орчанке верилось мало. И Ррр, которая незаметно присматривает за наемником, словно он ее внучатый племянник. А прижми каждого, начнут вилять и вешать лапшу на уши. Вот и остается только смотреть и слушать.

Как-то все поутихли. Словно зарывали своих скелетов в старых поношенных куртках.

— Какие-то вы все серьезные? — Лунг подпер рукой голову. — Пелагий, может споешь? Говорят, вы эльфы мастаки в этом.

— И не подумаю, — буркнул эльф и насупился. Затем посмотрел на Ррр и что-то выудил из своей сумки.

То, что он держал в руках, походило на свирель, потому что тонкая трубка с отверстиями была слишком короткой для флейты.

— Но развлечь лайр можно, — сказал Пелагий и поднес инструмент к губам.

Над полем поплыла тихая мелодия.

Тонкий звук то поднимался в высоту, силясь ухватить изменчивый ветер, то струился вниз хрустальными каплями летнего дождя. Журчал игривым ручьем между камней. А затем, меняя тон, растекался лунным светом по темной листве, глухо ухал ночной птицей и просыпался звонким жаворонком.

Оплетал. Околдовывал, вызывая в груди волну нежной грусти и тихой радости.

Мелодия замолкла, растворяясь в тишине. Казалось, все в округе замерло, пытаясь ухватить последние нити ускользающего волшебства.

Рядом со мной печально вздохнула Ррр. Я удивленно посмотрела не нее: надо же, а наша воительница неравнодушна к музыке!

В глазах орчанки стояло неподдельное восхищение, ее губы были полуоткрыты, грудь часто поднималась, словно она пыталась вобрать в нее затухающие ноты.

Я ткнула ее локтем в бок, шепнула:

— Ррр, он околдовывает.

— Ага, — ответила она, не сводя взгляда с эльфа.

— Буквально.

— Да я не прочь, чтоб он околдовал меня и дальше.

Вот что с ней разговаривать? Похоже, остроухий нашел к ней ключик. И что делать? Арвену что ли на него нажаловаться?

А то вон сидит напротив, сверлит меня настороженным взглядом, словно чего-то опасается. Неужели думает, будто меня так же легко очаровать? Но если так, то почему не остановил эльфа? Или опять на мне эксперименты ставит?

Я некстати вспомнила, что уже дважды стояла перед ним голой, и почувствовала, как мои щеки вспыхнули. С чего бы? Я обхватила их ладонями и закрыла глаза.

Это уже никуда не годится!

Я не собираюсь влюбляться в него. Не собираюсь. Пойду вот сейчас Лунга поцелую, чтобы этот смущающий тип опешил. Открыв глаза, я посмотрела на наемника. Тот с довольным выражением лица наблюдал за Арвеном. Неожиданно он повернулся ко мне. На его губах расплылась самодовольная улыбка, словно этот гад прочел мои мысли и уже не только раздел меня, но и мысленно разделал. Я вздрогнула. Нет уж! Обойдется. Если выбирать между этими двумя, то, пожалуй, я предпочту эльфа. Он хоть для меня не опасен.

Я подсела к Пелагию.

— Лейр, это тоже магия?

— Это музыка, — ответил он, не сводя глаз с Ррр. — Просто музыка. Желаете попробовать?

Тонкая дудочка легла в мою ладонь. Я поднесла ее к губам. Мерзкий писк оглушил окрестности, заставив броситься в рассыпную сонную живность.

— Иина, — скривился Лунг и прочистил пальцем ухо. А вот тебе, будешь знать, как беззащитных лайр глазами лапать! — На поле боя твоей музыке цены не будет. Враги сами удавятся.

— Не слушайте его, — отмахнулся от него эльф и придвинулся ближе. — Песнь свирели — это песня души. Инструмент, через который боги смотрят вглубь нас. Сам Ледарис играл на ней. Попробуете еще раз?

Эльф подхватил мои ладони, правильно расставил пальцы. Арвен, как коршун, следил за нашими телодвижениями и недовольно молчал, словно меня не на свирели учили играть, а курить за кустами.

— Вот так. Большими пальцами держите свирель, остальными зажимаете дырочки. Не давите, не сжимаете. Закрываете только подушечками. Отпускаете — зажимаете. И не выдыхайте резко. В свирель нужно не просто дуть, в нее нужно вкладывать душу.

Я поднесла раструб к губам, инструмент отозвался птичьей трелью.

— Это уже лучше, — бросил Лунг. — Но придется постараться, чтобы я изменил свое мнение.

Неожиданно Арвен принял сторону Лунга.

— Иина, правда, оставь это Пелагию, — скривился он, — пожалей наши уши.

Ишь какие! Музыка им моя не нравится. Вот и буду играть на ваших нервах.

Как-то подозрительно в последнее время спелись маг и наемник? Словно этот наглый тип в одночасье стал его лучшим другом. Нет, то что Лунг без очереди к кассе пролезет, я уже поняла. Не поняла, почему Арвен ведется на это, вроде же умный. Разве что… он ведет свою игру. Ведь что мы знаем о наемнике? Он друг Ррр и знает в лицо врагов Арвена. Все. Но насколько ему можно доверять?

— Ррр, — спросила я орчанку, когда она стала устраиваться рядом со мной на ночлег, — насколько можно доверять Лунгу?

Она чуть промолчала.

— Он парень надежный. Не переживай.

Я и не переживаю. Я думаю. А это куда опасней.

С этого момента я старалась брать уроки игры на свирели как можно чаще. Ну, а что? Хоть какое-то развлечение. И я не о музыке. Каждый раз Лунг недовольно кривился и постоянно подзуживал меня. Честное слово, хотелось однажды сыграть так, чтобы заткнуть этот фонтан ехидного красноречия. Арвен терпел молча, внимательно наблюдая, как порхают мои пальцы над гладким стволом инструмента, недовольно косился на эльфа. Как-то даже попытался сделать комплимент, видимо надеясь, что меня это успокоит, и я прекращу издевательства над их слухом. Наивный.

Это единственное, что позволяет мне держать его на расстоянии. А то в последнее время он и так часто оказывается рядом. То ручку подаст, то одеялком укроет, хорошо что хоть от моей немагии отстал.

Да еще Лунг вечно ошивался невдалеке, как буй на пляже, ревниво наблюдая за попытками Арвена сблизиться: вот до сих заходить можно, а дальше — ни-ни.

Одной Ррр было наплевать на их негласные игрища. Вместо того, чтобы помочь оградиться от посягательств на мою душу, она активно поощряла другие, направленные на ее персону со стороны эльфа.

* * *

С наступлением ночи маленький паучок покинул свое убежище. Весь день он просидел там, в глубокой щели ажурной розетки под потолком, наблюдая как по комнате сновали опасные двуногие гиганты. Но теперь все затихло.

Тонкие лапки, бесшумно побежали по расписным лицам, щекоча пухлые щечки ангелов с нескромными взглядами.

Паучок замер. Подслеповатый взгляд обежал комнату. Где-то там, в темных углах, скрывалась его добыча, испуганно тряслась, пряча свои тельца за громоздкими тенями.

Он выпустил тонкую нить. Словно воздушный акробат, кружа, заскользил вниз темной каплей, выделывая изящные па. Он опускался все ниже и ниже, пока не коснулся лапками мягкой ткани спинки высокого стула.