Василиса еще не очень хорошо себя чувствовала, да и Люся еле передвигала ноги и смотрела на мир чумными глазами.

– Вы уж нас простите, мы потом еще встретимся, когда с Малышом гулять будем, тогда и поговорим, а сейчас… нам отдохнуть бы… – вяло произнесла Василиса, и спасители быстро закивали головами и побрели обратно на аллею в подробностях обсуждать между собой такое волнительное событие.

– Васенька, – поднимаясь по лестнице к своей квартире, вдруг спросила Люся, – а какого черта мы там парились, у тебя же сотовый?

Василиса оторопела. Да уж, ее забывчивость чуть было не стоила им с Люсей жизни, но женщина еще совсем не привыкла к маленькому аппарату, хотя и исправно брала его с собой, выходя из дома.

– Я просто тощая длинная кретинка! – задрожала губами Василиса. Почему-то именно сейчас ей захотелось разрыдаться больше всего.

Дома подруги выкинули на балкон провонявшую дымом одежду, и, пока Люся плескалась в ванной, Василиса накрыла на стол. После волнений у Люси почему-то всегда просыпался волчий аппетит.

Когда зазвонили в дверь, Василиса сначала даже не хотела открывать. Однако, вспомнив, что, помимо преступников, может прийти и сын, который теперь взял непонятное дело на перо, Василиса зычно крикнула: