им приходилось выгружать все ящики со взрывчаткой, лететь на пустых самолетах, а ящики отправлять на грузовиках – в общем, сплошная головная боль. Перемещение на новые базы доставляло мало радости еще и потому, что их неизменно запихивали в какуюнибудь глушь. Вероятно, самым неприятным местом был Вудбридж на крайнем юге Англии; он служил запасным аэродромом для самолетов, пострадавших во время налетов на Францию. Если у вас не работал двигатель и самолет был почти неуправляем, если из бака со страшной скоростью вытекало топливо, если оба пилота погибли, а за штурвалом сидел, борясь за свою жизнь, какой-нибудь несчастный радист – ну, тогда оставалось только прошептать «Аве Мария» и направиться в Вудбридж, где зрелище огненных шаров никого не удивляло.

После нескольких перемещений подразделения операций «Афродита» и «Наковальня» оказались на резервной базе в сельской Англии, где фермер выращивал свеклу и репу чуть ли не между взлетно-посадочными полосами. Там же обитали крысы, кусавшие пилотов, пока те спали в казармах. Сначала по ним пытались стрелять, но пулевые отверстия в стенах только пропускали больше холода и сырости, поэтому летчики сдались. В любом случае большинство военно-морских летчиков предпочитало компанию крыс армейским пилотам, и наоборот. Будучи представителями разных родов войск, эти две группы питали друг к другу естественную неприязнь, и их совместная изоляция на базе лишь обостряла соперничество.

Однако главной причиной для уныния летчиков была погода. Экипажам самолетов-«детей» нужно было практиковаться в настройке системы дистанционного управления в воздухе, а экипажам «матерей» – тренироваться в управлении дронами. Но тренировочные полеты требовали идеальных погодных условий – неограниченной видимости с нулевой облачностью на высоте до 6100 м. Иначе «мать» не могла сверху видеть «дитя», а тем более управлять им. Иными словами, для них нужны были именно такие яркие, солнечные дни, каких на юге Англии почти не бывает. Пилоты могли неделями сидеть без дела, глядя на низко висящие серые облака. Нередко при обнадеживающем прогнозе Кеннеди и его коллеги могли полностью выполнить подготовку самолетов, вынеся все связанные с нею физические и психологические нагрузки, только для того, чтобы в последнюю минуту услышать приказ об отмене полета. Любая проплывающая рядом гряда облаков сулила беду.

Офицеры старались поддерживать в пилотах боевой дух тройным рационом с дополнительными конфетами и сигаретами. В качестве особого подарка их осчастливил своим визитом сам Уинстон Черчилль. Со свойственной ему игривостью он даже попытался протолкнуть свою шарообразную фигуру через один из крошечных аварийных люков в самолете-«ребенке», чтобы взглянуть на взрывчатку. В тот день на нем почему-то были туфли для гольфа с металлическими шипами, и армейский майор внезапно сообразил, что премьер-министр может случайно пробить кабель, вызвав в электронике короткое замыкание, чреватое фатальными последствиями. Майор поспешно подскочил и ухватил Черчилля за самую очевидную цель, которая оказалась ему доступна, – обширную задницу, заорав: «Премьер-министр, с такими шипами вам нельзя в этот самолет». Черчилль обернулся, чтобы посмотреть, кто ущипнул его за мягкое место, и сказал: «О, мне нельзя, вот как?» Все напряглись. Но храбрость майора позабавила Черчилля, и он признал поражение: «Что ж, ладно. Только покажите мне, куда поставить ногу, и я выберусь наружу».

Конфеты и визит Черчилля утешили пилотов, но ненадолго. Погода продолжала действовать всем на нервы, и в конце концов они начали выпускать пар с помощью дурацких выходок. Одна из них заключалась в том, чтобы бодаться лбами, как козлы, пока кто-то не сдастся. Еще они устраивали гонки на джипах и намеренно врезались в деревья, выпрыгивая в последнюю секунду. Очень смешно.

Кеннеди в этих бесшабашных забавах не участвовал, зато находился в еще более глубокой хандре, чем другие летчики. Во-первых, из Франции приходили ужасные вести. После нескольких недель почти безрезультатного противостояния в Нормандии армия генерала Джорджа Паттона в начале августа внезапно совершила прорыв. Его войска, давя немцев танками, быстро освобождали обширные территории. Почти весь мир радовался, но Джо эти новости повергали в отчаяние. Если Францию освободят слишком быстро, как он сможет добиться славы?

