– Ого! Да здесь десятки «Каталоний»! «Каталония Пуэрта Дель Соль», «Каталония Пласа Майор», «Каталония Аточа», «Каталония Лас Кортес»…

– Ищи двор-колодец по фото на сайтах бронирования.

– Все эти отели расположены в старых домах, – заметила Зоя.

– Только на улице Аточа вижу целых три «Каталонии», – сказала Вера, изучая карту на Google Earth. – И каждая с дворами-колодцами. В центре Мадрида все здания одинаковые!

Зоя посмотрела на Веру так, словно та сморозила глупость.

– Это спорно, но не время для искусствоведческой дискуссии, – проронила она. На лице промелькнула снисходительная усмешка и резко исчезла. – Пойдем одни? Или будем делиться находкой с полицией?

Зоя сказала это между прочим, будто решала, какой выпить кофе.

– Одни, – отрезал Эмиль.

Вера не сразу сообразила, о чем они, так резко его сестра сменила тему для разговора.

– Лучше посоветоваться с инспектором Руизом, – забеспокоилась она, когда осознала, какой важный вопрос стоял: сообщать ли об их открытии полиции!

– Инспектор все испортит. – Шеф опять стал мрачным.

– Эмиль, – Вера повернулась к нему, – Аска рассвирепеет, когда ты ее найдешь. И поведет себя непредсказуемо. Даже боюсь предположить, что она выкинет.

– Она сама прислала видео, – ответил Эмиль. – У нее план: завлечь меня. Раз так, я буду играть по ее правилам. А там посмотрим.

– Она больна.

– Или играет.

– И то, и другое – плохо, – настаивала Вера. – Нужно, чтобы с нами были врачи и быстро ее обезвредили, вкололи успокоительное. Иначе может случиться непоправимое.

– Я сам справлюсь.

– Ты ее опять отпустишь, Эмиль. – Зоя опустила локоть на стол, подперев кулаком висок. В глазах светилась грусть. – Ты дважды давал ей уйти. Будь на ее месте кто-то другой, мы бы здесь не сидели.

Глава 19

Интервью с маньяком

Аксель приложила карточку к электронному замку, загорелся зеленый огонек и дверь, щелкнув, открылась. Номер был крошечный: без прихожей, слева кровать, справа столик, зажатый между двумя шкафами, над ним – плоский телевизор, дальше – дверь в туалет с душевой. От тесноты спасали два окна с фальшь-балконами, выходящие в замкнутую коробку двора-колодца. Шуметь нельзя – внизу столики, где посетители отеля, бывало, попивали кофе.

Она выбрала этот отель из-за малой заполненности и удаленности номеров друг от друга. В старых домах всегда есть сложности с планировкой: коридорные изгибы, слишком большие комнаты, которые приходилось делить при переделке дома в отель. Двери не лепили друг к другу, как соты, одна далеко от другой, чтобы встретить соседа – надо сильно постараться. В основном гости пересекались лишь у дверей лифта.

Хави остался сидеть так, как она его оставила, – на мягком стуле с круглой спинкой, с лодыжками, примотанными скотчем к ножкам, и уведенными за спину руками, голова запрокинута назад и вбок, справа лужица рвоты.

Аска поморщилась – запах был не из приятных. Однако удивительное устройство – человеческий организм сопротивляется яду, постоянно отторгая его. Аксель поступила с Хави точно так же, как он со своими жертвами – опаивала алкоголем. Только делала это медленно, чтобы судмедэксперты потом не удивлялись, почему в желудке столько спирта. Ведь его найдут гораздо быстрее, чем жертв в парках.

По расчетам Аксель, он должен был дать дубаря еще утром.

Хави сопротивлялся, не собираясь умирать. Он мотал головой, он рыдал, он кусался или, напротив, стискивал зубы, так что приходилось обматывать его голову скотчем, чтобы обездвижить. Ему не нравился алкоголь в таких количествах, ему не хотелось умирать.

Нет, Аксель не получала удовольствия от его мучений, она не имела цели мстить за тех, кого Хави Барба убил прежде. Она просто воспользовалась самым простым способом обездвижить жертву, который он же ей и показал. Сама она еще не столь искушена в убийствах, чтобы придумать свой. Да и где сейчас найдешь яд? Это тебе не век Агаты Кристи, когда морфий, цианид, мышьяк, стрихнин хранились в каждой домашней аптечке. Водка, бурбон, дешевый вискарь – вот оружие современного злодея!

Целью Аксель было – исправить то, что этот придурок испортил!

Когда она нашла его номер телефона в списке сотрудников музея, то еще не придумала, как использует свою находку. Аска знала лишь то, что она психопат, и такой ее сделал отец, который тоже был психопатом. Она хотела избавиться от отца, и все. Разве это сложно?

Но изучая личность нового знакомого, втянулась, в ней проснулась исследовательская жилка. Отец учил ее выживать в мире хищников, которых можно победить только силой и хитростью. Он учил ее силовым приемам и аналитике, учил изучать людей по таблицам и учебникам психиатрии, учил ее социальной инженерии, манипуляциям и внушению. Но делал это, относясь к людям, как исчадиям ада, врагам и недоумкам. Он понятия не имел, что такое доверие, доброе слово, теплота в общении. Эти инструменты – острее бритвы. Он знал сухую теорию, но сам ее применять был неспособен, иначе не вылетел бы со службы. Индюк с раздутым самомнением, абсолютно бесчувственный и глупый к тому же.

Аска училась у него, на ходу исправляя его же ошибки.

И вот в ее сети – совершенно юного паучка – попался настоящий маньяк. Хави Барба! Она забила его имя в поисковик, и первое, что вышло, – документалка студентов института кино Сиэтла. Как такое могли проморгать федералы – спецагенты прославленного аналитического отдела, которые с семидесятых специализировались на поимке серийных убийц и маньяков?

И маньяков! Это важное уточнение. Ведь в ее лапки попал именно маньяк. Не простой серийный убийца, а психопат, безумец. И попал он к ней в очень интересный период своей жизни – депрессии. Он был близок к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством, накачавшись стероидами.

Но Аска повернула его мышление вспять. Она возродила в нем желание сделать что-то еще. Она хотела, чтобы он совершил преступление для нее, стал ее личным Азазелло.

Но кто знал, что манипулировать маньяками не так-то просто!

Аксель закрыла дверь и стянула через голову черную безразмерную толстовку, купленную в мужском отделе «Бершки». Сняла карго, которые пришлось надеть с ремнем, чтобы они с нее не упали, пока она прыгала по крышам от Эмиля, упаковала все это в пакеты – надо будет сжечь.

Паркуром она занималась втайне от отца, это было интереснее, чем бесконечные тренировки на лапах и отработки ударов. Из него вышел скучный тренер, он хотел, чтобы она называла его сэнсеем. Аска отказывалась, а отец нажимал на болезненные точки и выкручивал руки, дожидаясь, когда она сдастся. Какой же дурак! Он боялся потерять своего единственного ученика, в зале его уже не превозносили,