Плюс ко всему миссия ВМС столкнулась с неожиданными задержками. Чтобы доставить свои новомодные самолеты с дистанционным управлением в Англию, пенсильванской команде Бада Уилли пришлось пересекать Атлантический океан в несколько этапов. К сожалению, из-за плохой погоды и отсутствия противообледенительного оборудования они на три недели застряли в Исландии; в результате Джо и другие летчики ВМС отстали от графика подготовки. Поэтому, когда с 4 августа погода на юге Англии наконец-то на несколько дней прояснилась и командиры миссий начали планировать настоящие боевые вылеты, армейские экипажи «Афродиты», несмотря на более слабую технологию, первыми предприняли налет на бункеры в северной Франции. Кеннеди был в ярости. Эти армейские болваны собирались взорвать все цели и оставить его ни с чем.

Волновался он напрасно. Все попытки «Афродиты» обернулись настоящей катастрофой. Из шести армейских бомбардировщиков, участвовавших в операции (в их числе «Замарай птичку», «Осторожная девственница» и «Квотербек»), три едва не взорвались сразу после взлета: один налетел на аэростаты воздушного заграждения, второй попал под обстрел дружественных зениток, а третий пересек курс другой эскадрильи и чуть не столкнулся в воздухе с одной из ее машин. Дальше все пошло еще хуже. Одного из «детей» «мать» на полпути потеряла из виду, другой отклонился от курса в сторону Лондона. В итоге два «ребенка» упали в море, а один раньше времени взорвался над английской территорией, убив на пастбище 80 коров. Три оставшихся самолета пересекли Ла-Манш, но там их системы дистанционного управления вышли из строя, и они пролетели над целями. В результате всего один поразил что-то стоящее, хотя и не бункер. После того как ее «ребенок» пролетел мимо цели, «мать» решила развернуть бомбардировщик в сторону немецкой зенитной батареи, артиллеристы которой, несомненно, начали облизываться при виде этой жирной, легкой мишени. Они открыли огонь и в итоге сами погибли в гигантском зеленовато-желтом огненном шаре.

Мало того что бункеры остались неповрежденными, так еще и личный состав «Афродиты» понес чудовищные потери. Один пилот погиб из-за нераскрывшегося парашюта. Несколько других чуть не погибли из-за аналогичных проблем (один из них сумел во время падения разорвать рюкзак и выбросить парашют вручную). Даже те, чьи парашюты раскрылись, остались с вывихнутыми лодыжками, выбитыми зубами и рваными ранами; одному оторвало руку по плечо. Неудивительно, что 6 августа разъяренный армейский генерал прекратил операцию «Афродита». «Весь этот проект, – возмущался он, – состоит из соплей, куриных потрохов и невежества».

Зато Джо Кеннеди был в восторге. Провал армейских соперников означал его триумф, и когда несколько дней спустя проект «Наковальня» получил наконец добро, он постарался первым отправиться в полет. Некоторые историки даже подозревают, что Джо надавил на командиров, угрожая испортить им карьеру с помощью своего влиятельного отца, если не получит задание первым. Вы думали, это у Гитлера трудный характер? Он добился чего хотел.

Со своей стороны, выжившие армейские пилоты были рады покончить со всем этим и напились в стельку после прекращения операции. Во время пьянки один из них увидел вошедшего в бар Кеннеди и пробормотал заплетающимся языком: «Если бы мой отец был послом, уж я бы вытащил свою задницу из этого дерьма». Джо только рассмеялся.

Глава 44

«Валькирия»

Лето 1944 г. выдалось для Вернера Гейзенберга трудным. Они с Куртом Дибнером продолжали ссориться из-за доступа к урану и тяжелой воде. Он вообще едва мог найти время для работы, так как процесс перемещения его лаборатории на юг, в район Шварцвальда, затянулся больше, чем ожидалось. Война складывалась для Германии ужасно, а то, что он слышал за закрытыми дверями, удручало еще больше. Один из высших офицеров военно-воздушных сил Рейха посетил его в июле в Берлине, чтобы обсудить слухи, будто союзники планируют через полтора месяца сбросить атомные бомбы на Дрезден. Гейзенберг считал это маловероятным, но тем не менее беспокоился.

В личном плане Гейзенберг чувствовал себя в Берлине одиноким и изолированным. Он поселил семью в неказистом шале в Баварских Альпах и теперь редко с нею виделся. Также он утратил